Инна Георгиева - Колыбельная для Титана

В пятницу я проснулась минут за пятнадцать до того, как будильник начал приплясывать на тумбочке, от громкого и полного отчаяния вопля Богдана:

— Не-э-э-эт!!!

Сказать, что мы испугались, — это ничего не сказать. Боли и ужаса в крике брата было столько, что мне грешным делом показалось: он с Джеком Потрошителем случайно пересекся. Судя по лицам остальных Соколовых, ворвавшихся в подвал следом за мной, я была в своих подозрениях не одинока. По крайней мере, Алекс выглядел так, словно готовился драться с легионом: насупленные брови, хищно прищуренные глаза, плотно сжатые губы и, как всегда, рука, за шкирку перетащившая меня с линии фронта в его могучий тыл (некоторые ничему не учатся!). В общем, мы готовились увидеть нечто невообразимо ужасное, начиная от огромного таракана (предположение Наташи, которая боялась их до нервного тика) и заканчивая демоном Барлогом, о котором в шутку заявил Егор, после чего Алекс стал еще мрачнее. Что подумалось мне, вообще озвучивать не хочется, но это уж точно был не большой таз, до половины наполненный равномерной кашицей темно-бурого цвета. Вот над этим тазом и голосил Богдан.

— Что это? — подступила я ближе. Брат поднял полные муки глаза.

— Моя одежда! — выкрикнул с отчаянием. — Моя восхитительная, модная, дизайнерская одежда!!

— Серьезно? — удивился Алекс, чем вызвал еще один вопль.

Я сделала еще один шаг. А ведь и правда. Не представляю, как это выглядело раньше, но сейчас кашица состояла из кучи растворившихся волокон хлопка и шерсти.

— Мой кашемировый свитерок! — во все горло продолжал оплакивать потери Соколов. — Моя любимая майка от Tommy Hilfiger! Мои трусы от…

— О нет, Богданчик! — перебила я. — Избавь нас от подробностей. Лучше объясни толком, что произошло. Ты хотел заняться стиркой?

Я кивнула на таз, а затем на стиральную машинку, которая в доме Соколовых размешалась в подвале. К этому я долго не могла привыкнуть: с одной стороны, спасибо, что не на кухне, с другой — в доме шесть ванных. Неужели для не такой уж большой стиралки места не нашлось, если ее аж в подвале запихнули? Кому бы она рядом с душевой мешала?

Богдан поднял на меня глаза, в глубине которых можно было разглядеть страдание Гаутамы в момент, когда он познал несовершенство мира.

— Я хотел постирать! — кивнул он. — Но как-нибудь попозже. И даже потом не стал бы замачивать все вместе и оставлять на неопределенный срок. Это же настоящая шерсть! Какой варвар мог так с ней поступить?!!

Я споткнулась на ровном месте и с ужасом поняла, что мне знаком этот «варвар»! Попятилась назад, потом еще немного, и так, пока на цыпочках не выскользнула в коридор. И уже оттуда набрала Казакову.

— Алло? — сонным голосом ответила та. — Ева?

— Мг, — хмыкнула я, — она самая.

Из трубки раздались характерный скрип Полининого дивана, который уже лет пять назад можно было отнести к категории «он знавал лучшие времена», и недовольный вопрос:

— Я не поняла: уже разве вечер? Я что, на поезд опаздываю?

— Нет.

— Тогда почему ты мне звонишь?!

Я бросила на трубку глумливый взгляд: она еще и возмущается!

— Скажи, подруга, ты случайно Богдану очередной реверанс в виде постирушечек не делала?

Мгновение из трубки не доносилось ни звука. Потом раздалось горестное:

— Ой, бли-и-ин! Ева, я совсем забыла! Я же ему вещи в подвале замочила. Черт! — и добавила уже с мольбой: — Слушай, выручи, а? Спрячь куда-нибудь тазик, чтобы Богдан его не нашел. А я вечером приду и все постираю.

Я покачала головой.

— Короче, у меня для тебя две новости. И обе плохие, — заявила серьезным тоном, хотя ситуация, если честно, была комичной. Ну, большую роль здесь играло то, что Поля замочила не мои вещи. — Во-первых, Богдан уже нашел твой таз и испытал культурный шок. Во-вторых, там уже нечего стирать.

— В каком смысле? — не поняла готесса.

Я хохотнула:

— Да в самом прямом, Полечка! Ибо сегодня закончился пятидневный эксперимент, который показал нам всю мощь хлорного отбеливателя. Заметь, я уже не спрашиваю: на фига ты все вещи в нем разом замочила. Ты мне только скажи, какая была концентрация этого суперсредства, раз оно сумело растворить Богданчиковы труселя до состояния молекул и атомов?

— О, мой бог! — всхлипнула Полина. — Неужели все так плохо?!

А я уже почти рыдала от смеха:

— Нет, все относительно, конечно. И зависит от того, чего именно ты хотела добиться. С другой стороны, у тебя есть целых три дня, чтобы загладить перед Богданом вину. Если он, конечно, переживет эту потерю.

Полина гневно забулькала что-то на другом конце провода, но ничего толкового в ответ так и не придумала. Наверное, понимала, что в данной ситуации виновата только она. И ей действительно придется как-то все исправлять.

Ну а я решила, что пятница, начавшаяся с улыбки, просто не может закончиться плохо, и, весело подхихикивая, отправилась в душ. Похоже, лыжный уик-энд обещает быть веселым. Кто знает? Быть может, и мне наконец удастся одолеть хотя бы один спуск? А если даже нет, скучать нам все равно не придется.

Полина Казакова

Черт, да что же это делается-то, а?! Я же никогда раньше так страшно не тупила. Нет, ошибки случались — у кого их не бывает? Но чтобы такого масштаба… Да если папа узнает, он мне диагноз «лох» поставит даже без обследования. И будет прав!

Я перевернулась на спину и уставилась в потолок.

«Соберись, Полина! — приказала сама себе. — У тебя остался последний шанс. Третьего провала Богдан тебе не простит».

Да я бы и сама не простила! А Соколов, конечно, до того терпеливый, что аж не верится, но его точно нельзя назвать великомучеником. Не дай бог, счет за испорченную одежду выставит — там же одних только свитеров на мою месячную стипендию было!

К сожалению, идеи для решающего «поступка», который должен был выстлать белой скатертью путь к моему личному счастью, не имелось еще даже в зародыше, потому пришлось выползать из постели и приступать к творчеству. В смысле к подготовке к походу в универ, с одной стороны, и попыткам придумать что-нибудь эпическое, великое, имеющее стопроцентную вероятность успеха, — с другой.

— Ну, давай, Полина, — минут через десять приказала своему отражению в зеркале, — ты всегда была сообразительной знахаркой. Блесни интеллектом, не позорь седины!

Увы, ничего толкового на ум не приходило. Наверное, потому, что было слишком рано. А у меня талантливые мысли рождаются ближе к закату. И пусть Ева сколько угодно доказывает, что все люди по природе жаворонки и насильно изменяют свой график, превращаясь в сов, — пофиг! Пусть я буду не человеком, но встать на рассвете и сгенерить что-то умное просто выше моих сил.