Александр Тестов - Варяги.Книга первая.

Девушка всплыла за его спиной, и он сразу же почувствовал это. Медленно развернулся в воде и увидел блестящие на солнце, мокрые золотистые волосы. Девушка смотрела на него ярко-голубыми глазами и улыбалась. Улыбалась как-то необычно – всем лицом, глазами, ртом, бровями…. Павел даже обомлел. Да, улыбалась она странно, но красиво, чертовски красиво. Длинные волосы картинно ниспадали на ее плечи и скрывались под водой. Девушка легко балансировала на воде, то немного опускаясь, то поднимаясь. И когда она в очередной раз немного приподнялась, Павел заметил полное отсутствие верхней части купальника. Грудь по всем правилам приличия показалась из воды аккурат до сосков, но Павла это просто заворожило.

– Ззззддд, – зубы предательски стучали, не давая произнести ни слова. Он глубоко вздохнул, пытаясь прийти в себя.

– Зззддравсвуйте, – наконец с усилием изрек юноша, в наглую рассматривая ее красивую грудь.

Девушка красиво наклонила голову вбок, почти коснувшись щекой воды, и улыбнулась еще заманчивей. Блеск ее глаз пронзил Павла насквозь. Сердце бешено колотилось в груди, норовя рвануться из груди навстречу прекрасной незнакомке.

– З-здравствуйте, – бодрее повторил Павел. – Вы… ты кто?

Девушка выпрямила голову, улыбнулась, игриво приподнялась из воды так, что Павел успел разглядеть ее грудь полностью. Затем она засмеялась в голос и, почти вертикально, резко погрузилась в воду. Юноша почувствовал под водой ее легкое прикосновение. Он завертел головой в надежде, что она вынырнет, и он сможет продолжить это нечаянное знакомство. Хотя знакомства как такового и не произошло – незнакомка не проронила ни слова.

Павел подождал еще несколько минут и огорченный до крайности принялся выбираться на берег. Уцепившись руками за камыши, он вытянул свое тело на сушу. Весь мокрый, с последней и робкой надеждой он посмотрел на озеро – но нет, она больше не показалась. Павел гадал, кто эта прекрасная нимфа и откуда она взялась? Однако ход мыслей прервал новый приступ, охвативший мочевой пузырь. И почему-то ему захотелось сделать это подальше от воды – мало ли что! Бежать в мокрой одежде было крайне неприятно, и все же, превозмогая это неудобство, он рванул к березкам…

Андрей очнулся от завладевшей его телом сырости. Спросонья ему даже показалось, что он провел ночь в луже. Он порывисто поднялся, сел и огляделся. Луж поблизости не было, лишь мокрая от утренней росы трава впитывала в себя лучи восходящего солнца, осушая ночную влагу. В голове что-то неприятно тукнуло, и Андрей заставил себя встать. Трава и цветочки радовали глаз, равно как и растущие среди беспорядочно разбросанных камней березки. Юноша сделал несколько движений корпусом, разминая тело и разгоняя кровь.

– Что это мы вчера намешали? – спросил он себя, потирая отлежанный за ночь бок.

Осмотревшись внимательно, Андрей осознал, что находиться на краю просторной поляны, а забравшись на ближайший камень, узрел огромное озеро. Берег вокруг обильно порос кустарником и камышом, а в том месте, где проснулся Андрей, он был еще изрядно заболочен. Стоя на камне, юноша глубоко вздохнул. Ветер сначала принес озерную прохладу, а затем, резко изменившись, подул справа, и Андрей явственно ощутил запахи болотного гниения. Он не мог себе объяснить, что именно подтолкнуло его вперед. Реконструктор спрыгнул с камня и неторопливым шагом направился к кромке заболоченного берега. Андрей видел болота и раньше, но это выглядело как-то необычно. Болото было затянуто черно-зеленными растениями, тонкие нити которых сплошным ковром накрывали огромное пространство. И что больше всего поразило юношу, так это царившее на болоте безмолвие – абсолютное безмолвие! Он стоял и почти любовался этим безмолвием. Похмельный мозг расслабился и отдыхал, как вдруг, нарушая это умиротворение, откуда-то из глубины, из самого чрева болота раздался до противного тонкий писк. Звук был негромким, едва различимым, но такой частоты, что у Андрея внезапно заболели уши, и нестерпимо захотелось заткнуть их руками. Он хотел было так и сделать, его руки уже поднялись, как писк внезапно прекратился, а болото изрыгнуло из себя огромные пузыри вместе с удушающими парами. Все вокруг мгновенно затянуло дымкой, стало трудно дышать. Андрей закашлялся и инстинктивно отступил на несколько шагов.

– Ну и вонь! – он плотно зажал нос рукой, чувствуя, что тлетворный запах болотного гниения одурманивает и спирает дыхание.

Крепкая, прошедшая не один турнир голова реконструктора закружилась, как от хорошего сотрясения, ноги сделались ватными, и он стал медленно оседать на землю. Перед глазами стоял удушливый туман, еще секунда – и все вокруг сдвинулось и поплыло….

Когда опасный туман рассеялся, и Андрей, откашлявшись, протер глаза, перед ним на трухлявом пне сидело нечто зеленое и лохматое. Мотнув головой и приглядевшись, юноша с любопытством уставился на незваного гостя, вернее гостью.

– Как звать-величать тебя, добрый молодец, – задорно спросила особа предпенсионного возраста, небрежно поправляя складки своего зеленого одеяния.

– Андрей, – не растерялся реконструктор, – а вы кто, бабушка?

– А-н-д-р-е-й, – нараспев повторила незнакомка, – ишь ты, какое имя себе выдумал, я такого еще не слыхала…

– Обычное имя, – ответил Андрей, – а вы-то кто?

– Цыц тебе! – бабка взмахнула руками, словно крыльями, до того длинные и висячие у нее были рукава, – цыц, говорю!

– Да что вы цыцкаете, бабуля, – не удержался Андрей, – вы можете толком сказать…

– Сам ты бабуля, – перебила его незваная гостя, с обидой в голосе. – Ты что же, не признал меня?

– Как же я вас, бабуля, признаю, – искренне удивился юноша, – если я вас сроду не видывал.

– Ага, – встрепенулась бабка, – не видывал! Она демонстративно почесалась.

– И то верно – не видывал. Да ты, милок, не тутошний, посему, видать, и говор у тебя не больно лепый.

– Да я…

Он не успел договорить. Она резко откинула свои длинные, темно-зеленые с проседью волосы и вперилась взглядом в его глаза. Андрей застыл как вкопанный, не в силах пошевелиться, а она все смотрела, и ему казалось, что блеск ее болотного цвета глаз пронзает его насквозь.

– Славы ищешь? – спросила она внезапно изменившимся голосом.

– Нет, – через силу ответил Андрей.

– Кровавая твоя слава, воин, вижу, ох, кровавая! Он совладал с собой, сбросив оцепенение.

– Я что-то не пойму, куда вы клоните, бабуля? Она пружинисто поднялась и, шурша своим странным одеянием, подошла ближе.

– Врешь, милок, ох, врешь, жаждешь ты славы пуще всего!