Елена Хаецкая - Падение Софии (русский роман)

— Это вы молодец, — похвалила Анна Николаевна.

Дверь в гостиную раскрылась, и явился Мурин с ящиком, прижатым к животу. Ящик был несколько меньше того, что привезла с собой Анна Николаевна, но тоже достаточно велик.

— Ку-куда его? — пропыхтел Мурин.

— Ставьте на пол, — Анна Николаевна показала на коврик.

Мурин присел, опустил ящик, прищемил при этом палец, сказал: «Ч-ч-ч-ч….» и ушел, сунув пострадавший палец за щеку.

Витольд явился следом. Под мышкой он держал несколько растрепанных альбомов и связку перетянутых лентой карандашей.

— Я попросил Планиду подать нам сюда чай, — сообщил он. — От долгих споров и пыли в горле непременно пересохнет.

Анна Николаевна рассмеялась, как будто он сказал нечто забавное. Я услышал в этом смехе нотки истинной, дружеской интимности — не то, что в зазывных горловых смешках Софьи Думенской.

Она уселась по-турецки прямо на полу и сняла с ящиков крышки. Витольд тем временем разложил альбомы. Один, с чистыми листами, протянул ей. Анна Николаевна забрала также карандаши и, щуря левый глаз, быстро набросала изображение какой-то окаменевшей гадины с завитками в области хвоста.

Витольд раскрыл несколько уже изрисованных альбомов, потом вынул из ящиков образцы и разложил их рядом с рисунками. Анна Николаевна передвинулась немного, чтобы иметь возможность лучшего обзора. Она моргнула, потерла лицо, оставив на щеке ярко-зеленую полоску от раскрошившегося карандаша.

— Сколько же неприятностей мне наделал Кузьма Кузьмич! — проговорила Анна Николаевна. — Три года я обходилась без его коллекций, поскольку к коллекциям прилагался отвергнутый жених…

— Это новые образцы — другие, — перебил Витольд. — Вы о них даже не слыхали.

— Другие? — Анна Николаевна удивленно подняла на него глаза. — Что вы имеете в виду?

— Знаете, Анна Николаевна, — признался Витольд, — я уж сам собирался к вам идти с этой штукой, да все времени не выдавалось. Постоянно был занят…

Тут оба они машинально посмотрели в мою сторону, и я понял, что представлял основную помеху на пути их палеонтологического счастья.

Анна Николаевна первая явила милосердие и отвернулась от меня.

— Что за штука? — мягко спросила она Витольда.

— Да вот эта самая штука, — сказал Витольд. — Та, что в ящике. Видите ли, Анна Николаевна… Вы считаете, очевидно, что я располагаю какими-то новыми местными образцами?

— Ну, не томите, Безценный! — воскликнула Анна Николаевна. — Вы же знаете, голубчик, как я люблю и уважаю вас, — прибавила она умильным голосом и мгновение спустя расхохоталась.

— Это с Фольды, — сказал Витольд.

Сделалось тихо. Я вдруг услышал, как в соседней комнате стучат часы.

— Что? — шепнула Анна Николаевна. Она была теперь почему-то ужасно бледна.

— С Фольды, — кивнул Витольд. — Эта штука неземного происхождения.

— С Фольды!.. — повторила Анна Николаевна. — Да вы меня просто убили!

Он ухмыльнулся:

— Рад, сердечно рад.

Я пошевелился и подал голос:

— Вы не могли бы объяснить мне, почему камни из дядиного ящика вызвали у вас столь сильные чувства? Я ведь вижу, что оба вы на грани обморока!

Они оба повернулись ко мне с легкой досадой, которая, впрочем, быстро сменилась: у Анны Николаевны — добротой к «милому мальчику», у Витольда — педагогической снисходительностью к профану.

— Несколько лет назад, — заговорил Витольд, — когда мы с Анной Николаевной еще имели возможность регулярных встреч и, соответственно, регулярных бесед, в одном из наших споров возник ксенопалеонтологический вопрос. До какой степени ископаемые образцы с других планет могут или не могут совпадать с земными при условии, что развившаяся на этих планетах гуманоидная жизнь обладает сходством или несходством с земной? Как ни странно, научные труды об этом немногочисленны. Считается, в общем, что подобное сходство не обязательно, хотя обыкновенно оно наблюдается в большинстве миров.

— А разве на изведанных планетах не собраны ископаемые образцы для изучения? — спросил я. — Я полагал, в этой сфере все уже исхожено вдоль и поперек и новым ученым там попросту нечего делать.

Они дружно рассмеялись.

— Это и так, и не так, — ответила Анна Николаевна. — Образцы собраны, но не в полной мере. Чем более планета подходит для колонизации, тем меньше академических изысканий на ней проводится. Все финансовые отчисления мгновенно перебрасываются в практические отделы: современная флора и фауна, минералогия, возможное их полезное применение — и так далее. Те немногочисленные исследования в области ксенопалеонтологии, которые проводились…

— Если вообще проводились, — заметил в скобках Витольд.

— …не дают нам никакого материала для самостоятельного изучения, — завершила Анна Николаевна. — Как правило, они представлены несколькими статьями в журналах, обыкновенно — с уже готовыми выводами.

— Еще чаще это просто описания, — прибавил Витольд. — Без иллюстраций.

— Вот почему наличие у нас инопланетных образцов еще никем не исследованных и не описанных, — заговорила Анна Николаевна прерывистым голосом, бросая алчные взгляды в сторону ящиков, — так волнительно и…

— Я понял, — сказал я. — Правда.

— Мы ведь располагаем как современными образцами с Фольды, так и доисторическими, — продолжал Витольд. — И можем создавать собственные теории.

Я похолодел. Насчет «современных образцов» Витольд напрасно высказался при Анне Николаевне. Наш собственный «современный образец» оправился от своей болезни и теперь окончательно переселился на кухню, под надзор достойной Платониды Андреевны. Я не был уверен насчет того, что Анне Николаевне можно доверять в этом вопросе. Палеонтология — это хорошо и благородно, но укрывательство бандитов с большой дороги — другое дело. Здесь я бы и родному брату не вполне доверился, будь у меня, конечно, родной брат.

Однако я напрасно всполошился. Сейчас все внимание Анны Николаевны было приковано к пыльным ящикам.

Некоторое время Витольд и Анна Николаевна увлеченно сопоставляли какие-то усики, чешуйки и хвостики у земных образцов и образцов с Фольды. Анна Николаевна беспрестанно делала зарисовки. Порой они извлекали из ящика какое-нибудь странное окаменелое создание и одновременно улыбались общему воспоминанию.

— Мы с вами, помните, долго спорили насчет вот этого отростка, — Анна Николаевна склонилась над каким-то из камней.

Витольд кивнул:

— Все-таки я пришел к мнению, что вы тогда были правы, Анна Николаевна.

— Я всегда права, — объявила она. — Слушайте, а откуда у вас вообще взялись образцы с Фольды? Неужели Беляков все-таки прислал?