"Фантастика 2025-2". Компиляция. Книги 1-26 (СИ) - Брайт Владимир

– Две, максимум – три минуты, – предположения насчет времени оказались неоправданно радужными.

– Понял. Якудза, насчет осмотра…

– Да?

– Маловероятно, что девчонка – камикадзе, обвешанная взрывчаткой.

– И что?

Невероятно трудно вести огонь, поддерживать разговор и пытаться думать!

– Ничего. Слишком сложно. Проще заминировать двери.

Две длинные очереди прошли совсем близко. Я не стал отвечать. Пусть охотники подберутся ближе или продолжают играть в кошки-мышки, пока не надоест. Нам нужно выиграть время.

– Вот же…

Последующая за «неожиданным» открытием тирада, в большинстве своем состоящая из отборного мата, подтвердила мою догадку насчет расположения взрывчатки.

– Хватит! – меньше всего мне хотелось выслушивать истеричные крики. К тому же, пока разговаривал, я пропустил очередной выпад противника, подобравшегося слишком близко. В результате атаки корпус джипа прошила очередь. Звон разлетающегося стекла, сопровождаемый веселой барабанной дробью, свидетельствовал о том, что пулеметчики «Пятерки» наконец пристрелялись.

– Валет, ты в порядке?

– Я – да. Машина – нет.

При столь дермовом раскладе экономить боеприпасы не имело смысла. Чтобы не подпускать атакующих на убойное расстояние, пришлось ответить длинной очередью.

– Справа на пять!

– Вижу.

Отстрелявшись по второй цели, во время короткой паузы я приказал Якудзе:

– Берешь девчонку и бежишь на северо-запад, к постройкам.

– Надеешься выслужиться перед бывшим? – он был настолько взбешен, что вообще перестал думать.

– Нет. Она что-то знает, и Карп хочет убрать ее нашими руками. Это в его стиле – сводить воедино несколько операций, обрубая концы одним махом.

– Раз так, то сделаю, – отныне все, что могло насолить Карпину, стало для его новообретенного кровного врага задачей номер один.

– И не забудь о Герцогине.

– Не забуду.

– Встретимся на окраине, – напоследок пообещал я, не слишком-то веря своему обещанию.

– Договорились.

– Флинт, если хочешь что-нибудь сделать – поторопись, мы на пределе, – в последней фразе водителя слышалось веселое отчаяние. Нечто наподобие бесшабашного «Эх, была не была! Пропадать, так с музыкой!»

Судя по натужно ревущему двигателю, машина умирала. Значит, настала пора решительных действий. Промедление не подобно смерти, оно и есть смерть. Спустившись в кабину, я потрепал на прощание загривок була, после чего открыл дверь и коротко приказал: «Морж, пошел!»

Молчаливая тень растворилась в ночи.

– Думаешь, у него получится?

– Не знаю, как у него, – я предпочел уклониться от прямого ответа, – а мы с тобой идем в лобовую атаку… Готов?

– Конечно!

Я наконец понял, чем была вызвана его показная бравада. «Весельчак» закинулся энергетиком по самое «не хочу».

– Остались таблетки?

– Для тебя – да.

– А для себя?

– Хватит на всех!

– Ну, вот и славно, – я протянул ладонь, и он высыпал несколько мелких горошин.

– Главное, не сворачивай.

Предупреждение оказалось излишним. Когда с двух сторон пропасть, а впереди – неизвестность, покрытая мраком, оптимальный вариант – заглушить инстинкт самосохранения какой-нибудь химической дрянью, дав на прощание полный газ.

– Ты, главное, попади.

– Постараюсь…

Брать противника на «слабо» в игре «Кто первый не выдержит и свернет» можно лишь при обоюдном желании. В противном случае ничего не получится.

Валет, выжимая последний ресурс из машины, пошел на сближение. Даже конченому идиоту было понятно, что этот жест продиктован скорее отчаянием, нежели холодным расчетом.

«Погибать с музыкой» весело, только когда нет других вариантов. В отличие от нас у «Пятерки» их было полно. Убедившись в том, что с бронетранспортером все кончено, а поблизости никого нет, к паре атакующих присоединятся еще двое. Навалившись все разом, задавят количеством. С какой стороны ни посмотреть, им было незачем рисковать.

Они и не стали.

