Вад Капустин - Орки плачут ночью

-Я рад, что оставил за главного именно тебя.

Глава 11

«Лучший мыр»

Сны зависят от положения спящего

Ежи Лец

-Ты уверена, что этого хочешь? – спросил мужчина хриплым от сдерживаемой страсти голосом.

Девушка в ответ лишь вздохнула и затрепетала, прильнув к его горячему телу. На плечи ей легли тяжелые руки, и она вцепилась жадными пальцами в пушистую черную шерсть. Погодите… Черную? Почему? Как?!

Дориана подскочила на постели и с отвращением отбросила теплое меховое покрывало, которое сжимала в ладонях. Впервые в жизни ей приснился эротический сон. И там она делала такое, что тело до сих пор ломило сладкой истомой. И хоть картинки сна быстро ускользали из памяти, но самое страшное она забыть не могла – во сне с ней был вовсе не Севка, в черный инопланетный кошак, Жарко!

Девушка подошла к тусклому, покрытому густым слоем пыли гостиничному зеркалу и уставилась на свое отражение. Щеки ее пылали – она вообще быстро краснела, но ничего с этим поделать не могла – старое платье, которое она, постирав, превратила в ночную рубашку, обрисовывало все ту же шкафообразную фигурку на фоне убогого интерьера гостиничного номера. За окном едва забрезжил рассвет. Начинался ее второй день в Огдейле.

Вчерашний день вспоминался урывками, какими-то жуткими картинками: размозженная голова эльфа, которого она – она, Дора! – убила, знакомство с илирнийским джедаем, предательство Сабура, паническое бегство на чужом спурсе, и, наконец, Огдейл.

В магазине женской одежды Доре удалось приобрести новое платье вместо старого, изорванного до неприличия. Добропорядочная полугномка и мысли не допускала о том, чтобы взять что-то в лавке, не расплатившись. Проблема решилась просто. Воспользовавшись тем, что хозяин, толстый болтливый гоблин, был занят с покупательницами, гномская принцесса схватила понравившийся наряд и, зайдя за примерочную ширму, отключила невидимость. Платье было широким и длинноватым, «на вырост», до самых лодыжек. А как хотелось верить, что когда-нибудь оно будет только до колен! Ширина немного маскировала фигуру, но к платью прилагался пояс, который должен был пригодиться, когда появится талия. Ярко-зеленый цвет очень шел к ее глазам.

Выйдя из-за ширмы уже переодетой, Дора поинтересовалась ценой. Хозяин запросил два золотых, но, поторговавшись, цену удалось сбить до полутора. На сэкономленные пять серебрушек в той же лавке после долгого торга она купила еще и туфли, не слишком красивые, но удобные и на толстой подошве типа платформы. Старую одежду девушка уложила в мешок, кроме накидки с капюшоном, который вновь пришлось натянуть на голову – следовало соблюдать осторожность.

Вместо обеда Дора купила на улице за одну серебряную монетку большой вкусный пирожок с зеленой растительной начинкой и огляделась в поисках гостиницы – после всех приключений ее невыносимо клонило в сон. Наверное, уже начинала действовать инопланетная таблетка.

Выбор был даже слишком велик. Огдейл кишел постоялыми дворами. В университетский и туристический центр, где обожали отдыхать заезжие богатеи, стекались и многочисленные паломники со всех краев Кьяры. Они мечтали попасть к знаменитой пророчице Дельфине, главной достопримечательности города, чтобы узнать, что им сулит судьба. Молва гласила, что ее пророчества всегда сбываются, вот только не всегда их легко было истолковать. Дориана и сама с удовольствием сходила бы к эльфийской пророчице, но предсказания стоили весьма недешево.

Немного поразмыслив, Дора остановила выбор на маленькой одноэтажной гостинице, не слишком удачно расположившейся в глубине квартала. Яркая вывеска с названием, аккуратно выведенным гномскими буквами, гласила «Лучший мыр». Название показалось хорошим предзнаменованием. Немного похихикав, девушка без колебаний предпочла скромный «Лучший мыр» более впечатляющей трехэтажной «Вань, да!», вполне оправдывавшей свое название: у входа в гостиницу стайками кучковались девицы отвязного вида, которых Дора мысленно окрестила «путанами».

В «Лучшем мыре» поражало изобилие зелени, украшавшей огромный холл от самого входа. Раскидистые тропические растения в кадках образовывали что-то вроде отдельных кабинетов с одиночными столиками и стульями, а в глубине холла находился центральный зал ресторана, где располагались огромные общие столы для менее притязательной публики. Взгляд девушки сразу приковал огр-охранник, устроившийся на стуле возле входа и с интересом читавший газету. До сих пор Дора не только не видела на Кьяре газет, но и не подозревала, что огры умеют читать. Зрелище настолько захватило девушку, что она даже не сразу услышала оклик гоблинки-«администраторши», энергичной, молодой и довольно хорошенькой – для гоблинки.

Номер для одного на сутки обошелся Доре еще в два золотых – она не рискнула поселиться вместе с незнакомой соседкой. К счастью, на столе в комнате стоял кувшин с питьевой водой, а под столом обнаружился большой тазик с водой для стирки и умывания. Устроившись в номере и кое-как постирав и развесив на стульях замызганное тряпье, девушка рухнула в постель. Еще даже не начинало смеркаться, но она уже невыносимо устала. Однако сразу уснуть не смогла – мысли о будущем, страхи, безответные вопросы, все, на что у нее до сих пор не хватало времени, хороводом закружились в сознании.

Главным был вопрос: «Что делать дальше?». Надо было немедленно решить, как сообщить отцу о том, что с ней все в порядке и предупредить, что Сабуру верить нельзя. Сейчас Доре почти одинаково не хотелось быть обнаруженной ни бандитами Расселя, ни не слишком надежными посланцами Норра. А отправить отцу вестника означало выдать свое местонахождение – ведь каждая почтовая птица носила метку родного города. Да и стоили почтовые услуги недешево. А за один-единственный день в Огдейле она уже истратила больше четырех золотых!

Дора очень сомневалась, что Огдейл для нее безопасен. Не найдя беглянку ни в Зиртане, ни в Авалоне, преследователи, в первую очередь, обратят внимание на ближайший крупный город.

Глупые мечты, вроде поступления в огдейлский университет или тихой работы в городской библиотеке, можно было сразу отбросить – это означало бы сразу выдать себя: девушки из хороших гномских семей не имеют обыкновения путешествовать без сопровождения отцов и братьев. Те же, кто не относится к хорошим семьям, не развлекаются в университетах и библиотеках, а работают в семейных шахтах. Доре впервые пришло в голову, что это ужасно несправедливо. С этой мыслью она уснула, и проснулась только уже утром в объятиях мохнатого покрывала.