Русский волк - Андрей Астахов

и я понял, что необычный узор украшает нависший надо мной каменный свод. На потолке следы копоти, и освещен он колеблющимся неярким светом — будто где-то сбоку от меня факел горит, или костер. Я лежу на спине на чем-то жестком и смотрю прямо в него.

Интересный узор. Красивый. Никогда таких не видел.

Стоп — если я могу что-то видеть и осознавать, значит, я жив!

От радости внутри меня взорвалось что-то обжигающее, я задохнулся, и узор на каменном потолке вновь расплылся. Несколько мгновений я лежал и глотал слезы, которые помимо моей воли наворачивались на глаза.

Я жив, я жив, я жив, я жив! Да етит твою… да как же это чудесно — быть живым!

Я осознаю себя! Я продолжаю существовать. Как это… да слов никаких нет, блин!

Но э-э-э-э-э….где я? Что со мной?

Погоди, постой, давай-ка вспомним все по порядку. Сегодня утром, едва я только продрал глаза, неожиданно позвонил шеф. Попросил забыть про все свои дела и срочно ехать в Пречистое. Наша завотделом Анна Сергеевна слегла с гипертоническим кризом, на работу завтра не выйдет, и шеф просил забрать у нее какие-то бумажки и привезти ему. Мол, очень надо, Максим Михайлович, уж извини, но кроме тебя съездить некому. Шеф у нас в фирме вежливый, просит, а не приказывает, но все знают — его просьба все равно, что приказ. А что сегодня воскресенье, никого не волнует. И я поехал…

Узорный потолок качнулся, у меня появилось ощущение тошноты. Что-то с головой. Скорее всего, сотрясение. Скверно, очень скверно — но не смертельно. Вспоминаем дальше. Итак, я поехал в Пречистое. На выезде из города дозаправил «Хонду», купил Анне Сергеевне букет цветов (болеет человек, надо поддержать!), немного фруктов, а еще сигареты и жевательную резинку — себе, разумеется. Добрался до поселка без приключений, встретился с Сергеевной, выпил у нее отлично заваренного чаю с домашним печеньем, забрал бумаги и поехал обратно. До города оставалось, наверное, километров пять, когда меня начал обгонять новенький «Паджеро». Я пропустил его и сбросил газ до сорока камэ в час — впереди был очень неприятный поворот. И вот тут я увидел, как этот самый «Паджеро» буквально подбросило в воздух. На ровном месте. Он будто врезался в невидимую стену. Подлетел, завертелся волчком и, рухнув на асфальт, закувыркался, дождем рассыпая обломки и осколки стекол. Я видел, как прямо в меня летит отлетевшая от бедного внедорожника запаска, заорал, вывернул руль….И вот дальше не помню, что было. Удар по голове, провал, чернота, тишина. Ничего.

Итак, еще одна попытка. Я чувствую свое тело, могу двигаться, думать, воспринимаю действительность и вроде бы не получил серьезных увечий. Левая часть лица побаливала: дотронувшись до левой скулы, я вскрикнул — кожа была рассечена, причем глубоко. Я отнял от скулы руку и глянул на пальцы: чистые, крови нет, значит, рана уже зарубцевалась. Чувствовалось, что левая сторона лица опухла, но это не фатально. И кость вроде цела, поскольку боль несильная. В худшем случае просто трещина. Проклятущая запаска «Паджеро» все же задела меня, и, если бы не шлем, быть бы мне холодным трупом. Прочих травм я не обнаружил — так, мелкие ссадины и царапины.

Еще раз попробуем сначала… Я попал в аварию. Наверное, я был без сознания. Кто-то нашел меня и притащил в это место.

Стоп, а почему не в больницу? И почему…

Ладно, проехали. Так или иначе, я жив. И вообще, что-то я не тем занят. Надо выход искать. При условии, конечно, что он есть.

Я посмотрел вокруг себя. Пусто, голый песчаный пол, каменные стены. Кое-где поблескивают лужицы воды. Сыро, пахнет солью и тухлой водой. Радость начала понемногу уходить, башка заварила трезво, и я почувствовал страх. Это не больница, понятно. Вроде, пещерка, причем весьма и весьма темная и сырая. Справа от меня, на подпирающем низкий свод столбе подвешен старый, битый ржавчиной железный фонарь. В нем мерцает огонек, и я лежу как раз в круге света. Дальше начинался мрак, в котором угадывались нагромождения камней и кучи земли. Где-то рядом об пол шлепали капли падающей со свода воды. И еще слышался шум — вроде как прибой рядом. Явно не больница.

Может, морг?

Еще миг назад мне хотелось петь от счастья, теперь меня просто парализовало ужасом. Потом дошло — да нет, в морге не может быть такого свежего воздуха. Там воняет формалином и… вобщем, вы поняли чем. А в этом месте пахло рыбой, сырой землей и озоном.

Или меня уже похоронили?!

Вот тут я завопил — никогда в жизни не орал так дико и в такой панике. Даже в армии, когда однажды на первом месяце службы застрял в БМП. Полез на место механика-водителя и застрял. Сам не знаю, как получилось. Но только когда понял, что выбраться не могу, начал вопить. Трое ребят меня вытаскивали, и я еще наряд по кухне схлопотал. Так кричат в кошмаре. Но это подземелье мне не снилось, очевидно. Оно был реально, как был реален я сам. И мой крик ничего не изменил — я не проснулся.

Тишина добивала, заставляла волосы на голове шевелиться, внутри меня что-то задергалось, а рот наполнился сухостью. Страх. Почти панический, помрачающий разум.

Пытаясь успокоиться и параллельно связать концы с концами, я начал себя осматривать и ощупывать. Губы были распухшими и липкими: вытирая их рукой, я вдруг обнаружил, что у меня нет бороды. Уже много лет я ношу бородку-эспаньолку, отрастил ее назло бывшей, которая буквально изводила меня требованиями бриться каждый день. И вот — бородки больше не было, голый подбородок, гладкий, как ягодица. И еще я выяснил между делом, что меня кто-то переодел, пока я был в отключке. Какая-то странная рубаха, вроде как холщовая, поверх рубахи надет короткий жилет из тонкой кожи без пуговиц и без карманов. На ногах сапоги с узкими голенищами, усеянными пряжками, какие-то странные штаны, похоже замшевые. На руках перчатки, но не мои, байкерские, а обычные, из тонкой хорошо выделанной кожи. Все вместе выглядит как кинематографический наряд какого-нибудь пирата из века семнадцатого. Одежда, сырая и грязная, запачканая песком, пахла солью, водорослями и псиной, будто ее сто лет не стирали.

М-мать, что за тюзовские тряпки на меня напялили, а?! А мои вещи где?

Еперный театр, где мои вещи?!

Наверное, меня ограбили. Увидели меня бесчувственного на дороге после аварии, мотоцикл забрали, а меня…

Обобрали и побрили, ага. И еще переодели.

Бред, Максим