Андрей Руб - Камешек в сапоге

Снаружи начали совещаться.

— Неужели это все? — раздался лихорадочный шепот Чики. — Может, выйдем?

— Ты дурак Чика, — я ответил ему в полголоса. — Если кинут гранату — умрем сразу. А выйдешь… подыхать будешь долго. Очень долго… и мучительно. Просто поверь. В лучшем случае пережут горло, как барану. Или просто отрежут ненужные части тела… и бросят подыхать. Поверь мне — я знаю.

— Пят минут вам. Потом смэрть. Ми ждем.

Юлька сидела, крепко сжав глаза и обхватив голову руками, её губы беззвучно шевелись. Молилась, что ли. Только это ей и остается. В моей голове продолжали шуровать какие-то мыши. Щекотно так. Я мысленно сплюнул. Только глюков мне сейчас не хватает.

— Я выйду. Вдруг обойдется? — шепотом обратился ко мне Чика.

Я зло засмеялся. Он не видел ножа в моей руке.

— Нет. Я просто убью тебя. Это будет гораздо милосерднее. Просто поверь мне.

Чика дернулся, чтобы встать, но мой нож уперся ему в горло.

— Я же сказал — нет. Тебя убить сейчас? Или ты желаешь прожить ещё три минуты?

Чика дернулся и обмяк.

— Молись, если умеешь. Вдруг бог тебе поможет.

— Какая всё-таки ты сука! И чем ты отличаешься от тех, кто снаружи? — зло, а истерике зашептал Чика.

— Я могу убить тебя так, что ты ничего не почувствуешь. И над тобой, на прощание… не будут глумиться и издеваться. А это очень много… — легкая смерть. Поверь мне. Я знаю.

Секунды медленно падали в вечность, приближая нас к ней. Я даже чувствовал их. Каждую.

Я привычно потеребил игральные кости, висящие у меня в ухе, когда раздумывал.

«Интересно, если их кинуть сейчас, что выпадет?» — совсем некстати посетила парадоксальная мысль. — «Да и трофеем, этим снаружи, они не достанутся».

Пальцы привычно выщелкнули из держателей старые кости. Тряхнув их в ладони, я кинул их на камень — чуть ближе к свету.

«Я спасусь?», — загадал я.

ДВЕ ШЕСТЕРКИ!

«Ха! Впервые вы обманули меня…косточки», — эта мысль отдавала полынной горечью сгоревших надежд. — «Из этой пещеры — нет выхода…», — уж в этом-то я был точно уверен.

С этим костями была связана одна странная история. Все люди — как люди. Кто носит золотую серьгу в ухе, кто-то туннель или бриллиант… А я вот маленькие старые игральные кости. Они и, правда, костяные. Старые. Черно-белые. Одна черная, другая белая. И сделаны в виде подвески, с закрепленной защелкой и выглядели, как серьга. Их подарил мне старик. Незнакомый старик. Мы вывели тогда несколько семей гражданских. Обычное дело. Постреляли по дороге — не без этого. И вот когда вышли, тогда старик — главный в их семье, остановил меня и, прощаясь, сказал:

— Мне нечем отблагодарить тебя сынок.

— Да не надо мне ничего, отец. Не люблю я этого дела.

Как будто не слыша меня, он продолжил: — Мой отец передал их мне, ему его отец…

Устало кивая, я слушал очередную легенду.

— Возьми, — он протянул мне на раскрытой, заскорузлой от мозолей ладони — эту серьгу. То, чего я никак не ожидал, увидеть у него. — Это наша семейная реликвия. КОСТИ СУДЬБЫ!

Именно так. С большой буквы.

— Будешь искать решение — кинь их. Они подскажут, что тебя ждет или помогут принять решение. Только задай правильный вопрос сынок. И ТОЛЬКО если от этого будет зависеть твоя жизнь.

— Я не очень-то верю в это, отец.

— Это не вопрос веры, или неверия, — его глаза загорелись чем-то истовым, — Ты просто проверь. Ты воин и для тебя черная единица — большая рана или совсем неудача. Две единицы — смерть. Белая шестерка — большая удача... он недолго говорил тогда, но я запомнил. Я конечно тогда не поверил ему. Но вот потом, случайно наткнувшись на них в кармане и больше в шутку, чем всерьез, кинул их перед выходом. Вот тогда я и убедился, что старик не соврал. Раз — случайность, два — случайность… а вот три — это уже закономерность.

Как?! Скажите мне, как кости могут три раза подряд выпасть одинаковыми гранями. Вот тогда я и поверил в мистику. Все мы там суеверные. Кто больше, кто меньше. Кто в бога верит, кто в амулет, кто ещё во что. Кто-то ни во что не верит. Я вот поверил старым игральным костям. И ни разу они мне не соврали.

И вот передо мной ДВЕ ШЕСТЕРКИ. Сочетание, которого я никогда не видел или не смог выбросить.

«Гранаты что ли не взорвутся? Или ангелы спустятся с небес и вострубят… а может «кавалерия» на подходе? Удача. Нам бы она сейчас сильно не помешала…».

Но секунды медленно падали в вечность, приближая нас к ней. Я даже чувствовал их. Каждую.

— Канал установлен. Идентификация прошла успешно, — внезапно прозвучал чей-то голос в моей голове.

— Ты кто, глюк? — лениво поинтересовался я.

—  Репликатор. Номер А дробь тридцать двенадцать.

— И какие реплики ты подаешь? — мне даже на секунду стало интересно — никогда не думал, что рехнусь перед смертью. Ничего такого я раньше в себе не замечал… ну если только с похмелья.

— Репликатор — устройство переноса. Рассчитанное на перенос реципиента на базу для дальнейшего совершенствования…

— Так — стоп!

Я уловил главное слово «перенос». Безумная надежда вспыхнула внутри.

«Бог, черт, инопланетяне… какая разница! Нас может куда-то там перенести — это главное. С остальным потом разберемся, если останемся живы. Перспектива сдохнуть здесь как крысе, не вдохновляла ни разу», — все это мгновенно пронеслось в моей голове.

— Переноси!

— Прошу встать на платформу.

«На какую на хрен платформу, тут только камень», — мелькнуло в голове. Но я погорячился. Посреди пещерки абсолютно беззвучно образовался метровый черный и вроде как металлический круг. Как бы протаял сквозь камень.

— Эй, русский. Пять минут истекли. Либо вы выходите добровольно, либо мы кидаем гранаты.

Вздернув двумя руками своих спутников за шиворот, я немедля сделал шаг на платформу. И тут же крепко прижав их к себе, заорал:

— Ещё пять затяжек — и мы  выходим!

И мысленно добавил: «Ну репликатор — переноси. Куда ты там хотел…».

Глава 2.

Правильно говорят, что жизнь – зебра. Только мне, похоже, досталась зебра — гот.

 В пещере моргнул свет.

«Рехнулся…! Хотя… нет».

Раз! И нет пещеры. А я стою на кругу в прямоугольной пустой комнате.

«Х… … вам всем», — трехэтажное сложноподчиненное предложение вырвалось из меня абсолютно непроизвольно. (Это то, которое стараются не употреблять в обществе).

«Что суки, взяли?», — в груди растекалась неописуемая радость. «Ушел! Всё-таки ушел!».

Обессилено шагнув с круга, я сел в уголке и притих. Несмотря на бушевавшую бурю радостных чувств, внутри, внешне я остался холодным и равнодушным. А что толку бегать и подпрыгивать? Хреново это может кончиться. Многие умирали на таком расслабоне. А я был готов. К чему…? Да пес его знает.