Наследник огня и пепла. Том IХ - Владислав Добрый

Но — нет.

Перед настоящей угрозой местные оказались куда собраннее, чем я ожидал.

С людьми всегда сложно. Они паникуют при пожаре, при эпидемии, при нехватке муки на рынке. Но вот когда беда становится по-настоящему чудовищной — когда надвигается конец всего — они вдруг делаются ясными, как родниковая вода. Пугающее становится простым: спасайся или сражайся. И в этой ясности они самоорганизовались.

Да, это всё ещё были толпы — шумные, пыльные, бестолковые. Но теперь — организованные. Кто-то поднимал на копья старые знамёна. Или то, что ими было назначено. Кто-то звал своих по названиям селений. Кто-то уже командовал — уверенно, спокойно. Люди искали старших, слушались, действовали. Без приказов. Без оглядки на власть. Просто делали, что нужно.

Ворота, выходящие на Воющий Камень, захлопнули с грохотом. Их тут же начали закладывать камнем. Кто-то притащил телеги и загородил проезд. Другие — таскали корзины с землей и камнями. На стенах зажгли костры — не постеснялись разобрать соседний амбар. Изъяли на нужды обороны у его владельца мелко напиленные, дорогущие дрова.

Отряды, пришедшие со стороны Воющего Камня, — видно, уже видели тьму — кратко сообщили остальным о происходящем. Будто кто-то мог не заметить чёрный ужас, подступающий к городу.

А потом… двинулись обратно. Навстречу.

Шли строем. Молча. Красиво и ужасно.

Они каким-то немыслимым способом пробирались сквозь поток беженцев, накатывающий на город мутной, молчаливой рекой. Люди тащили поклажу, детей, стариков. Кто в телеге, кто на плечах, кто на тачке.

Поток тёк, а отряды стояли. Как скалы в воде. Пропускали, а потом вдруг резко срывались, обходили, перелезали заборы, лишь бы не терять темп.

Остальные, кто не пришёл с юга, начали обтекать Караэн с флангов. Кто-то стал вдоль дороги. Кто-то — у подножия холма. Кто-то — прямо на поле, выстроившись цепью.

Без команды. Без спешки. Вдохновляюще.

Словно все вдруг вспомнили, что такое быть не просто людьми — быть защитниками.

Я зашёл в город с других ворот. Таэнцы с кароччо застряли у квартала бурлаков. Но я не остался один. На мою свиту налипали мелкие отряды, и мой «личный состав» рос, как снежный ком.

Я довёл их до стены, поднялся повыше и взмахнул Крушителем, распределяя их по участкам.

Чуть позже мне притащили Кааса Старонота — уважаемого декана факультетов алхимии, естественных наук, геометрии и каллиграфии. Он был на удивление тих и послушен. Разве что сорвался на слуг, даже отвесил одному оплеуху, когда те начали недостаточно быстро собирать рядом со мной какую-то странную конструкцию из реек и плоских ваз с водой.

Я не сразу понял: это был жалкий, но работающий аналог подзорной трубы. И пусть изображение искажалось, но оно прояснило происходящее. Пока я торчал у пристани — на Караэн шла смерть.

Я увидел, как в колдовском тумане ковыляют трупы. Как разеваются до невозможных размеров чёрные пасти вендикатов.

Сотни. Сотни.

— Смертоплёт, — каркнул мне в ухо Каас, ткнув пальцем, покрытым пятнами от реагентов. — Вон… Смотрите мой сеньор, на крыше. По верху любит идти.

Я успел мельком увидеть: по крышам перебежала тень. Ломанная, страшная и чёрная. Как паук из кошмаров. Точно такая же тварь, какую мы совсем недавно нашли в лабиринте под Горящим Пиком.

— Надо отвести людей за стены, мой сеньор! — прорычал усатый.

Я смерил его тяжелым взглядом. Отвык от непрошеных советов. Хотя, стоит признать, этот старый рыцарь вел себя разумно и во время подготовки к охоте командовал толково. Видя, что я молчу, он решился продолжить. Вздернул подбородок над латным воротником и заговорил снова:

— Их тянет к себе живая плоть. Потому и идут на город. Встретим их на стенах — пусть разобьются о них!

Его поддержали одобрительным гулом.

— Их ведет злая воля! — снова подал голос Каас. От волнения голос лектора срывался — и теперь он не говорил своим хорошо поставленным лекторским тоном, а каркал, не хуже ворон, что уже вились над городом в предвкушении угощения. Мне захотелось двинуть ему в рожу — чтобы не нагнетал. Но он был человеком науки, не давил авторитетом, а потому тут же принялся обосновывать свое замечание:

— Вон там, видите? Будто язык выпростался. Это — Вуаль Тьмы. Я уверен: её ведёт искусный некромант. Только он может так уверенно менять конфигурацию, плотность…

Я его уже не слушал. Перевел подзорную трубу — хлипкую конструкцию из реек и верёвок, собранную с помощью слуг Кааса — туда, куда он указывал. И увидел: клубящаяся тьма вдруг вспучилась плотным выступом, как длинный козырёк, нависнув над людьми, гнавшими несколько коров. Стало было в панике — на моих глазах одна буренка вырвала веревку из рук пастушка и умчалась прочь, остальные просто упирались. Подростки не хотели бросать скотину, дрались с ней, и поздно спохватились. Не заметили, как на них упала тень.

А когда заметили и кинулись бежать, было поздно.

Из сгущённой мглы отделился комок тьмы. Ломанная, неестественно двигающаяся, черная клякса. Смертоплёт. Пастухам повезло — когтистые ноги чудовища вязли в пашне, но он всё равно был быстрее. Над ним, как живое щупальце, клубилась Вуаль, защищая от света.

Я оторвал взгляд от линзы, не желая видеть, чем всё закончится.

И вдруг заметил — из-за стен укреплённого дома на поле выскочили четверо всадников. Судя по тому, как слаженно они действовали, — знали, куда едут.

Смертоплёт мгновенно понял, что охота отменяется. Засеменил обратно, в спасительную тьму. Но его обогнали. Караэнские кони, не такие рослые, как рыцарские скакуны Королевства, зато выносливые и быстрые, отрезали ему путь к отступлению.

Двое всадников — почти без лат — вскинули арбалеты. Двое других, в кольчугах и шлемах — занесли над головой короткие копья.

Смертоплёт дёрнулся в сторону и выпустил зелёное облако магии, видимое только мне. Это ему не помогло. Не знаю, попали ли в него арбалетчики, но уже через секунду в него врезалась огненная искра, пущенная одним из всадников с копьём. Крохотная с такого расстояния, не больше птицы, — но этого хватило.

Смертоплёт вспыхнул, будто облитый бензином. Завертелся, повалился на землю, и начал кататься по пашне, извергая чёрный дым. Его магия рассеялась. Он, к моему удивлению, сумел сбить пламя — только чтобы в тот же миг быть пригвождённым к земле копьём.

Чудовище ещё шевелилось. Пока один всадник налегал на древко, чудом удерживаясь в седле — его лошадь дрожала от ужаса, — второй, не сумев подогнать своего скакуна, спешился.