Лорд Дансени - Книга чудес (рассказы)

Надежда, которую они пытались сохранить, была по-своему недурна, но я не разделял ее; было ясно, что тварь, которой они боялись, исполняла условия старой сделки – всякий мог разглядеть это в отрешенности на лице Сфинкс, а не в их жалком беспокойстве о двери.

Ветер зашумел, и большие тонкие свечи вспыхнули, и их явственный страх и молчание Сфинкс воцарились в атмосфере, подавляя все остальное, и летучие мыши беспокойно понеслись сквозь мрак и ветер, тушивший огоньки тонких свечей.

Раздались крики вдалеке, затем немного ближе, и нечто приблизилось к нам, издавая ужасный смех. Я поспешно напомнил о двери, которую они охраняли; мой палец уткнулся прямо в разлагающуюся древесину – не было ни единого шанса сохранить ее в целости. У меня не было времени, чтобы созерцать их испуг; я думал о задней двери, ибо даже лес был лучше, чем все это; только Сфинкс была абсолютно спокойна, ее пророчество было исполнено, и она, казалось, видела свою гибель, так что ничто новое не могло потревожить ее.

Но по разлагающимся ступеням лестниц, столь же древних, как Человек, по скользким граням кошмарных пропастей, со зловещей слабостью в сердце и с ужасом, пронзавшим меня от корней волос до кончиков пальцев ног, я карабкался от башни к башне, пока не нашел ту дверь, которую искал; и она вывела меня на одну из верхних ветвей огромной и мрачной сосны, с которой я спустился на лесную поляну. И я был счастлив возвратиться снова в лес, из которого сбежал.

А Сфинкс в ее обреченном доме – я не знаю, как она поживала. Глядит ли она, печальная, пристально на плоды дел своих, вспоминая только в своем помраченном разуме, на который маленькие мальчики теперь искоса смотрят, что она некогда прекрасно знала те вещи, перед которыми человек замирает в изумлении; или в конце концов она ускользнула, и карабкаясь в ужасе от бездны к бездне, добралась наконец до высших мест, где все еще пребывает, мудрая и вечная. Ибо кто может знать, является ли безумие божественным или берет начало в адской бездне?

Вполне вероятное приключение трех поклонников изящной литературы

Когда кочевники прибыли в Эль-Лолу, у них больше не осталось песен, и вопрос о краже золотой коробочки встал перед ними во всем своем величии. С одной стороны, многие искали золотую коробочку, сосуд (как знают все эфиопы) с поэмами невероятной ценности; и гибель этих многих все еще остается темой для разговоров в Аравии. С другой стороны, было одиноко сидеть ночами у походного костра без новых песен.

Племя Хет обсуждало эти вопросы однажды вечером на равнине ниже пика Млуна. Их родиной была полоса дороги, пересекавшая мир в нескончаемом движении; и большой неприятностью для старых кочевников была нехватка новых песен; в то время как, равнодушный к человеческим неприятностью, равнодушный пока еще к наступающей ночи, скрывавшей равнины вдали, пик Млуна, спокойный в закатных лучах, наблюдал за Сомнительной Землей. И на равнине на исследованной стороне пика, когда вечерняя звезда подобно мыши проскользнула на небо, когда огонь походного костра взлетел к небесам, не сопровождаемый ни единой песней, была на скорую руку задумана кочевниками та самая авантюра, которую мир назвал Поисками Золотой Коробочки.

Старейшины кочевников не могли найти более мудрой меры предосторожности – избрать такого вора, как сам Слит, того знаменитого вора, о котором (даже когда я это пишу) столько гувернанток в классных комнатах рассказывают, что он украл март у Короля Весталии. Все же вес коробочки был таков, что другие должны были сопровождать его, и Сиппи, и Слорг были не менее проворными ворами, чем те, которых и поныне можно найти среди торговцев антиквариатом.

Так что эти трое поднялись на следующий день по склонам Млуны и спали так, как можно было спать среди снегов, а не в опасных лесах Сомнительной Земли. И утро пришло в сиянии, и птицы наполнили воздух песней, но леса внизу, и пустоши за ними, и голые зловещие скалы несли ощущение безмолвной угрозы. Хотя за плечами Слита был опыт двадцати лет воровства, он предпочитал не разговаривать слишком много; только если один из его спутников неосторожно сталкивал вниз камень ногой, или, позже в лесу, если кто-то из них наступал на сухой прут, он шептал им всегда одни и те же слова: «Так не пойдет.» Он знал, что не мог сделать их лучшими ворами в течение двухдневного похода, и какие бы сомнения он не испытывал, он держал их при себе.

Со склонов Млуны они спустились в облака, и с облаков в леса, в леса, населенные животными, для которых всякая плоть была пищей, была ли то плоть рыбы или человека. Три вора знали об этом; и они извлекли из карманов каждый своего бога и молились о защите в зловещем лесу, и надеялись после этого, что шансы их на спасение утроятся; ведь если бы какая-нибудь тварь съела одного из них, та же судьба неминуемо ждала бы и остальных, и они верили, что исход может быть счастливым, и все трое могут избегнуть опасности, если ее избегнет один. То ли один из этих богов благожелательным и активным, то ли все трое, то ли счастливый случай провел их через лес, не столкнув с отвратительными животными, никто не знает; но, конечно, ни посланцы бога, которого больше всего они боялись, ни гнев подлинного бога того зловещего места не принесли гибели трем авантюристам там и тогда. И они прибыли в Клокочущую Пустошь в сердце Сомнительной Земли, где бурные холмы возвысились над уровнем почвы и после землетрясения успокоились на некоторое время. Нечто столь огромное, что казалось бесчестным по отношению к человеку, что оно способно передвигаться так тихо, преследовало их, и только с огромным трудом они избегли его внимания, и одно слово проносилось и повторялось в их головах – «Если – если – если». И когда эта опасность наконец отступила, они снова осторожно двинулись вперед и вскоре увидели небольшого безвредного мипта, полу-фейри, полу-гнома, издававшего пронзительный, удовлетворенный писк на краю мира. И они обошли его стороной, невидимые, поскольку считали, что любознательность мипта кажется невероятной, и что такое безвредное существо, как он, могло дурно обойтись с их тайнами; кроме того, им, вероятно, не нравилось, как он нюхает белые кости мертвецов, и они ни за что признались бы в своем отвращении, ибо авантюристы не заботятся, кто сожрет их кости. Как можно дальше они обошли мипта, и приблизились почти сразу же к высохшему дереву, главной цели их приключения, и узнали, что рядом с ними была трещина в ткани мироздания и мост от Дурного к Худшему, и что под ними находился каменный дом Владельца Коробочки.

Их простой план был таков: проскользнуть в коридор в верхнем утесе; пробежать тихо по этому коридору (конечно, босиком), помня о предупреждении путешественников, что есть идол на камне, которого переводчики именуют «Хуже не бывает»; не касаться ягод, которые там растут именно для этого, внизу по правой стороне; и так прибыть к хранителю на пьедестале, который спал тысячу лет и должен спать дальше; и войти через открытое окно. Один из трех должен был ждать возле трещины в Мироздании, пока другие не выйдут с золотой коробочкой, и, позови они на помощь, он должен был пригрозить, что немедленно отомкнет железный зажим, который удерживал края трещины. Когда коробочка будет в безопасности, они должны двигаться всю ночь и весь следующий день, пока облачные гряды, окружающие склоны Млуны, не лягут между ними и Владельцем Коробочки.