Юлия Фирсанова - Освободительная кО/Ампания

— Нет, — засмеялась эльфийка, вторя хихиканью Макса и Рэнда. — Мне кажется, что в дальнейших делах кони вам будут только помехой.

— Мы целиком и полностью доверяем вашему мнению, — согласился Лукас, полагаясь на эмпатико-пророческое дарование жрицы Ирилии, и тайком бросил опасливый взгляд на Эльку. Поскольку девушка призывала лошадей, ей следовало и "отозвать" их обратно, вот только спокойного доверия к хаотической силе, вернее ее способности сделать что-то в старых добрых традициях заклинаний любой из школ магии, у мосье Д" Агара не было и на ломаный медяк. Он восхищался способностями Елены ровно настолько, насколько и опасался их.

Элька на секунду задумалась и, кивнув самой себе, решила, как поступить. Обняв свою Каурку за шею, поглаживая по теплой шкуре, девушка благодарно и чуточку печально, ей очень не хотелось расставаться с животными, сказала:

— Спасибо большое, лошадки. Вы нам очень помогли! Надеюсь, мы еще встретимся.

— Ты угостила нас вкусным хлебом, если будет нужно — позови, мы придем, — в сознании Эльки появилась объемная мысль, подкрепленная теплым присутствием еще двух доброжелательно настроенных сущностей. Каурка, пофыркивая, ткнулась теплым бархатным носом в щеку девушки. Вслед за первой к Елене приблизились две другие лошади и совершили тот же нежный прощальный ритуал, оказывая честь той, кто покормила их не в обмен на службу, а по движению души. После чего волшебные животные коротко заржали, стукнули копытами, выбивая искры из плит двора, и исчезли в те неведомые края, из которых возникли по спонтанному, как и всякая магия Эльки, зову-заклинанию хаотической колдуньи. Лукас выдохнул придерживаемый до поры до времени воздух и даже не издал своего фирменного мучительного стона "Мадемуазель!".

Гилад только моргнул, но ничем более не выдавая своего удивления, дождался пока конюхи, ошарашенные магическим фокусом, проделанным конями, приняли поводья у Минтаны и Нала, и повел процессию к арочному входу в самую высокую центральную башню Твердыни Зад Си Дан.

Итак, процедура знакомства состоялась. Колдуньи, колдуны и тренировавшиеся на плацу защитники, как истинные, так и потенциальные, испустили почти слышимый и единогласный вздох облегчения и несколько расслабились. Теперь в их внимании к удаляющимся посланцам богов было больше любопытства, нежели импульсов опаски. Стоящие на страже у Башни с наиграно неприступным видом защитники расступились, пропуская гостей. Гилад стукнул в небольшой гонг на массивной бронзовой створке дверей, украшенных великолепной чеканкой. Дверь бесшумно отворилась, и компания вошла в холл. Из высокого помещения, снабженного лишь несколькими стоящими вдоль стен скамьями с весьма роскошной резьбой и золотым накладками, вело три двери.

"Символика или случайность?" — мелькнула у Эльки мысль при воспоминании о печати с трехногой табуреткой.

Гилад тем временем шепнул пару слов пышнотелой матроне-привратнице и, отметая одним решительным жестом все ее потуги на возражения, впрочем, весьма слабые потуги, вязнущие во млеющей от одного присутствия красавчика-защитника душе, провел гостей к центральной двери, открывшей дорогу на винтовую лестницу. Лестница уходила далеко-далеко ввысь.

— Ну и высотища! — помахивая ушами, восхищенно выдохнул Лумал, оглаживая ступеньки и перила, будто прикидывая сколько материала пошло на конструкцию, по каким чертежам ее возводили и в какой срок.

— Как высоко нам подниматься? — полюбопытствовал Лукас.

— На самый верх, приемные покои дан Дравелии там, — ответила Минтана.

— А лифта нет? — безнадежно спросила Элька, с детства, прошедшего на девятом этаже блочной многоэтажки, ненавидевшая те периоды, когда по вине сломанной техники приходилось по несколько раз в день пересчитать ступеньки ногами.

Старший Защитник Твердыни непонимающе моргнул. Девушка с жалостью посмотрела на средневекового рыцаря Гилада и только махнула рукой.

— Считается, что, преодолевая лестницу, человек укрепляется в своей решимости посетить Высокий Табурет и еще раз обдумывает те слова, с которыми идет к ней, — пояснила колдунья философский смысл физических упражнений.

— А каким образом надлежит преодолевать лестницу, никаким сводом правил не уточняется? — задал вопрос въедливый маг.

— Нет, — хмыкнул Нал. — Помню, барон Каропус последние несколько десятков пролетов на карачках полз. Пожалел, небось, тогда о том, сколько накануне выжрал и выхлебал…

— Пошарманим, Лукас? — поспешно, пока стоик Гал не взялся за восхождение, предложила Элька, имея в виду составление приятелем заклинаний. Зная привычку мосье восторгаться по любому поводу словечком "шарман", команда давно уже, с легкой руки Елены, именовала магические действия Лукаса шарманством, а его, правда, чаще за глаза и после какой-нибудь оплошности "шарманщиком".

— Пожалуй, мадемуазель, ибо не вижу необходимости ни в дополнительных размышлениях, ни в укрепление решимости, — согласился маг, не найдя повода для приложения чрезмерных физических усилий ради почти формального свидания с престарелой главой местного магического ордена.

Ухватив всех, не имеющих возможности к телепортации, за выступающие части тела (руки, например), обладатели волшебных перстней нажали на камни и пожелали оказаться на вершине лестницы. За всю историю своего существования лестница не знала столь стремительного восхождения. В один миг посланники Совета Богов оказались перед очередными дверями в приемный зал Высокого Табурета. И в очередной раз слегка ошеломленный красавчик Лад ударил в гонг.

"Надеюсь, нам не придется доказывать на татами право повидаться с дан Дравелией, но если что, выставим Эсгала," — улыбнулась про себя Элька, не в силах избавиться от ассоциации между гонгом и восточными единоборствами.

На широкой площадке перед дверью, несмотря на отсутствие окон, обычных ламп накаливания и даже факелов было по-настоящему светло. Причем, свет до странности походил на обычный солнечный. Подтверждая подозрения Елены, заозирался по сторонам и Лумал, ища источник освещения, и прогудел вслух:

— Интересно откуда свет?

— Магия древних данов — одна из тайн Твердыни, в ее стенах и ночью и днем одинаково светло, — вознамерилась ответить общими словами Минтана, но Лукас продолжил за нее, прищелкнув пальцами:

— Очень интересное заклинание! На часть каменных блоков в стенах наложены чары прозрачности и сбережения света. Днем они свободно пропускают свет, словно окна, а ночью излучают отраженное сияние.

Гилад с уважением покосился на Посланца Богов, с такой легкостью проникшего в древний секрет и первым скользнул в открывшуюся створку двери, за которой стоял худощавый мужчина с вытянутым и очень строгим лицом, которое подпирал накрахмаленный воротник темно-коричневого камзола самого простого кроя. Длинные волосы были стянуты в типичный пучок Синего Чулка.