Алексей Большаков - Получить статус Бога

Командир корабля может позволить себе выглядеть расслабленным и неторопливым среди предполетной суеты, и, опершись на перила трапа, лениво наблюдая за погрузкой, не выпускал из вида лже-Сухарько, грамотно и рационально дирижирующего такелажниками и погрузчиками. Как бы хорошо парень ни был обучен, обязательно бросит лишний взгляд на своего «Троянского коня», — это в инстинктах, и я уверенно ждал этот единственный взгляд.

Лже-Сухарько не смотрел в сторону корабля, но мое присутствие на трапе его не могло не нервировать. Напряженное энергетическое поле уже связало нас, противостояние достигло пика, и нервы «засланца» не выдержали. Я, прикуривая, наклонился к зажигалке, и лже-Сухарько тотчас суетливо направил один из погрузчиков вне очереди к двухкубовому пластиковому контейнеру.

— Штольц, отвлеки его, а настоящий Сухарько пусть отправит погрузчик в отстойник.

Нескладная долговязая фигура Штольца, появилась перед диверсантом, как по волшебству, и лже-Сухарько волей-неволей должен был повернуться за указующим перстом шефа полетов, потеряв из виду контейнер. Начальник боепитания Сухарько, вскочив на подножку погрузчика, погнал машину со смертельным грузом в сторону отстойника.

Теперь все зависит от быстроты. Давно обратил внимание на левую руку «засланца», безотрывно сжимающую борт сигнального жилета, и к бабушке не ходи, взрыватель сработает «на разрыв», которого я и не должен допустить. Легко перемахнув перила трапа, приземлился по-кошачьи мягко, плавно «на цыпочках» скользнул за спину диверсанта, аккуратно из-за спины зафиксировал в правой ладони напряженно вздрагивающие пальцы и резко отмахнул левой в горло начинающего поворачиваться лже-Сухарько.

Метнулась серая размазанная тень перед глазами, две руки схватили правую ладонь, пытаясь разжать пальцы, и я без колебаний выстрелил в висок, оказавшийся напротив ствола. Штольц подхватил Лже-Сухарько с другой стороны, и мы аккуратно положили «бутерброд» из двух «засланцев» на бетон.

Штольц резким движением задрал рукав куртки нижнего, и со смуглого предплечья террориста ощерился, злобно выпучивая глаза, многозубый дракон.

— Китаеза, — аккуратный Штольц оглянулся и сплюнул, стараясь попасть в щель между бетонными плитами. — Члены мафиозной группировки. В гости не звали, а нарушающих назойливым жужжанием покой, мгновенно уничтожаем…. навсегда.

— Хотелось бы верить в действенность такого метода, — я не в шутку загрустил, — но неудачи будто подстегивают сыновей поднебесной и следом из всех щелей лезут другие «члены».

— Удивительно пронырливые ребята, — отметил Штольц.

— И неприхотливы заразы, — поддержал я, — способны размножаться даже при отсутствии условий к размножению, например, в отсутствие женщин.

— На неудачах не зацикливаются, но сегодня праздник не у желтолицых братьев, — Штольц пнул попытавшегося дернуться лже-Сухарько. — Жизнь поимела обоих. Хихикнула пакостливо из-за угла.

Мы передали диверсанта и труп его подельника саперам. Начальник боепитания Сухарько доложился об эвакуации опасного контейнера за пределы космодрома и принял руководство погрузкой. Предстояло снять, проверить и вновь поставить все вооружение.

— Лишних два часа работы, — Штольц зябко поежился, став похожим на взлетающего журавля, и наклонился ко мне. — Этого трояна считай убрали… — выпрямился и продолжил как ни в чем не бывало, — приличный бы хозяин кофе предложил.

ГЛАВА 3 ЭКИПАЖ

Не могу всегда думать о вечном и высоком.

А иногда думаю и о таком, что сказать стыдно

Своевременно напомнил о кофе Штольц. На удивление организованный парень: все у него «по полочкам», к месту и ко времени. Предполетная суета и беготня за недоделанным вчера и недопогруженном сегодня выбивает из режима питания и отдыха, и живот уже начинал зловредно побуркивать. Кивком пригласил Штольца к трапу и картой доступа открыл наружный люк шлюзовой камеры.

— По графику твои должны заниматься изучением материальной части, — мимоходом просветил Штольц. — Заодно и проверим.

«Твои» — мой экипаж. Штурман-стрелок Гришка, чаще именуемый Отрепьевым, за разлохмаченный, взъерошенный вид и красноватые, воспаленные от постоянного слежения за мониторами глаза. Бортмеханик — верзила с огненно-рыжей шевелюрой и острым носом — Сашка Буратино. Пилот-стажер, пока без «погоняла», Колька, племянник Штольца. И кто из них «Троян»?

Школа космолетчиков с отличием — лучшая из известных мне характеристик. Сквозь трехгодичную программу физической подготовки и интеллектуальной муштры пробивается к финишу треть начавших курс. «Купить» зачет, воспользоваться «лохматой лапой» невозможно. Преподы — космолетчики из выживших — дают «путевку в космос» только умеющим в совершенстве нападать, защищаться и, главное, обучаться.

«Изучение материальной части межзвездного транспортного корабля «Надежда» к нашему приходу достигло кульминации. Гришка Отрепьев азартно тюкал пальчиком по «клаве», вываживая трехкилограммового леща в компьютерной игре «Рыбалка мечты». Сашка Буратино в лирико-драматических интонациях повествовал Кольке историю своего пленения отрядом коварных амазонок на планете Вуди-Руди.

— Говорят, — глаза стажера горели жаждой приключений, — говорят, эти амазонки в бою страшны.

— И после боя не краше, — пренебрежительно отмахнул Сашка. — Носы широкие, в губе кольцо, волосы, как пакля.

— Следующее поколение амазонок будет выглядеть не в пример лучше, — засмеялся Штольц, знавший в общих чертах историю нашего нескучного полета. — Сплошь, востроносые рыжики.

— Не каждый может похвастаться улучшением демографических показателей целой планеты, — «подковырнул» от компа Отрепьев.

— Только одного племени, — поскромничал в ответ простодушный Сашка.

Сашка — старожил экипажа, летал на «Надежде» еще в бытность мою вторым пилотом. Знает «назубок» всю механику корабля и не оставляет «на потом» ни малейшей неисправности. Его «кодекс чести» — безусловное следование «пацанским понятиям», усвоенным в детстве, прошедшем на улочках городских окраин: не предавать и не подставлять друзей, отвечать за слова и поступки.

— Попали амазонки, — смеясь, Штольц сутулился и снимал очки: не парень, а ходячая «особая примета».

— Молодой, — я кивнул Кольке-стажеру. — Обеспечь дядю горячительным напитком, а ты, Сашок, делись, коли начал. Тема — живо трепещущая. Тогда, помнится, ты отделался уклончивыми фразами о вреде обжорства и недопустимости случайных связей.