Саймон Хоук - Изгнанник

Лира слегка склонила голову, принимая комплимент. — Ты, наверное, удивляешься, что я привела с собой мальчика, — сказала Лира. — Я прекрасно понимаю, что мужчины не допускаются в монастыри виличчи, если они не пирены, но это не обычный мальчик, да и ты сама это видишь. Я не хочу ничего больше объяснять, но приглашаю тебя саму проверить его, используя твои способности.

Со слегка недоуменным выражением аббатиса кивнула и сказала, — Очень хорошо. — Потом она направила мягкий псинический щуп в разум ребенка. Почти мгновенно она задохнулась от изумления, а глаза расширились. Ребенок, однако, никак не отреагировал на ее щуп. Да и вообще он не реагировал ни на что. Похоже, он находился в заторможенном состоянии и даже не понимал, где он. И тем не менее, когда она коснулась его сознания, она была отброшена назад с такой силой, что даже задохнулась. Но даже за короткое мгновение контакта она поняла, почему пирена привела ребенка к ней. — Племя в одном? — сказала она тихо, потрясенная до глубины души.

Лира кивнула. — Ты, без сомнения, ощутила его еще спящую силу, как и я.

— Но… такая мощь! — ахнула аббатиса. — Я никогда не встречала ничего подобного, а ведь он еще так мал!

— И я тоже, за все мои годы, — ответила Лира. — Теперь ты понимаешь, почему я привела его к тебе.

— Где вы нашли его?

— В пустыне, он пытался добраться до подножия Поющих Гор, — ответила Лира. — Его выгнали из племени и он был еле жив, когда я нашла его. Его призыв донесся ко мне на вершину Зуба Дракона.

— Так далеко? — спросила потрясенная верховная настоятельница. Она потрясла головой. — И он совершенно не обучен?

— Как бы он мог обучиться? — ответила Лира. — Ему, самое большее, пять или шесть лет. До недавнего времени его мать должна была скрывать его, так как она точно знала, что будет, когда его происхожедение будет открыто. Да и у эльфов или халфлингов, кто бы из них не выбросил его, он не смог бы получить нормального псионического обучения.

— Нет, очевидно нет, — протянула задумчиво аббатиса. — И такой совершенно невероятный потенциал почти погиб… у меня нет слов о дикой жестокости тех, кто обрек малыша на такую ужасную судьбу. Перенесенные им тяжелые испытания наверно фрагментировали его рассудок, и, может быть, развили его скрытые способности. Очень редко можно встретить племя в одном. Я видела их только дважды, и оба раза это были девочки, которые родились виличчи, и над ними жестоко издевались, прежде чем выгнать из племени. Впервые я вижу это в мужчине. Бедняга. Как подумаешь о жестоких издевательствах, от которых он должен был страдать…

— Не думаю, что кто-то другой, кроме тебя, способен понять это, — сказала Лира. — И теперь, несмотря на то, что это мужчина, я надеюсь что ты приютишь его в монастыре.

— Конечно, — ответила верховная настоятельница, энергично кивнув. — В обители храма виличчи никогда не было мужчин, но в этот раз надо сделать исключение. Кто, как не виличчи, способен принять и понять племя в одном? И кто, как не виличчи, способен развить его потенциал? Вы можете оставить его у нас, и я лично позабочусь о нем. Но … что с тигоном?

— Зверь псионически связан с ним, — сказала Лира. — Это его защитник. Какая-то часть его контактирует с ним. Такая связь очень редка и не должна быть оборвана.

— Но мальчик будет расти, и детеныш тоже, — сказала аббатиса. — Даже маленькие тигоны опасны. А уж взрослого тигона даже я не смогу контролировать.

— Пока мальчику никто не угрожает, или не пытается его обидеть, вам нечего бояться тигона, — ответила Лира. — Однако, я полагаю, вы не должны пытаться кормить его. Пусть он свободно бегает вокруг храма по ночам и охотится за своей добычей, как они и привыкли делать. Он всегда будет возвращаться к мальчику, и примет всех, кто находится в храме, как членов «стаи» и будет защищать их, как и мальчика.

