Фриц Лейбер - Сага о Фафхрде и Сером Мышелове. Роман т. 1

— Вы — Эссединекс, хозяин театра, — авторитетно прервал его Фафхрд, фальцет которого, словно труба, прорезал хриплый баритон старика. — А я — Фафхрд, сын Моры и Нальгрона-Разрушителя Легенд. Танцовщица Влана не изнасилована и не мертва, ее просто оглушили снежками. Это ее шатер. Откройте его.

— Мы сами позаботимся о ней, варвар, — заявил Эссединекс, но уже более спокойно, несколько удивленный и устрашенный педантической точностью, с которой молодой человек разложил по полочкам кто есть кто и что есть что. — Давай ее сюда и проваливай.

— Я сам уложу ее, — не сдавался Фафхрд. — Откройте шатер!

Эссединекс пожал плечами и кивнул минголу, который с язвительной ухмылкой развязав шнуровку входа с помощью пяти пальцев и локтя, откинул полог. Из шатра пахнуло сандаловым деревом и благовониями. Пригнув голову, Фафхрд вошел. Посреди шатра он увидел ложе в виде груды мехов и низенький столик с зеркальцем, стоявшим среди каких-то баночек и бутылочек. В дальнем конце шатра располагалась вешалка с костюмами.

Обойдя жаровню, из которой тянулся легкий белесый дымок, Фафхрд осторожно встал на колени и нежно уложил свою ношу на ложе. Затем он пощупал пульс Вланы под ухом и на запястье, потом, отогнув девушке веки, заглянул в глаза и мягко ощупал кончиками пальцев внушительные шишки, выскочившие на подбородке и лбу. После этого он ущипнул актрису за мочку левого уха, но не дождавшись никакой реакции, распахнул лисью шубу и принялся расстегивать оказавшееся под нею красное платье.

Эссединекс, вместе с остальными оторопело наблюдавший за происходящим, воскликнул:

— Ну, знаешь… Немедленно прекрати, похотливый юнец!

— Тихо! — скомандовал Фафхрд, продолжая расстегивать платье.

Закутанные в одеяла девицы захихикали и тут же прикрыли рты ладошками, весело поглядывая на Эссединекса и прочих.

Заложив свои длинные волосы за правое ухо, Фафхрд нагнулся к Влане и приложил его к коже между двух маленьких, словно половинки граната, грудей с розовато-бронзовыми сосками. Лицо его при этом сохраняло выражение торжественности. Девицы снова захихикали. Эссединекс сипло откашлялся, готовясь к очередной речи.

Фафхрд выпрямился и сказал:

— Душа ее скоро вернется в тело. К синякам следует прикладывать снеговые компрессы, меняя снег по мере его таяния. А теперь мне нужен кубок вашего лучшего бренди.

— Моего лучшего бренди! — завопил возмущенный Эссединекс. — Это уже слишком. Сперва ты без спроса раздеваешь девушку, теперь тебе выпить захотелось! Убирайся немедленно, бесцеремонный юнец!

— Я просто хотел… — начал было объяснять Фафхрд, в голосе которого появились угрожающие нотки.

Спор прекратила сама болящая: она открыла глаза, покачала головой, поморщилась и решительно села на постели, но тут же сильно побледнела, а взгляд ее несколько затуманился. Фафхрд снова уложил ее и подсунул ей под ноги подушку. Затем он посмотрел ей в глаза. Девушка с любопытством разглядывала его.

Ее скуластенькое личико было миниатюрным, уже не юным, но несмотря на шишки, отличалось какой-то кошачьей прелестью. Большие карие глаза с длинными ресницами должны были по идее таять от умиления, но почему-то не таяли. Это были глаза одинокого и решительного человека, который внимательно оценивает то, что видит перед собой.

Девушка же увидела красивого светлокожего парня зим восемнадцати от роду, большеголового и с вытянутой нижней челюстью, словно он еще не перестал расти. Прекрасные золотисто-рыжие волосы падали ему на щеки. Зеленые и загадочные глаза смотрели пристально, как у кота. Полные губы были чуть сжаты, словно служили для слов дверью, которая открывалась только по команде загадочных глаз.

Взяв бутылку с низкого столика, одна из девиц налила полкубка бренди. Фафхрд взял его и, приподняв Влане голову, помог ей сделать несколько маленьких глотков. Другая девица принесла немного снега в двух шерстяных тряпках. Став на колени по другую сторону ложа, она наложила компрессы.

Спросив у Фафхрда, как его зовут, и подтвердив, что он спас ее от снежных женщин, Влана поинтересовалась:

— Почему у тебя такой высокий голос?

— Я беру уроки у поющего скальда, — ответил тот. — Они пользуются только фальцетом, это подлинные скальды, в отличие от тех, что рычат хриплым басом.

— Какой награды ты хочешь за мое спасение? — без обиняков спросила Влана.

— Никакой, — ответил Фафхрд.

Девицы снова захихикали, но Влана взглядом заставила их замолчать.

Фафхрд добавил:

— Я счел своим долгом спасти тебя, потому что у снежных женщин верховодит моя мать. Я обязан не только уважать ее желания, но и удерживать ее от дурных поступков.

— Вот как. А почему ты ведешь себя, словно какой-нибудь жрец или знахарь? — продолжала расспросы Влана. — Это одно из желаний твоей матери? — Влана и не подумала прикрыть грудь, однако Фафхрд не отрывал глаз от губ и глаз актрисы.

— Врачевание — одно из искусств, необходимых поющему скальду, — ответил он. — А что касается моей матери, то я лишь исполняю свой долг по отношению к ней — и только.

— Влана, вести подобные разговоры с этим юнцом неблагоразумно, — робко вмешался Эссединекс. — Он должен..

— Заткнись! — бросила девушка и вновь обратилась к Фафхрду: — А почему ты ходишь в белом?

— Все снежные люди должны носить только белое. Мне не нравится новый обычай, когда мужчины ходят в темных или крашеных мехах. Мой отец всегда носил белое.

— Он умер?

— Да. Когда пытался взобраться на запретную гору Белый Зуб.

— И твоя мать хочет, чтобы ты ходил в белом, словно ты — вернувшийся отец?

Услышав столь коварный вопрос, Фафхрд не ответил, а неожиданно спросил сам:

— На скольких языках ты умеешь разговаривать, не считая этого ломаного ланкмарского?

Актриса наконец улыбнулась:

— Ну и вопросик! Ну что ж, я говорю, хотя и не безукоризненно, на мингольском, кварчишском, верхе-и нижнеланкмарском, квармаллийском, староупырском, на пустынном наречии и еще трех восточных языках.

— Это здорово, — одобрил Фафхрд.

— Но что же в этом такого?

— Это означает, что ты цивилизованная женщина.

— И почему же это здорово? — с кислой улыбкой осведомилась Влана.

— Ты сама должна знать, ты ведь танцуешь в театре. Словом, меня очень интересует цивилизация.

— Идет! — зашипел Эссединекс, стоявший у входа. — Влана, этот юнец должен…

— Ничего он не должен!

— Но мне и в самом деле пора, — вставая, проговорил Фафхрд. — Не снимай компрессы, — посоветовал он Влане. — Отдохни до заката, потом выпей еще бренди с горячим бульоном.