Дмитрий Бондарь - У всех разные игрушки

Меня и в самом деле мучил этот вопрос - какого черта происходит и почему этот хитрый перец ведет переговоры от лица всех остальных.

- Не ожидал вас увидеть, это правда.

- Алан никогда лишним не бывает, - хохотнул Чарли, запивая местным вином кусок утки. - Кислятина!

- Вы видите, что происходит в Америке? В Лондоне?

- Как обычно - то кризис, то скандал, то глупости?

- Какая точная характеристика вашей деятельности, Джей, - рассмеялся Алан.

- Можно подумать, вы здесь ни при чем, - картинно обиделся сенатор.- Скандалы и кризисы больше по вашей части.

- Зато глупости по вашей, - продолжал веселиться банкир.

Они оба весело рассмеялись.

- Зак, не стану скрывать, - повернулся ко мне Алан, - что для развития наших рынков нужен какой-то толчок. Мы практически исчерпали возможности понижения ставки федеральных фондов. Мы не можем сокращать расходы бюджета и нам неоткуда взять дополнительные доходы - налоги и так повышены против предвыборных обещаний Президента. А ВНП не растет, вернее, растет еле-еле, несмотря на все наши усилия. Мы будто идем вперед против сильного ветра. Очередной ипотечный кризис вот-вот свалит нас. Нам катастрофически нужны новые рынки! Восточная Европа - это хорошо, но катастрофически мало. Небольшое бедное население с минимальным спросом нам не поможет. По нашим подсчетам, нам нужно по меньшей мере триста миллионов человек со спросом вполовину от среднего западнонемецкого, чтобы запустить маховик наших экономик. Понимаете?

- Вам нечем стимулировать спрос, кроме расширения рынков? Или раздутия пузыря?

- Верно. Нечем, - просто согласился финансовый гуру. - Совершенно нечем. Пузырь - дело очень неустойчивое. Контролировать его трудно и я бы предпочел появление нового рынка. Помните, на рубеже веков мировую экономику спасли Форд с Бенцем. До того были железные дороги. В последние тридцать лет много надежд связывалось с космосом... Помните все эти города на Марсе, добычу полезных ископаемых в астероидном поясе? Проекты один грандиознее другого. Все они оказались просто словами.

- Разве нынешний рост американской экономики кого-то не устраивает?

- Никого не устраивает, - пробормотал сенатор Джей. - Это не рост, а раздутие бюджетов. Манипуляции цифрами в годовых отчетах. Нам это все еще аукнется. Мы боремся с инфляцией и вызываем безработицу, давим безработицу и получаем инфляцию. Мы манипулируем ставками, мы занимаем, занимаем, занимаем деньги! И становимся должны с каждым годом еще больше. Уже почти четверть федерального бюджета уходит на выплаты по имеющимся долгам! Вдумайтесь - четверть! Течет изо всех щелей!

- В последние годы были надежды на Китай, - как будто не слыша компаньона, продолжил Гринспен - главный ответственный за безработицу и инфляцию. - Больше миллиарда потенциальных потребителей, удобное положение, трудолюбивый и дисциплинированный народ - чего еще желать для хорошего бизнеса? Кстати, вы знаете, что в треугольнике Китай-Индия-Индонезия живет столько же людей, сколько на всей остальной суше?

- В самом деле?

- Да, представьте себе. И во всех этих странах у власти социалисты! Но после того, как они устроили бойню посреди Пекина, никто не спешит размещать там капиталы. А многие так и вообще уходят.

- У моей семьи богатая история взаимоотношений с комми, - вставил Николас Оппенгеймер. - Если у них начинаются сложности, они их всегда перекладывают на нас, честных капиталистов.

- Вот видите, Зак? - участливо спросил Алан. - К чему этот ненужный риск? Проще безболезненно заработать свои четыре-восемь процентов на французских бондах, чем лезть в сомнительные авантюры в Китае. Бизнес не любит рисковать.

- Без риска нет прибыли, - возразил я, хотя прекрасно знал, что времена безрисковых операций для больших капиталов уже на подходе.

Мы с Серым и компанией пытались использовать всеобщий исход европейского и американского бизнеса из Шанхая и Гуанчжоу, едва ли не силой затаскивая туда советские НИИ с их наработками, но катастрофически не успевали занять все вакантные места. К тому же выяснилось, что на замену уходящим с рынка американским и европейским компаниям спешат другие, такие же американские и европейские. И все же определенный успех был - вместе с англоговорящей публикой в Китае стали появляться большие кластеры русскоязычных компаний.

- Верно, - согласился мистер Гринспен. - Но с чрезмерным риском пропадают деньги. Итак, мы пришли к простому выводу - нам нужны подконтрольные рынки, работающие по нашим правилам. Иначе людям некуда вкладывать деньги. И если в такой обстановке еще и русские закроются, отгородят свои рынки - поляки с румынами нам не помогут. Вы знаете, насколько рынки взаимозависимы. Если в Нью-Йорке из-за невозможности кредитовать большие рынки начнется рецессия, в Лондоне она отзовется огромными потерями. А у вас просто исчезнет спрос на вашу русскую нефть. Вы же понимаете - это как в теореме Архимеда - если мы не сможем продавать им наши товары, то нам совершенно незачем покупать у них нефть. И в этом случае вы не сможете ее продавать в Европу. Но если в случае принятия нашего предложения, озвученного князем, вы сами будете контролировать объем своих отношений с русскими, то во втором случае мы все столкнемся со стихией. С неуправляемой паникой. А что может быть хуже этого?

Отказать ему в логике было трудно. Впрочем, двадцать лет назад мистер Гринспен былстоль же логичен, будучи ярым сторонником "золотого" доллара и даже писал книги о необходимости иметь реальное покрытие для мировой валюты. С тех пор его взгляды изменились на прямо противоположные - тоже строго логичные. Он готов был засыпать весь мир долларами, если бы эта мера могла хоть как-то подстегнуть американскую экономику. Должно быть, "черный вторник" изрядно напугал финансиста, и необеспеченность валюты в его глазах стала меньшим злом, чем недостаток денежной массы. С другой стороны, обеспечение золотом ничуть не лучше, чем нынешнее обеспечение нефтью, пусть и чужой. Так что логика, самый главный конек этого специалиста, была безупречной. Правда, я так и не понял, при чем здесь Архимед.

- Не знаю, - ответил я. - Ситуация с ваших слов видится мне вот как: я сейчас контролирую какое-то количество советской нефти. Если я продолжаю ее покупать, а русские закрывают свой рынок для импорта, то пропорционально росту производства внутри России должно упасть производство в Европе и Америке. Следовательно, им уже не нужно столько русской нефти, сколько они покупают сейчас? Тогда у русских падают объемы экспорта, они получают валютный дефицит, и все оказываются в убытках?

- Все правильно, - кивнул Чарльз. - У вас удивительно светлая голова. На самом деле вы понимаете, что наша встреча и все эти долгие разговоры - просто формальность и наше обоюдное желание познакомиться поближе, прежде чем начать полноценное сотрудничество?