Тайна доктора Авроры - Александра Федулаева

сумасшедшая? Я, конечно, ей чужой человек, но толкать родную дочь в объятия монстра — это чудовищно. Какой же нужно быть матерью, чтобы на такое решиться? Фелисити — она совсем ещё ребёнок. Пусть избалованный и капризный, но ребёнок. Она даже не представляет, что её ждёт в браке с садистом.

— Послушай меня, — прошептала я, укладывая её рядом на кровать и накрывая пледом. — Этого не будет. Никогда. Пока я жива, ты не станешь игрушкой в чужих руках. Я никому не позволю распоряжаться твоей судьбой.

Она прижалась ко мне, как маленькая девочка, и внезапно я ощутила воспоминания Авроры. Начавшийся дождь застал нас в саду. Я, как старшая, предложила спрятаться в старом ящике на чердаке охотничьего домика. Мы переждали грозу там.

— Мама сказала, что только выгодный брак даст нам шанс, — прошептала она. — Что Генри не справится со всеми проблемами и оставит нас без поддержки.

— Генри уже наш опекун, — твёрдо сказала я. — И он никогда не позволит Эштону приблизиться ни к тебе, ни ко мне. Даже если леди Мэриэн этого не хочет — ей придётся смириться. Это не её выбор.

Фелисити всхлипнула, но кивнула. Я прижала её к себе и погладила по волосам, чужая память опять подкинула мне картинку. Так делал отец, когда мы ссорились и плакали.

— Мы будем вместе. Я тебе обещаю. И никакой Эштон нам не страшен. Только давай уже… Включай мозги, жизнь очень сильно изменилась после смерти отца. Если ты не хочешь оказаться четвёртой покойной женой Эштона, о чём обязательно напишут в «Эвервудском некрологе», то пора прекращать исполнять всё, что взбредёт в голову твоей мамочке.

Сестрёнка прекратила всхлипывать и уставилась на меня, открыв рот.

— Ты действительно очень изменилась, Аврора. Иногда ты пугаешь меня этими непонятными словами, но лорд Эштон пугает больше.

За окном была непроглядная ночь. В этой комнате я крепко обнимала её, забывая все обиды. Фелисити вздрагивала, Марс у ног сопел и дёргал лапами, словно куда-то бежал. Я лежала рядом с сестрой и знала: ради неё, ради всех нас я готова на всё.

Глава 29

Прошло три дня. Три томительных, вязких, тревожных дня. Дом, казалось, снова затих — но не в скорби, как после смерти отца, а в напряжённом ожидании. Леди Мэриэн большую часть времени проводила в своих покоях, ссылаясь на мучительную мигрень. Слуги передавали её распоряжения шёпотом, и даже Фелисити, обычно болтливая и нетерпеливая, старалась держаться от неё подальше.

Мне было всё равно. После случившегося в библиотеке моё сердце будто покрыла ледяная корка. Я не хотела никого видеть, никого слышать — кроме, разве что, леди Агаты. Её негодование в ту ночь стало для меня настоящей опорой. Она не дала затушить правду, не позволила мачехе перевернуть всё с ног на голову. Теперь же тётушка развила бурную деятельность: с раннего утра она обходила склады, вела разговоры с экономкой, требовала отчёты по муке, вину, мясу и соли, словно сама вела весь дом, а не просто помогала.

— Если мы собираемся устроить достойный поминальный обед, — строго сказала она, сверля меня острым взглядом, — мы должны точно знать, что у нас есть. Я не допущу, чтобы кто-то сказал, будто поместье Рэдклиффов не может устроить трапезу, достойную памяти покойного лорда.

Я кивнула. Мне было приятно, что кто-то по-прежнему держит честь дома высоко. И всё же сердце моё тревожило не это, а отсутствие письма от Генри. Он уехал с лордом Сеймуром в Эвервуд, чтобы пройти необходимые формальности и утвердить своё право на титул. Последнее письмо пришло два дня назад, в нём он сообщал, что всё идёт по плану. Но больше — ни слова.

— Надеюсь, сегодня будет весть, — пробормотала я, накидывая шаль. — Пойдём, Марс, прогуляемся. Я не могу больше сидеть в этих стенах.

Он лениво потянулся на подоконнике, но спрыгнул с грацией, достойной тигра.

— Только не к Рози, — фыркнул он. — Я ещё не восстановился после прошлого визита. Эта шерстяная молния чуть не отгрызла мне ухо.

Я улыбнулась. Его ворчание грело мне душу.

Мы вышли через заднюю калитку в сад. Погода выдалась нежаркой, лёгкий ветерок перебирал ветви деревьев, откуда доносилось птичье чириканье. Лето подкрадывалось незаметно, но неумолимо. Я шла медленно, вдыхая прохладу, Марс крался следом, как тень.

С прогулки мы вернулись, когда солнце уже было в зените. Я собиралась пройти мимо парадного крыльца, как вдруг услышала стук колёс по гравию. Остановилась — и сердце замерло.

По дороге, окутанной золотистым светом, подъезжала карета. На облучке сидел кучер в ливрее. А чуть поодаль, верхом, — двое всадников. Один из них, заметив меня, резко пришпорил коня и поскакал вперёд. Я узнала его ещё до того, как он приблизился.

— Генри! — вскрикнула я и бросилась ему навстречу.

Он спрыгнул с седла и, не дожидаясь, пока я добегу, сам обнял меня.

— Всё в порядке, Аврора, — сказал он, сжимая мои плечи. — Всё устроено. Я теперь официально лорд Генри Арлингтон, виконт Рэдклифф.

Я не сдержала слёз. Всё напряжение последних дней вылилось в этот момент. Он прижал меня к себе, не стесняясь чувств, и Марс, изумлённый, но довольный, тёрся о мои ноги.

— А Сеймур?.. — спросила я, когда немного пришла в себя.

— Он сзади, — улыбнулся Генри. — Уговорил остаться у нас ещё на неделю, хочет удостовериться, что всё под контролем. Он был рядом всё это время. Даже на суде в палате лордов — сидел в зале, пока меня не признали.

Я с уважением посмотрела на приближающегося всадника. Лорд Николас Сеймур выглядел уставшим, но спокойным. Слегка наклонившись вперёд, он поприветствовал меня, и в его взгляде я прочла всё: тепло, беспокойство и… что-то ещё. Обещание. Тихое, но незыблемое.

— Добро пожаловать домой, милорд, — сказала я Генри.

Он только кивнул и взглянул на особняк.

— Да… Теперь это — моя ответственность.

Дом встретил нас лёгким скрипом дверей и запахом воска. В холле всё было, как мы оставили: портрет отца на почётном месте, шторы приспущены. Весь дом будто затаил дыхание, ожидая распоряжений нового хозяина.

— Где Мэриэн? — тихо спросил Генри у лакея.

— В своих покоях, милорд. Третий день не выходит, жалуется на головную боль.

— И хорошо, — произнесла леди Агата, появившись на лестнице. — Она благоразумно использует головную боль как предлог, чтобы избежать очередного скандала.

Она торопливо спустилась, обняла Генри и даже позволила себе немного прослезиться.

— Боже, как ты возмужал, сын, — прошептала она. — Теперь всё будет иначе. Тебе необходимо отдохнуть, прежде чем ты узнаешь все новости.

— Именно