Терри Пратчетт - Корона пастуха

— Ай, хороший им будет урок, — одобрил Роб Всякограб, с гордостью поглядывая на своих отпрысков. И пригнулся, когда метко брошенная одним из подростков дубинка едва не огрела его по уху. К его удивлению, дубинка развернулась в воздухе и вернулась к швырнувшему ее Фиглу, сбив его с ног.

— Гляньте-ка, ребята, — воскликнул Роб, — она вертается взад! Вот такое оружие каждому Фиглу подойдет! Двойное удовольствие!

Тиффани едва успела одеться, когда снаружи послышался свист, потом что-то громко упало, ломая ветви, и поскреблось в стекло.

Она открыла окно и увидела комок ваты и ветоши, который тут же разлетелся, как от хорошего пинка, явив миру Хэмиша, Фигловского летуна[37]. В спальне стало зябко.

— Ну, Хэмиш, — Тиффани вздохнула и поежилась, — что тебе нужно от меня?

Хэмиш перемахнул в комнату через подоконник, поправляя очки.

— Кельда послала, ибо ты есть карга наших холмов. Она велела тебя привести тут же.

День выдался тяжелый, как, впрочем, и всегда, но Тиффани знала, что нельзя заставлять кельду ждать, даже если на дворе глубокая ночь. Так что она надела теплые панталоны, оставила на полке блюдце с молоком и оседлала метлу.

И снова на нее пристально посмотрела Ты, кошка, которая, казалось, была повсюду.

В кургане было жарко, как в печке.

Молодые Фиглы, приставленные охранять кельду, хмурились, косясь на ненавистного врага. Каждый из них желал выглядеть в глазах Роба Всякограба храбрецом, способным справиться с любой выходкой отвратца. Особенно когда тот находился внутри кургана.

Но эльф плакал.

— Так зачем ты пришел сюда, эльф? — мягко спросила кельда. — Почему бы нам не убить тебя прямо сейчас?

Эти слова вызвали оживление в рядах Фиглов. Эльф затрепетал.

Кельда отвернулась.

— Я знаю скрытые тайны, — произнесла она, — и я знаю, что все, что происходит сейчас, было предопределено еще до того, как моря наполнились водой. Пути обратно нет. Но передо мной туман. Я не могу ясно разглядеть этот день.

Эльф поежился.

— И следи за языком, эльф, — продолжала кельда, — ведь мое решение могло быть иным, если бы все сложилось по-другому. Твой народ… изобретателен.

Молодые Фиглы снова ликующе затрясли оружием.

— Тебя привели ко мне Гром и Молния. Я знаю этих призрачных собак, да, и их хозяйку, которая скоро будет здесь. Так скажи, дрожащий эльф, что за заклятье лежит на тебе? Почему ты здесь? Кто ты? Как тебя зовут? И не вздумай лгать, я сразу распознаю ложь. — Кельда оглядела эльфа — оборванного, увядшего, окровавленного, — кто-то жестоко издевался над ним, прежде чем он оказался в пруду.

— Я не стану ни о чем просить, кельда. Мне безразличны ваш гнев и ваше милосердие. Но я была — до недавнего времени, — Королевой Эльфов.

Фиглы притихли и придвинулись ближе. Может ли такое быть, что это жалкое ничтожество — и есть грозная Королева, о которой они слышали от Набольшего?

Малец Дагги Большенос подскочил и смело ткнул эльфа пальцем. Однако кроличий шлем упал ему на глаза и застрял на носу, что совершенно смазало эффект.

— А ну-ка, парни брысь, — строго велела кельда, ударом кулака высвободив Дагги из шлема и оттолкнув его прочь. — Тогда на беду ты появилась здесь, Ваше Величество, — хмуро обратилась она к Королеве. — Королев Эльфов много, и я хочу знать, с которой из них я имею дело. Так что назовите имя, сударыня. Да не вздумай назваться чужим именем, я ведь и осерчать могу.

— Мое имя Паслен, кельда.

Кельда бросила взгляд по сторонам в поисках Роба Всякограба и задумалась, действительно ли случилось то, что случилось. Неужели это настоящая королева? У эльфов Страны Фей много лидеров, но всегда есть только один Король и одна Королева. Конечно, Король давным-давно сгинул, создав для себя собственный мирок эгоистичных удовольствий, и править осталась Королева. И, хотя это редко использовалось, у Королевы было собственное имя, имя, которое кельды передавали из поколения в поколение. Паслен.

— Мы Мак Нак Фиглы, и мы не повинуемся королевам, — произнесла она негромко.

Роб Всякограб молчал, но звук, с каким его точильный камень скользил по клеймору, звучал как песнь грядущей смерти. Он поднял глаза, и взгляд его был ужасен. — Мы Нак Мак Фиглы! Маленький вольный народ! Нет кроля! Нет кралевы! Нет хозяйна! Боле нас не надурят! — рявкнул он. — И твоя жизнь, эльф, сейчас на острие моего меча.

Раздался шорох, и внутрь кургана вслед за Хэмишем пробралась Тиффани.

Вокруг нее толкались Фиглы.

— Рада тебя видеть, карга холмов, — сказала Дженни. — У нас тут эльф; что с ним делать?

При слове «эльф» раздался громовой лязг оружия.

Тиффани бросила взгляд на эльфийку, и жалость шевельнулась в ее душе.

— Мы не станем убивать безоружных, — сказала она.

— Простите, госпожа, — вскинул руку Роб Всякограб, — но мы станем. Или некоторые из нас… Но я ведь их мальца великучая карга, подумала Тиффани в некотором замешательстве. И кельда попросила меня о помощи. Она снова поглядела на пленника и вдруг узнала.

— Я знаю тебя, эльф, и я велела тебе не возвращаться сюда больше. — Она нахмурилась. — Помнишь? Ты была великой Королевой, а я — маленькой девочкой. И я изгнала тебя с Громом и Молнией.

Эльфийка побледнела.

— Да, — слабо прошептала она. — Мы совершали набеги на этот мир, но это было до того, как настало время… железа.

Ее лицо исказил страх, и Тиффани вдруг ощутила, как мир меняется, меняется прямо сейчас, словно она стоит на распутье, и следующий ее шаг будет решающим.

Это и означает идти своим путем, поняла она, это то, о чем предупреждала кельда.

Ведьма всегда стоит на границе между светом и тьмой, между добром и злом, каждый день принимает решения, взвешивает и оценивает. Это то, что делает ее человеком. Но что же тогда делает эльфа эльфом?

— Я слышала, будто гоблины считают, что у стальных машин есть душа, — сказала она. — Скажи, а у тебя есть душа? Что ведет тебя по твоим собственным, эльфийским рельсам, мешая свернуть? — Она повернулась к Кельде. — Бабуля Болит говорила: накорми голодного, одень голого и утешь страждущего. Эта эльфийка пришла на нашу землю голой, голодной, страдающей. Ты видишь это?

Кельда вскинула брови:

— Это же эльф! Она бы не стала заботиться о тебе. Она не стала бы заботиться ни о ком, даже о других эльфах.

— Ты думаешь, что не бывает такого создания, как хороший эльф?

— А ты думаешь, что такое создание бывает?

— Нет, но я предполагаю, что один из них может измениться. — Тиффани обернулась к съежившемуся существу. — Теперь ты не Королева. У тебя есть имя?