Сергей Солдатов - Клан Рысей

— Может отдохнете? — Прервал рассказ Питер — А то совсем спите уже.

— Да нет — очнулся купец — Просто заслушался тебя. Спасибо, ты толково объясняешь, не то что наш священник. А сам этот студень из чего? Он же явно не тот студень, который моя хозяйка готовит, просто похож наверно.

— Да не очень-то и похож, просто назвали так, очень давно. Я могу показать капельку — неожиданно предложил студент — он не тот, что у Гиномов, но с виду такой же. Это наш, я же целитель.

Мужчины с любопытством пытались разглядеть еле заметную капельку на дне пробирки, извлеченной студентом из дорожной сумки. Она, как серебристый шарик, каталась по пробирке, иногда переливаясь разными цветами.

— Наверное, большой ценности вещь? — Спросил Олаф, почтительно возвращая пробирку.

— Ценная конечно, но по своему ценная, не в деньгах дело — ответил Питер.

— Ни купить, ни продать ее нельзя, она настроена на меня лично и управлять ей могу только я. Вот такая капелька студня выросла за месяц, еще дня три–четыре настройки на Ваше плечо и его можно будет залечить. Этого, Вам до конца жизни — обнадежил студент Маркуса.

— А чего же ты свою лошадь не вылечил? — поинтересовался Олаф.

— Да не умею я пока еще на любую живность настраивать — чистосердечно признался Питер — Мне еще семь лет учится, да потом пять лет практики при госпитале. Да и жалко на пустяковую травму лошади, тратить то, чем самые серьезные болезни человека лечат. А лошади я только боль уменьшил магией духа, это не требует расхода пасты, потому она и смогла доковылять до трактира.

— Ясное дело — уважительно прогудел купец — в человеке все же ковыряться, тут наспех никак нельзя. А не опасно твое лечение, все же только начал учится.

— Да нет, я бы и не предложил, если бы хоть малейший риск был. У нас с этим строго, враз вылететь можно с такой гильдейской картой, что потом лет пятьдесят никто тебя к лечению не подпустит — успокоил студент.

— Наш студень называется не так как у Гиномов, если правильно назвать, то звучать будет как — «селективная паста целителя», хотя между собой, мы его просто «пастилой» называем, к обычным мазям и лекарствам, которые знахарки и лекари прописывают, он никакого отношения не имеет. А Гиномы свой «серебряный студень», между собой «серебрянкой» называют.

— Так это, выходит я твой должник буду, а не ты мой — засмеялся купец — а надолго магии хватает?

— Вы будете смеяться, но этого никто толком не знает — ответил Питер — по всем прикидкам навечно должно хватать. До сих пор никто не замечал какого-то изменения их уменьшения свойств со временем. Да те же Лифты в Столице, сколько лет ездят и ничего с ними не случается.

— А чего же тот Гином делать будет целый год? — снова подал голос Олаф. Ты же говоришь он весь свой студень этот на мельницу потратил и работать не сможет. Так и будет сидеть?

— Ну, нет конечно. И Гиномы и Ильфы, даже если пустые совсем, просто так не сидят. Пока концентрируется манна и копится студень, можно преподавать, в Университете, не мне конечно, а тем кто уже настоящий маг. Или изучать работу с новыми материалами и предметами, для Гиномов, а для Ильфов новые болезни и методы воздействия на организм. Всего в Университете не проходят, к каждой живности свой подход нужен, к каждой болячке тоже. Например, плечо я могу человеку вылечить, а ногу лошади не могу. Вот время свободное будет, займусь изучением того, как лечить животных, но это не раньше окончания Университета.

— А вот Древние, кто такие? Давно они жили? От нас чем отличались?

— Ладно спорщики — прервал разговор Олаф — вечер уже, на завтра разговоры оставьте. Где привал делать будем, да и о ночевке думать уже нужно.

— Да уже прикинул, пусть чуть позже, но доедем до трактира, все лучше чем в поле ночевать. Давай без привала до деревни, немного уже осталось. Идем медленно, лошади не устали, часа два легко пройдут еще. А завтра чуть позже выйдем — пояснил Маркус.

— Я могу помочь — очнулся от задумчивости Питер — я же уже немного владею магией духа и могу снять усталость с лошадей, только увлекаться этим не следует, могут пасть от переутомления, даже не замечая его.

— Нет, тогда не нужно — заключил Маркус — побереги свои силы, вдруг что серьезное в дороге встретится, а сейчас не нужно, лошади и так не сильно устали.

Глава 2

Люди и нелюди

Деревня выгорела полностью, сгорели даже заборы дальних огородов. Еще на подходе, по запаху гари почуяли неладное. И тишина стояла какая-то могильная, ни собак, ни звуков от скотины, обычных для любого поселения в котором живут люди. Судя по состоянию пожарищ, огонь бушевал дня два назад, но кое–где, до сих пор дымили пожарища и просматривались тлеющие уголья. А что сталось с людьми лучше и не говорить. Маркус вошел в один обгоревший менее других дом, и почти сразу же вышел мрачный и злой.

— Не ходи туда, нечего тебе там смотреть, насмотришься еще за жизнь всякой мерзости — сказал он Питеру.

— Давайте поищем, может живой кто остался, я же целитель, не совсем готовый правда, но жизнь спасти иногда могу.

— Нет там никого живых. Если головы отрезать, то уже не вылечишь никакой магией — так же мрачно пояснил Маркус. — Но ты прав, давай обойдем всю деревню, вдруг кто живой остался.

Везде одно и то же, обгоревший остов дома, кровь и трупы людей. Не просто трупы, только расчлененные и искалеченные. Видно было, что некоторых рубили уже после смерти, с какой-то извращенной жестокостью. Трупов насчитали более двух сотен. Хотя, большинство тел было так порублено, что немудрено и ошибиться подсчетах.

Изучение дороги мало что прояснило, множество следов копыт, которые могли принадлежать как лошадям убийц, так и лошадям самих жителей деревни.

— Да кто же мог такое сделать? — спросил потрясенный юноша. — Орки? Хаганцы?

— Не похоже на них — задумчиво ответил Маркус.

— Орки зря не убивают, грабить — грабят, но без зверств. С нордами вообще договориться можно, они на разбой идут, если уж сильно голодно им, да и то вначале попросят. У них закон степи, путнику нужно помочь, а если кто не помогает, того можно грабить, по их понятиям, он уважения не достоин. Они даже последнее никогда не берут. Их дикарями считают, но лично я думаю, что многие столичные хлыщи куда ближе к дикарям, чем норды. В общем, собирайтесь, без ужина обойдемся, да и не полезет мне кусок в горло после таких зрелищ.

— Южане из ханства, в основном в рабство угоняют. Те могут вырезать всю деревню, но только чтобы свидетелей не оставлять, без лишних зверств. Просто перебьют жителей и все, им возня не нужна. А так как тут, даже не знаю на кого думать. Ведь и всю скотину и собак порубили, даже кошек не видно. Нужно стражникам на тракте сообщить, не припомню такого зверства ни у кого — добавил Олаф.