Пола Вольски - Проклятие чародея

— Смотри, это я приберег на черный день. Пусть мы бедняки, но все же не нищие.

Вид жалкой горстки монет не внушил Гроно особого оптимизма.

— Господин Деврас, да вы, верно, не понимаете! Что это? Жалкие крохи, и только. Ладно, коли перебьемся пару дней, да и то кое-как. И что станет с нами потом? Умрем голодной смертью, замерзнем! Ради вашей светлости я готов пойти с сумой по дворам, да только эти лантийцы-вырожденцы, не ровен час, собак на меня спустят… О, как ясно я вижу наше будущее, и до чего оно безрадостно!

— Ничего подобного, — спокойно возразил Деврас. — Не так уж мы беспомощны. Придется всего лишь заработать себе на пропитание.

— Заработать? Заработать! Каким это образом, господин? Неужто мы прислужники какие или торгаши?

— Отнюдь, хотя бы потому, что ни ты, ни я ничему толком не обучены. На что же мы можем сгодиться? — Деврас задумался, и вскоре решение пришло к нему само собой. — Постой, а если взяться за перевод? Мы оба одинаково хорошо владеем и лантийским, и сзарийским. Нужно это как-то использовать. Кроме того, я знаю верхнестреллианский, траворнский, древнеюмский, ненронский и даже виппонский. Могу перевести с оригинала любую классику. Взять хотя бы собрание сочинений преподобного Дизича…

— Чума на него, этого вашего Дизича! Низкая чиновничья работенка, о которой вы изволите вести речь, никак не приличествует положению нового лорда Хар-Феннахара! Лорду Хар-Феннахару не следует ронять достоинства в глазах всего мира.

— Лорд Хар-Феннахар, — задумчиво произнес Деврас. — Как непривычно это звучит. Не могу привыкнуть к мысли, что я — вельможа, да еще и вельможа Ланти-Юма, в котором я сроду не бывал. Не знаю, смогу ли освоиться в этой роли.

— Непременно освоитесь, ваша светлость! — с пафосом уверил его старый слуга. — Таков ваш долг и святая обязанность. Господин, вы — последний из Хар-Феннахаров, и в силу этого обстоятельства по праву наследуете титул. Вы — хозяин дома Хар-Феннахаров, как говорят, одного из красивейших особняков, и законный наследник всего фамильного состояния. Даже если б вы не были последним представителем рода, то и тогда имели бы полное право претендовать на титул, поскольку внимательное изучение «Книги пэров» Пренна показывает, что достопочтенный прародитель ваш сэр Риллиф Хар-Феннахар ко времени своего переезда в Сзар являлся не кем иным, как подлинным лордом Хар-Феннахаром.

— Не знаю, был он лордом или не был, но отчеты о своих экспедициях он писал мастерски, это точно. Лично я всегда питал самые теплые чувства к прапра… сколько их там, этих самых «пра»?.. прадедушке Риллифу.

— Так вот, он и был лордом Хар-Феннахаром, — настаивал Гроно. — Не понимаю, зачем ему понадобилось бросать и дом, и положение в обществе, но это ничего не меняет. Вы же — прямой его наследник, вы носите титул лорда, и, как только мы предъявим доказательства этого, имя Хар-Феннахаров вновь воссияет, как в стародавние времена! Стоит только доказать… — Тут старый слуга осекся, осознав тяжесть только что обрушившегося на них удара. — Но как же мы это докажем, мастер Деврас? Документы, переписка, генеалогические схемы, рекомендательные письма и свидетельство, подписанное самим архигерцогом Заргалом, — все это похищено вместе с кошелем! Безвозвратно утеряно! Без них ни за что не доказать благородное происхождение моего господина! Все погибло, погибло!

— Да полно, Гроно, — улыбнулся Деврас. — Что-нибудь придумаем. Стоит ли горевать? У людей случаются несчастья и почище нашего. Подумай о торжестве духа преподобного Дизича: пусть ему выкололи глаза, бросили в темницу, он сумел открыть для себя целый мир. А героизм философа Оми Нофида, преодолевшего недуги, нищету и предрассудки ради описания своих «Опровержений», Вспомни Гезеликуса, сказавшего: «У беды три лика. Для слабого она — убийца, для равнодушного — подружка, для храброго — мудрый наставник».

— Да будет мне позволено заметить, господин, что этот ваш Гезеликус не отличался утонченностью чувств, присущей человеку благородного происхождения.

— Может, и нет, но в уме ему не откажешь. К тому же изречения его весьма занятны.

— Занятны, господин? Занятны? У нас такое горе, а вашей светлости угодно веселиться? Несомненно, величественное небрежение, дерзостное безразличие к несчастью приличествует достоинству аристократа. Однако реакция вашей светлости граничит с легкомыслием, а, следовательно, противоестественна.

— Едва ли. Если помнишь, в главе четвертой опуса Зеббефора «Зерна цивилизации» утверждается, что природа человека подразумевает шесть основных…

— В этом-то ваша беда, господин Деврас, — безжалостно прервал его Гроно. — Вот оно, ваше слабое место. Ни дня не можете прожить без старых книжек, высказываний древних мудрецов, сомнительных жизнеописаний и прочих никому не нужных пустяков. Ну какой от них прок? Вечно-то вас тянет в страну мечтаний и фантазий.

— И страна эта, Гроно, поистине чудесна!

— Вымыслы, химеры, иллюзии! Вы теряете ощущение реальности!

— Что порой весьма приятно.

— Полно! Уж больно вы юны для этих причуд. Будем надеяться, годы пополнят ваш скудный запас житейской мудрости. А пока, к счастью для всех, Гроно возьмет на себя защиту интересов вашей светлости. Я отстою их даже ценой жизни! Господин, простите мне минутную слабость и малодушие. Теперь я понимаю, что без моих знаний и опыта вам не обойтись. Ваша светлость, положитесь на меня и, если угодно, выслушайте план наших дальнейших действии.

— Я весь внимание.

— Мы сейчас же отправляемся к ростовщикам, — провозгласил Гроно. — Ваша светлость возьмет крупный заем и на эти средства окружит себя роскошью, приличествующей высокому положению нового лорда Хар-Феннахара. Наряды, дворец, кареты и экипажи — все как подобает. И уж затем можно будет предстать перед его милостью герцогом Бофусом Дил-Шоннетом, дабы предъявить претензии на свое законное место среди равных по крови. Вернув же себе титул и состояние лорда Хар-Феннахара, вы тут же рассчитаетесь с долгом и заживете счастливо и беззаботно. Вот и все, господин. План прост, как все гениальное, а главное, мы будем избавлены от необходимости прибегать к плебейским занятиям.

— Все это чрезвычайно интересно, но я предвижу одно маленькое препятствие. Кто мы, как не голодные оборванцы без гроша в кармане? Чужеземцы без роду, без племени, без поручителя. Вряд ли найдется человек, который ссудит нам хотя бы дакль.

— От внимательного взгляда не укроется природный блеск истинного достоинства…

— Будь ты ростовщиком, неужто стал бы доверять двум обнищавшим сзарийцам?

Гроно промолчал.