Максим Далин - Зелёная кровь

Кроме пары жандармов в зверинце обнаружились бойцы из спецкоманды. Разложили на столе оборудование, распаковывали коробки с капсулами, обоймы: собирались расстрелять псов инъекциями яда, берегли патроны. Между делом курили и перебрасывались шуточками, имели вид людей, которым особенно некуда торопиться, поэтому работу можно сделать тщательно и без суеты. Жандармы наблюдали с отвращением и тоской, но не вмешивались. Запертые в клетках собаки, похоже, прекрасно понимали, что им готовится - некоторые с безнадежной яростью бросались на решетку, другие забились в углы и скулили... Тео замутило.

Вот-вот, подумал он. Смотри, смотри, как тут сейчас устроят бойню. Интересно, ты сам-то человек или кто? Приступ гадливости был так силен, что Тео стоило большого труда не врезать по физиономии ближайшему спецу - молодому полному парню с розовой физиономией раскормленного младенчика. В сторону вошедшего посредника живодеры даже не обернулись.

А Хольвин подошел не спеша и ударил ногой по открытому чемодану с ампулами, отшвырнув в сторону стул, на котором лежала коробка резиновых перчаток. Спецы от неожиданности резко дернулись и оглянулись. Ампулы с дребезгом полетели по полу.

- Ты что, обалдел?! - отшатнувшись, скорее пораженно и испуганно, чем злобно, спросил боец. - Я чуть иглу под ноготь не загнал...

- Мне очень жаль, - сказал Хольвин с вежливой иронией, предъявляя удостоверение. - Я просто подумал, что яд уже списан, и решил помочь вам его уничтожить, чтобы не было проблем с отчетностью. Надеюсь, вы понимаете, что никто не вправе убивать животных, если на месте происшествия посредник?

- Да что вы, господин посредник, - пробормотал второй спец, углядевший Бабочку Лиги, а оттого резко изменивший тон. - Жандармерия все зафиксировала и описала. Шестнадцать собак, один волк. Допинг применяли, конечно, звери невменяемые. Что ж делать-то еще? Трупы мы предоставим для вскрытия, так что все будет налицо.

- Трупы, значит, - Хольвин презрительно усмехнулся. - Трупы - это по вашей части, я понимаю. Только зачем вам тут нужен зоопсихолог? Понаблюдать за отстрелом? Или все-таки займется своими профессиональными обязанностями и попытается пообщаться с животными? Я бы хотел сказать пару слов этому человеку.

- Зоопсихолог ушла, а что? - подал голос первый, тот, что чуть не укололся иглой с цианидом. - Все животные под стимуляторами, почти все ранены... она сказала, что на контакт не выходят. Чего даром мучить-то?

- Дивно, - улыбка Хольвина стала просто лучезарной. - Так она у вас барышня? Просто восхитительно. Думаю, она могла бы дать хороший совет вашему лечащему врачу, когда кто-нибудь из ваших людей придет на прием с похмелья и с симптомами "асфальтовой болезни". Ведь, по ее мнению, лучший способ лечения - инъекция яда, чтобы бедолага не мучался. Добрейшая барышня.

- Передергиваете, господин посредник...

- Довольно глупостей на сегодня, - отрезал Хольвин, внезапно становясь серьезным и жестким. - Запрещаю применять любое воздействие к животным, от имени Лиги. Позовите вашего психолога, а я пока поговорю с этими псами...

- Вот, - пробормотал едва не уколовшийся чуть слышно. - Вот, смотри, вся Лига в одном слове. С псами он поговорит...

- Значит так, - совершенно помимо воли встрял Тео, - разговоры отставить! Хольвин, я в вашу контору звякну?

И раньше, чем Хольвин кивнул, вдруг с удивлением сообразил, что вокруг стало гораздо тише. Псы, которые только что казались совершенно невменяемыми, примолкли и прислушивались; яростного лая больше не было слышно, кое-кто только скулил и повизгивал.