Развернувшись, первая машина начала уходить, огрызаясь короткими очередями, в то время как вторая атаковала с фланга.

– Хреновы сачкодавы! – выругался Валет. – Откуда их только набрали таких?

– От…

Я оборвал фразу на полуслове, потому что откуда-то издалека, чуть ли не с самого края мира, пробился искаженный помехами голос Роя:

– Флинт… Как вы?

– Пока держимся. Что у тебя?

– Ничего… – мог бы добавить – «хорошего», но не стал, вместо этого пообещав: – Я их еще задержу. Вы уходите…

Не стоило объяснять человеку, стоящему на краю могилы, что перегревшийся движок тянет команду на дно. И при таком раскладе в его отчаянном самопожертвовании нет никакого смысла.

– Мы…

Когда хочется сказать сразу много всего, ничего хорошего не выходит.

Отстрелявшись по заходящей с фланга машине, я наконец нашел нужные слова:

– Спасибо, Рой…

– Пожалуйста, – серьезно ответил человек, чья левая половина тела была серьезно обожжена. Если бы не инъекция обезболивающего, он вообще не смог бы говорить.

– Всегда пожалуйста, Флинт, – повторил раненый напоследок. После чего, отключив общий канал, приказал Семерке: – Выходи с поднятыми руками. Такому психу, как ты, они точно ничего не сделают.

И, чтобы у атакующих не оставалось сомнений насчет капитуляции, задрал дуло пулемета вверх.

Несколько секунд водитель не трогался с места, словно решая, выполнять приказ или нет. В конечном итоге подчинился: открыв люк механика-водителя, поднял руки вверх и медленно вылез наружу.

Все когда-нибудь подходит к финалу. В том числе и путь воина. Наверное, Якудза мог бы сказать по этому поводу что-нибудь соответствующее случаю, окажись он рядом. Да видно, не Судьба. Хотя по большому счету так даже лучше. За настоящего человека говорят его поступки, а не слова…

Неожиданно захотелось выкурить сигарету или хотя бы раз затянуться крепким табаком – настолько сильно, чтобы голова пошла кругом. Десять лет как бросил, ни разу не вспомнив о вредной привычке, но под конец жизни все же не выдержал.

– Только сигарет-то у нас уже нет, – задумчиво пробормотал обожженный пулеметчик, провожая взглядом удаляющуюся фигуру напарника. – Были, да сплыли. Вот ведь какая херня приключилась…

Нездоровая.

И когда Семерка отошел на достаточное расстояние от подбитого бронетранспортера, оказавшись в относительной безопасности, Рой выиграл для команды несколько лишних минут, дав свой последний бой.

Глава 31

Семерка

В отличие от андроидов, полностью органических искусственных созданий, киборги представляли из себя некий симбиоз биологических и электронно-механических систем. Нечто наподобие человекоподобных роботов. Когда-то это казалось передовой технологией, даже несмотря на то, что ни один киборг так и не смог пройти тест Тьюринга[18].

Но, все хорошо в свое время. После того как наступила Эра андроидов, производство киборгов прекратилось. Нет смысла делать самоходные повозки на паровой тяге в век сверхзвуковых скоростей.

Так получилось, что Семерка был одним из последних, и к тому же дефектным. Производственный брак заметили не сразу, а когда наконец обнаружили, было уже поздно и слишком накладно менять неисправный блок, связанный с обработкой накопленной информации.

Базовый набор инструкций и умений киборгов прошит в биосе. Все остальное самообучающийся интеллект накапливает, систематизируя с течением времени под воздействием факторов внешней среды и в процессе выполнения конкретных задач.

В теории все выглядит замечательно. На практике из-за сбоя в микросхеме, отвечающей за эту функцию, ровным счетом ничего не происходило. Киборг оставался чистым листом.

Почти так же чувствуют и ведут себя люди с частичной потерей памяти. Каждый день у больного начинается заново. Он ходит, ест, разговаривает. Более-менее адекватно себя ведет. Способен управлять машиной или кататься на роликовых коньках (при условии, что умел это задолго до начала болезни), однако не может научиться чему-либо новому. По той простой причине, что на следующий день все забывает, превращаясь в некое подобие испорченной куклы, чьи широко раскрытые пластиковые глаза с удивлением взирают на мир.