Наталья Резанова - Ветер и меч

Ознакомительный фрагмент

Стояла засуха, земля стала твердой, как камень, а небо сплошь затянуло дымом пожаров. И днем было темно, как ночью, и ветер вместо дождя приносил пепел.

И безумие не утихало, оно охватывало и непричастных к убийству Гарпалики. Те, кто не знали о нем, едва слышали об этом, немедленно впадали в помрачение духа. Так заразительна была болезнь. И все объединились в ней, не разделяясь на роды, семейства и селения. И все обвиняли Мелампа и Ярба, которые привели на землю ночь Гарпалики, и хотели их убить.

Но старая Сидеро из Тамира вспомнила о слепом провидце, удалившемся в горы так давно, что имя его забылось. И неизвестно, жив ли он. Однако, когда за ним послали, оказалось, что еще жив и беседует с небесными богами.

Все, кто был в силах, собрались на пожарище Тамира — израненные, в обгоревших лохмотьях. Женщины обрезали волосы и присыпали головы золой. На середину вытолкнули связанных Ярба и Мелампа, и стали ждать.

Двое сильных мужчин вывели под руки слепца. Шкуры, в которые он облекал свое ветхое тело, совсем вытерлись и облезли, борода опускалась до колен, бельма скрывали глаза. Все зарыдали и застонали, понося двух нечестивцев, виновников смерти и проклятия. Но старец поднял иссохшую руку. Его спутники успели ему все рассказать.

— Верно, — произнес он слабым, но ясным голосом. — Они виновны. Но виновны также и вы все. Вы подчинились Гарпалике, она сделалась вашим божеством. Так признайте ее богиней по праву! Постройте ей храм и почитайте ее! Приносите жертвы на ее алтарь, и когда она смилостивится над вами, жертвы перестанут быть кровавыми, и спокойствие вернется к вам.

В ту же ночь прошел сильный дождь, затушивший лесные пожары, в чем ясно выразилась воля небесных богов, подтвердивших слова провидца.

Из сосновых бревен и гранитных валунов воздвигли святилище. Позднее в нем встал идол — грубое деревянное подобие женщины, у ног его неизменно покоились бронзовый меч и браслет. Но первым делом в храме соорудили каменный алтарь с желобами по краям. И первая кровь, что стекла по этим желобам, принадлежала Ярбу и Мелампу. И тогда, по слову провидца, вновь вернулось спокойствие.

Так проходили годы и десятилетия, и когда мы пришли в Медвежий Брод, старый жрец Ферет рассказал нам историю храма, посетовав, что нынче многие совсем забыли ее, и верят, будто Гарпалика всегда была божеством, одним из воплощений Бендиды, великой богини-охотницы.

— Это так похоже на людей, — сказала я. — Превращать подобных себе в чудовищ, убивать эти чудовища, а после поклоняться им, как богам.

Жрец не понял меня. Признаться, я и сама не понимаю, почему я это вспомнила. Вероятно, потому, что в будущем мне предстояло посетить святилища, где обитали чудовища.

А может быть, и нет.

СОЛНЦЕ СОЖЖЕТ ЗМЕЮ

На материк меня доставил Келей. Он был недоволен тем, что называл «моей выходкой», и не скрывал этого.

— Ну, зачем тебя туда несет? — вопрошал он.

— Мне интересно.

— Достала ты меня со своим «интересно — неинтересно!» — орал он. — Изрубят тебя когда-нибудь в куски, не спрашивая, интересно тебе это или нет! Сущий бред! Мы захватили город, и царство лежит на спине, как девка, предлагая — вот я, возьми меня! — он резко осекся, вспомнив, что не с мужчиной все же разговаривает.

Я коротко ответила:

Вот это мне и не нравится.

Келей дернул себя за бороду, выругался и отошел к гребцам. Я осталась у борта, глядя на приближавшуюся — возвращавшуюся ко мне — Землю Жары.

В этот раз Келей несколько изменил курс. Согласно сведениям, полученным мною от Ихи, других офицеров и кернийских рыбаков, мы высадились значительно южнее нашей первой стоянки. Здесь полоса пустыни, которую мне предстояло пересечь, была гораздо уже. А что до невозможности проникнуть к Змеиному Болоту… Я не сомневалась, что горюны постоянно наблюдают за побережьем, и намеренно не собираются скрываться. Как меня встретят — на том и будем строить свой расчет.

Перед высадкой Келей сделал еще одну попытку меня уговорить.

— Не верю я в эти твои разговоры. Наверняка у тебя на уме какая-то новая хитрость, которой ты не хочешь делиться. Ведь у тебя все неспроста! И пока что ты выигрывала, но, убей меня Богиня, когда-нибудь ты промахнешься…

— А ты этого ждешь?

— Нет! Но я этого опасаюсь! Что ты проиграешь не только власть, но и голову! А заменить тебя, как ни кинь, некому…

— Келей, — сказала я, — ты так низко себя ценишь, что считаешь, будто без меня ты пропадешь?

— Нет, конечно, — огрызнулся он. — Тогда зачем все эти разговоры?

И я не обернулась, когда прибрежный песок захрустел под моими сапогами. Я уходила пешком, без охраны, вооруженная лишь мечом. Одна — в руках Богини своей судьбы. Слишком долго в последнее время я занималась делами, не имеющими никакого отношения к Дике Адрастее. Хотя, конечно, как посмотреть…

Царскую секиру я передала Хтонии, которой предстояло управлять Керне в мое отсутствие. Разумеется, ни Хтония, ни другие из Боевого Совета не осудили моего ухода. И не стали его обсуждать. В отличие от Митилены, которая отнеслась к нему настороженно, и Ихет, явно бывшей против. И вот еще Келей. Ничего странного, что эти трое, столь различных и так не любивших друг друга, на сей раз сошлись. Чтобы понять меня, нужно пожить в Темискире.

Дул северный ветер, так споро примчавший «Змею» к берегам и задувавший в пустыню. Меня предупреждали, что путешествовать здесь предпочитают именно в эту пору. Когда ветер меняется, жара в пустыне становится невыносимой. Возможно, это правда. Пока что солнце не причиняло мне особого беспокойства. Я шла налегке, не обременяя себя ничем, кроме меча и фляги с водой, а жару я переношу без труда. Как змея.

За день мне не удалось пересечь полосу пустыни. Я спокойно провела ночь, не разводя огня — да его и не на чем было развести. Никто меня не тревожил. Я ничего не ела и не пыталась охотиться. Только шла без остановки. На следующий день я собиралась дос-тичь леса, окружавшего, как мне говорили, подступы к Змеиному Болоту. Это было бы хорошо, потому что без еды я могу выдержать несколько дней, а вот без воды будет гораздо хуже.

Едва забрезжил рассвет, я снова двинулась в путь, и к тому времени, когда солнце поднялось высоко, успела пройти довольно много. Когда же я учуяла — прежде, чем увидела — какие-то перемены вокруг, на меня словно пахнуло сыростью, и это было странно, потому что ветер по-прежнему дул мне в спину. Пахло прелой землей, зеленью, каким-то дурманом…

Еще один короткий переход — и передо мной вместо очередного бархана открылась широкая низина, дальних границ которой я не видела, потому что она густо поросла лесом.