Пожилой жандарм усмехнулся и покачал головой:

- Смотри-ка, поняли, что ли?

Хольвин пошел к клеткам, и собаки дружно восприняли это как сигнал перекинуться - все, кто мог это сделать. Прижимались лицами к решетке, тянулись к Хозяину руками... Тео горько подумал, что люди не заслуживают собачьего доверия в такой степени - ведь что только не пережили эти искалеченные бедолаги именно от людей...

Древняя собачья вера в Хозяина, однако...

А Хольвин уже отпер ближайший вольер и трепал по плечу громадного кудлатого пса сторожевой породы - Рамон в человеческом облике выглядел бы рядом с ним как танцор рядом с грузчиком - а пес прижимался к нему и бормотал:

- Я пить хочу, дай мне воды... у меня живот болит... возьми меня отсюда, а? - всхлипывал и лизал Хольвину руки, хотя трансформы обычно ведут себя, будучи людьми, более очеловеченно. - Ты меня возьми, я кого угодно убью за тебя, только возьми, ладно?..

Еще двое из соседних вольеров, сторожевых, совсем молодой кобелек, бурый, с лихой челкой и глубоким красным рубцом через все лицо, и плотная рыжая сука, цеплялись за решетку пальцами, скулили и причитали:

- Хозяин, Хозяин, сюда-то погляди!.. Хозяин, а я? А как же я?

Прекрасный пес настоящей бойцовой породы, молодой, гладкий и плотный, весь упругий, восхитительно красивый, украшение любой выставки, стоял на коленях, прижимая к ржавым прутьям осунувшееся круглое лицо с курносым носом и резкими морщинками у рта, плакал и то ли скулил, то ли взлаивал, как щенок:

- Хозяин, у меня все болит, так болит! Дай мне лекарство, дай, сделай, чтобы не болело, а, Хозяин!

Парнишка из жандармов, юный охламон с неприличной какой-то родинкой на щеке и еще детскими глазами, не выдержал, подошел - и задатки у него, вероятно, были совсем неплохи. Бойцовый пес спрятал мокрое лицо в его руки и умолк, только всхлипывал, а жандарм присел на корточки, оглаживал его и приговаривал:

- Сейчас доктор приедет... тебя доктор посмотрит. Подожди чуточку, сейчас принесут лекарство...

Эта сцена, похоже, подбодрила псов. Только волк не перекинулся, не заглядывал людям в лица и не звал Хольвина - он забился в угол клетки и мрачно смотрел оттуда холодными желтыми глазами.

Гарик тем временем прижался спиной к дверям; вся его поза, прижатые уши, влажный трагический взгляд, поджатый хвост выражали такой явный ужас, что Тео не выдержал:

- Хольвин, - окликнул он, - ты тут справляйся, а я пойду наверх. Тут ни рация, ни мобильник не берут, а надо же в Лигу позвонить, чтобы ветеринара прислали... Гарик, фьють...

Хольвин, не оборачиваясь, кивнул. Гарик выскочил за дверь вслед за Тео с таким откровенным облегчением, что и самому Тео стало легче.

Осмотр здания подходил к концу. Жандармы и ликвидаторы дружно курили, несмотря на традиционный запрет, и обсуждали дневные перипетии в сером холле. Даже убогое человеческое обоняние еле выдерживало смесь сигаретной вони и вони гнилого мяса: у стены лежали шесть больших черных пакетов с яркими желтыми наклейками "Подлежит обязательной кремации". Трупы людей, убитых рысью, уже увезли в судебный морг, для мертвяков же ожидали специализированный транспорт. Эксперт-медик СБ, железной выдержки и с железным желудком человек, ухитрялся есть в этой обстановке сосиску в тесте; рядом с ним сидели Сапфир и Весна, жевали кусочки той же сосиски и преданно смотрели снизу вверх в надежде на вторую порцию. У Гарика эта троица вызвала живой интерес, он даже облизнулся, но не присоединился к приятелям, остался рядом с Тео.