Валентин Бабакин - За тенью дракона

Хорт мотнул головой из стороны в сторону, так будто понял вопрос.

"Не приехали еще. Привал, значит", - решил Зерон. Он подошел к воде. В реке на мелководье плавали крупные рыбины. Зерон не мог упустить такой удачный момент для рыбалки. Он осторожно вошел в воду, затаился неподвижно и дождался момента, когда одна из рыбин подплыла к его ногам. Быстрый выброс обеих рук, и рыба на берегу блещет серебром чешуи.

Зерон не стал ее жарить. Он распотрошил рыбу пальцами, удалив внутренности, и съел сырьем. Хорты тем временем плескались в воде и утоляли жажду. Зерон также напился чистой воды впрок и не преминул удобрить реку.

Можно было отправляться далее. Пред тем как забраться на холку хорта Зерон поймал еще одну рыбину про запас на вечер и насадил за жабры на прутик.

Хорты вместе с Зероном переправились через речку. Далее за ней плоская равнина сменилась пологими холмами и редкими перелесками. По-прежнему изредка на пути попадалось разное зверье большое и малое. В небе кружили пишачи вместе с хищными птицами, да на севере раздувались темные тучи.

Незаметно приблизился вечер. Для ночевки Зерон облюбовал один из перелесков. Здесь можно было набрать хвороста для костра, да и место было не столь открытое, как в чистом поле.

- Стой! - он ударил хорта пятками по бокам. Тот послушно остановился. Не дожидаясь, пока Хорт подаст хобот, Зерон скатился, как с крутой горки по его шерстистому боку и направился собирать хворост.

* * *

Империя Мауронгов. Столица Империи Варанга. Пять тысяч триста семнадцать путей Небесного огня от начала Хаккадора. Вечер девятнадцатого дня десятой Луны.

Тайлуг сидел на куче соломы, припав спиной к холодным камням. Холод притуплял боль в избитой спине. Он слышал, как вокруг него в темноте шныряли крысы. Гнусные твари опасались приближаться к живому человеку, но Тайлуг знал, что они не преминут изгрызть мертвеца до костей.

Темнота и голод обостряют чувства. Песчинки времени медленно падали в пустоту вечности, тревожа темную гладь воспоминаний, и давно забытые события прошлых лет рисовались на ней, проявлялись сквозь плотный туман забвения смутными картинами.

В них Тайлуг маленьким мальчиком карабкался по острым скалистым утесам над шумным прибоем Северного океана, впиваясь пальцами в крепкие камни и ощущая при этом пьянящую сладость опасности вместе с головокружительным восторгом преодоления высоты. Там наверху свежий ветер бил ему в лицо, наполняя его грудь великой силой, принесенной из неведомых далей.

Иллюзия прохлады ветра сменилась леденящим холодом, пронзающим до костей и возвратившим его из грез прошлого во мрак сырого подземелья. Но, что это? Видение? Игра воображения? Темнота подземелья расступилась, и он увидел белые облака. Там, вдалеке, за лесной рощей водная гладь реки отражала высоту неба. Навстречу к нему шла... нет, она будто плыла по воздуху. Её длинные, светлые волосы шевелил ветер.

- Агни, - прошептал он.

- Тайлуг, муж мой, - она протянула ему руки. Он бросился навстречу к ней и почувствовал, что не может приблизиться, она медленно удалялась от него.

- Агни! - вскрикнул он. Их руки едва соприкоснулись. Кончиками пальцев он на миг почувствовал её мизинец, маленький, теплый, живой.

На глаза нахлынула тьма, затем надсадно скрипнули петли двери, и темноту разогнал свет факела. Тайлуг ожидал увидеть ненавистную физиономию тюремщика, но на этот раз в темницу вошел незнакомец. Его лицо пряталось за колючей густой бородой. Единственный правый глаз вошедшего мрачно блестел. Щеку до пустой левой глазницы рассекал снизу доверху глубокий шрам.

