Дмитрий Колодан - Новые мифы мегаполиса

— Говорите, — мягко кивнул хранитель, и Андрей замолчал.

— Боюсь, мы на разных сторонах в этой войне, — пробормотал он через минуту и встал.

Хранитель молча покачал головой — непонятно, возражая или соглашаясь, — и тоже поднялся с кресла.

— Я могу вам чем-то помочь? — спросил он без выражения.

— Нет, — сухо сказал Андрей. — Хотя… у вас есть пятый джер? Нет смысла тянуть. Это не моя дорога, но меня убедили, что ее нужно пройти до конца. Ваши аргументы я тоже учел.

Хозяин вздохнул.

— Я понимаю вас лучше, чем вы можете представить, — тихо сказал он. — Да, у меня есть все матрицы. Я надеюсь когда-нибудь… Впрочем, простите, вам это неинтересно.

— Нет, — подтвердил Андрей.

Вениамин вздохнул еще раз, нагнулся, пошарил на полочке журнального столика, выпрямился. Андрей молча взял с его раскрытой ладони капсулу психомаски и шагнул к двери. Глупо было говорить «Прощайте», но еще глупее было бы сказать «До свидания».

— Спасибо, — нехотя обернулся Андрей на пороге.

Хранитель шевельнул губами. Видимо, тоже искал уместные слова — и не находил.

Андрей усмехнулся. И шагнул через порог, небрежным жестом прикладывая капсулу к виску.

Как револьвер с последним патроном.

Нахватался театральщины, брезгливо подумал он.

Закат растекся пылающей лужей в облачных берегах. Завтра, возможно, прольется дождь — но кто знает свое завтра?

А ночь обещала быть теплой.

Джер шел по бульвару, безлюдному в этот час. Ни одного прохожего — только он сам. Приятно оттягивал плечи рюкзак с баллончиками. Слева пыхтели, поднимаясь в горку, машины. Справа урчали, спускаясь под горку, другие машины. Два потока автомобилей — бампер в бампер, след в след, грея воздух моторами, злобно гудя от бессилия прибавить скорость. Тех, что справа, Джер обгонял.

Прямо перед ним был закат. Джер спускался в закат — но солнце проваливалось под землю быстрее.

Когда бульвар оборвался, распахнув перед Джером площадь, настали сумерки. Джер перешел на левую сторону площади, оставил позади освещенные и охраняемые места, свернул во дворы. Поворот наугад, второй, третий… Джер остановился и огляделся.

Чахлый фонарь освещал проезд между домом и гаражами — не двор, не улица, нечто промежуточное. Глухая стена, стык домов — с одной стороны. Крашенная в помоечно-бурый цвет стенка ближайшего гаража — с другой; а дальше — какой-то ангар, а за ним бетонный забор, уходящий в унылую перспективу.

То, что надо.

Поперек проулка, блокируя движение вглубь, к ангару, сгрудились три мусорных бака. Два были наполнены и переполнены, свидетельствуя, что в районе налажено производство и бесперебойные поставки мусора — но не его экспорт. Третий бак жалобно лежал на боку, обнажив пробитое днище.

С него-то Джер и начал.

По правде, ему было безразлично, с чего начать.

Джер опустил рюк на тротуар, вынул баллончики и мелки.

На сине-ржавом боку изувеченного бака, внизу, он мелками нарисовал кустики травы и несколько одуванчиков. Одуванчики были большие и желтые, а один уже отцвел, запушистился — и от легкого ветерка от него оторвались, поплыли по синему фону парашютики семян. По ребру бака вверх вскарабкался плющ, заплел угол затейливыми побегами, разбросал листья в форме сердечка.

Ну и хватит. Быстрым движением, одновременно небрежным и точным от сотен повторений, он вывел маркером «GeR», в один штрих добавил щегольской апостроф вверху — и перешел к гаражу.

Около самой стенки росло хилое одинокое деревце. Не раздумывая, Джер взялся за баллончики с нитроэмалью. Выбрал зеленую краску, привычно встряхнул баллончик. Брызнул на землю — проверить, не перекошен ли кэп и равномерно ли спрэит. И перестал замечать, что у него в руках.

Средства и техника исполнения рисунка — нечто сродни умению держать ложку и вилку и не пытаться хлебать суп ножом. Да, нужен навык, чтобы сделать ровной заливку. Но когда ремесло освоено, граффер думает не о баллончиках, а о смысле рисунка.

Джер превратил пустую плоскость в заполненное пространство. В нарисованной глубине открылся вид на аллею, усаженную деревьями. Кто-то прогуливался там, вдалеке — взрослый с ребенком вроде бы, но точно не разобрать. На передний план выбежала дворняга — хвост вверх, нос к земле, деловитая целеустремленность. Молодые деревца зеленели дружно, охваченные порывом весны, — и дерево перед гаражом словно встряхнулось, почувствовав поддержку, расправило свежие листочки.

Джер оценил придирчиво, как выглядит деревце на фоне аллеи — уже не жалкий прутик-одиночка, а полномочный посол в трехмерность. Кивнул, соглашаясь с результатом.

Закашлялся. Снова он позабыл закрыть нос и рот хоть чем-нибудь, надышался отравы… Плевать. Джер забросил пустые баллончики на верх кучи мусора в баке и перешел к дому напротив.

Эта задачка была посерьезнее. Но не так, чтобы слишком.

Примерившись, Джер расчертил стену косыми линиями. И снова плоскость послушно обернулась пространством — будто давно была готова к этому и лишь ждала касания его мелка. В новорожденную перспективу устремилась улица. Прямая и широкая, она вела за горизонт, и светлое голубое небо распростерлось над ней, а над крышами дальних домов выгнулся небесный мост радуги. На этой улице не было одинаковых скучных домов, каждый отличался от соседнего — своим, наособицу, крылечком, или башенками на крыше, или затейливым эркером.

Два ближних дома были видны в подробностях, двухэтажный справа, трехэтажный слева. В правом на балкон второго этажа карабкались потешные каменные обезьянки; левый отличала застекленная веранда-оранжерея, створки высоких окон были распахнуты по причине ясной погоды, и хозяйка дома протирала стекла, улыбаясь своим мыслям…

Здесь жили хорошие люди.

Парой штрихов Джер добавил на стену дома с обезьянками детский рисунок — человечка и солнце. Граффити внутри граффити, легкая шалость творца. Вздохнул, отступил на два шага. Бывшая глухая стена теперь вела в другой мир — пусть нереальный, зато счастливый.

Джер перешел к стенке ангара. Некрашеный металл — трудная поверхность. Тем и заманчивая. Он вытащил из кармана тряпку, из рюкзака — флакон с растворителем, щедро смочил ткань и быстро протер участок поверхности. Стремительно испаряясь, ацетон холодил пальцы.

Минуту Джер стоял, глядя на металлический, выпуклый, огромный бок и ощущая, как поднимается внутри волна сопричастности. Выпуклость, чуждая привычно плоским поверхностям и прямым углам нашей цивилизации, представилась ему гранью иного пространства, стыком миров. Кто-то явно хотел заглянуть к нам оттуда, давил всем весом, прогибал стенку…