— Я полагаюсь на вашу мудрость в подобных делах, Старейшина Ал'Кали, — сказала верховная настоятельница. — Как зовут мальчика?

Лира потрясла головой. — Не знаю. Я даже не знаю, знает ли он собственное имя. Он не произнес ни одного слова с тех пор, как я нашла его.

— Мы должны как-нибудь назвать его, — сказала аббатиса. Какое-то время она думала. — Мы будем звать его Сорак.

— Эльфийское слово для кочевника, который всегда путешествует один, — сказала Лира с улыбкой. — Похоже оно ему подходит. Но ведь он больше не один.

Верховная настоятельница потрясла головой. — Он — племя в одном, Старейшина Ал'Кали. Один, в котором много. И поэтому, я боюсь, он всегда будет один.

Глава Первая

Варанна стояла на балконе своей личной комнаты в храме, наблюдая как Сорак практикуется с мечами во дворе под ней. Хотя виличчи изучали главным образом псионику, их тренировали и как воинов. В женском монастыре тренировка с оружием была не только изучением военного искусства и средством поддерживать хорошую физическую форму, но и дисциплиной, помогавшей отточить ум и натренировать инстинкты. Годы интенсивных тренировок в искусстве боя, в паре с псионическими способностями, доведенными до совершенства, делали виличчи великолепными бойцами. Даже мул-гладиатор дважды подумал бы, прежде чем связываться с виличчи.

Пока верховная настоятельница глядела на быстрые, точные и грациозные движения, она вспоминала хрупкого, истощенного малыша, которого Старейшина Ал'Кали привела в храм. С тех пор прошло десять лет, так что ему теперь было лет пятнадцать или шестнадцать. А может и семнадцать, сам Сорак понятия не имел, сколько ему лет, а никакой псионик не мог определить его возраст. У него была такая чудовищная псионическая защита, что даже Варанна не могла пробить ее, и это была самая маленькая из всех проблем молодого эльфлинга, с которыми ей приходилось иметь дело каждый день.

Начиная с того, что раньше никакому мужчине не разрешалось даже войти на территорию монастыря. Около пяти сотен виличчи жило в этом уединенном убежище в Поющих Горах. Аббатиса и высшие настоятельницы жили в самом храме, а все другие жили вместе, по несколько человек в комнате, в специальных жилых домах, раскиданных по всему монастырю. Почти всегда от семидесяти пяти до ста монахинь отсутствовали, так как странствовали или совершали паломничество. Так что в монастыре оставалось около четырехсот женщин, в возрасте от шести до шестидесяти, не считая высших настоятельниц. Самая молодая из этих была в возрасте восьмидесяти пяти лет, а старейшей, самой Варанне, было больше двухсот. Вот и все население — плюс юный эльфлинг-мужчина.

Такого не было никогда. На памяти всех живущих, никогда ни один мужчина на Атхасе не рождался виличчи. Виличчи всегда были женщинами, человеческими женщинами, и они рождались с даром — который некоторые назовали проклятием — сильным псионическим талантом. Опасаясь их дикой псионической силы, все остальные старались держаться от виличчи подальше. Иногда их изгоняли из родных домов, хотя это и считалось дурной приметой. Не жестокостью, подумала Варанна с горечью, просто несчастливым предзнаменованием. Вообще-то, псионическую силу можно было развить в любом человеке, до определенной степени, в зависимости от его ума, терпения и настойчивости в постижении искусства. Большинство людей рождались с по меньшей мере одним, хотя и скрытым, псионическим талантом, но этот талант был «диким», что означало, что человек не был в состоянии контролировать свой талант. Большинство даже не представляло себе, что у него есть такой талант. Требовались годы интенсивной тренировки под управление мастера, зато таким образом даже самый скромный талант мог развиться полность. Но даже и тогда, мало кто мог достичь уровня настоящих виличчи, которые рождались с полностью развитыми псионическими способностями.