- Жив еще? - спросил одноглазый. - Бери. Я тебе пожрать принес.

Пред Тайлугом на пол легла деревянная миска с хлебной лепешкой и куском жареного мяса. Забытый аппетитный запах хорошей свежей еды пронзил ноздри.

- Ешь, - приказным голосом произнес одноглазый.

Тайлуг протянул руку и тут же отдернул назад.

"Отравить решили", - мелькнула нехорошая мысль.

- Ты чего? - удивленно поднял густые брови одноглазый. - Не голоден? Или отвык от хорошей еды?

- С чего бы такие блага? - с подозрением в голосе спросил Тайлуг. - Решили отправить меня в Дхор, наградив удовольствием вкусить приятные яства?

- Ээээ... Так ты полагаешь, что я тебя отравить вознамерился? - спросил одноглазый после короткой паузы. Смерти боишься? А в народе говорят, что ты бесстрашен, и смерть боится тебя. Чему мне теперь верить?

- Чему хочешь тому и верь. Я не боюсь смерти, ибо смерть это новое рождение для праведных. Но я не желаю уйти из Эгириса, не отомстив подлым мерзавцам.

- Кому ты желаешь отомстить?

- Будто ты не знаешь. А если не знаешь, то спроси того, кто послал тебя с ядом ко мне.

- С ядом? - одноглазый усмехнулся.- Вот так всегда. Желаешь сделать доброе дело, а тебя обвинят во зле. Уж такова жизнь. Но смотри же, если не веришь мне.

С этими словами он отломил кусок лепешки и отправил себе в рот, с насмешкой глядя на Тайлуга. Затем прихватил кусок мяса.

- Эй, хватит, - Тайлуг протянул руку, жадно подаваясь вперед. - Ты так все сожрешь. Давай сюда.

- Еще чего, - одноглазый ощерился сквозь густую бороду. - А где благодарное слово?

- Кто ты такой? - настороженно спросил Тайлуг и жадно впился зубами в мясо.

- Не узнаешь меня? - невесело усмехнулся незнакомец. - Время меняет нас. Я уже стар, да и острая сталь изменила до неузнаваемости мой лик. Я Дзен. Бывший командир третьей хуги седьмого хугатона Тигр. Я бился вместе с тобою против зергов в долине реки Хель.

- Дзен? - Тайлуг недоверчиво посмотрел на сгорбленного старого человека. В нем ничего не осталось от облика того доблестного гетальпа, ведущего за собой бойцов в битву. - Дзен? Это ты? Я помню этот день! Я помню ту мою первую битву, будто это было вчера! Но, что произошло? Почему ты здесь в этих стенах?

- Долго рассказывать, - печально улыбнулся Дзен. - Жизнь коварная штука. Я был воином. Теперь я твой тюремщик.

- Мой тюремщик? А где прежний тюремщик? Где этот шакал?

- Кто-то прирезал его, - ухмыльнулся Дзен. - Теперь я буду присматривать за тобой. Помню тебя, как доблестного воина. Но как ты мог стать изменником?

- Я не изменник, - возразил Тайлуг.

- Все преступники отрицают свою вину, - уверенно произнес Дзен. - Человек существо непостоянное. Зачастую его деяния во многом зависят от жизненных обстоятельств. Вчера он был герой, а завтра становится преступником. Такова жизнь.

- Я не преступник, - мотнул головой Тайлуг.

- Понимаю, - кивнул Дзен. - Порой человек сам не желает себе признаваться в том, что совершил. Так ему удобнее. Ты преступник, но я помню твою доблесть воина и сделаю все, чтобы твои последние дни были не столь мрачны. В лучшую камеру я тебя не переведу. Сюда тебя определил Та-Зам. Так, что придется тебе здесь коротать свое последнее время. Но кормить хорошо и свежую воду тебе буду давать, дабы ты на своих ногах смог пройти свой последний путь.