Анна Гринь - Проклятие Ашарсы

— Откуда ты знаешь? — звенящим шепотом искренне удивилась сестренка.

Я потрепала ее по кудряшкам, глядя в бездонно честные просторы карих глаз.

— Не трудно было догадаться… Но меня сейчас интересует другое. — Я оглянулась, проверяя, может ли слышать нас Рэнд. — Между нами, да?

Эмма тут же понятливо кивнула.

— Я тоже хочу его увидеть, но теперь за мной все время кто-то будет присматривать, а завтра мы и вовсе отсюда уедем. Так просто Оракул мне не покажут. Вроде как это мне не зачем. Но я хочу увидеть! Ты мне поможешь?

Эмма горделиво вздернула носик и счастливо улыбнулась:

— Легко!

— Точно?

— Ага! Никто ничего не поймет! Только нужно все продумать, — деловито ответила малышка. — Я скажу когда. — И не дав мне и слова вымолвить, девочка вприпрыжку убежала из оранжереи, чуть не сбив замершего у входа охранника.

От топота девочки проснулся начавший задремывать Рэндалл, но мне не хотелось сейчас ни с кем говорить — внутри все тряслось от волнения. Уверенность Эммы вселяла и в меня зерна этого сложного чувства.

Не глядя на легарда, я завернула за густо составленные широколистные деревца. Оказалось, что растения загораживали обычное окно-арку с широким подоконником, образуя маленький уголок уединения. Даже ищи сознательно что-то подобное, я бы никогда не нашла это место. Сквозь листву я могла видеть черные силуэты шести охранников, переместившихся чуть ближе к моему укрытию, и дремлющего в кресте у высоких окон киашьяра. А вот меня вряд ли можно было рассмотреть так же хорошо.

Вздохнув, и немножко расслабившись, я оттянула ворот платья, в котором было очень душно, и присела на подоконник.

Будь я в это время дома, то чувствовала себя куда хуже. В Алории, расположенной южнее Легардора, жаркие летние деньки по-хозяйски основательно держались до середины сентября, затем резко сменяясь прохладой и проливными дождями. А здесь, пусть я еще ни разу по-настоящему не ступала на земли Легардора, уже чувствовалось дыхание ранней осени.

Солнце щедрым потоком заливало мою комнату с самого утра и не покидало ее до позднего вечера, так что даже хотелось задернуть плотные шторы. Тепло еще держалось, воздух прогревался до звенящей хрусткости, но в нем чувствовалась сила отступающего победителя, готового отдать владения с высоко поднятой головой.

Несколько секунд я просто сидела, рассматривая открывшийся ракурс на город. Отсюда Элессон был куда ближе и удивительней. Дома поднимались от земли в три-четыре этажа из белого камня или беленого кирпича. Черепичные крыши только с высоты казались красными и оранжевыми. На самом же деле каждая пластинка была разного оттенка, даже зеленого и синего, а уже издалека все краски сливались в единый цвет.

Сейчас крыши поблескивали на солнце, а придорожные канавы полнились журчащей водой. Из окна было плохо видно небо, но изловчившись, я все же рассмотрела, что над замком оно будто бы совершенно чистое и ясное, в то время как за горизонтом залегли суровые серые клочья грозовых облаков.

— А почему небо такое разное? — спросила я, не надеясь услышать ответ.

Но Рэнд прокашлялся, приподнялся в кресле, хотя тут же вяло растянулся в нем вновь.

— Это магический фон замка, — произнес он сонно. — Он не дает дождевым тучам сгущаться над Лессом, а в городе в это время может лить, как из ведра. Здесь, конечно, бывает пасмурно…

— А зимой?

— Тоже самое. На подступах к замку еще можно отыскать снег, но за окнами не увидишь снегопада. Даже холода, как такового, нет.

— У-у! — произнесла я многозначительно и замолчала, продолжая рассматривать город.

В какой-то момент мою руку окутало теплом, не обжигающим, скорее приятным, и на запястье возник питирин, с серьезным видом оглядываясь по сторонам. Не найдя необходимое, дракончик громко и жалобно квакнул, печально на меня глядя.

— Что ты хочешь, малыш? — спросила я, стараясь не дышать.

Дракончик на миг весь сжался, а потом громко и протяжно крякнул, требовательно приоткрыв клюв.

— Рэнд! — перепугано прошипела я, стараясь не орать. — Он, кажется, есть хочет.

Легард со страдальческим вздохом выбрался из объятий кресла, направляясь в мое убежище. Пару секунд постояв и посмотрев на дракончика, киашьяр махнул рукой:

— Пошли, может в саду лорда Критта что-то подходящее летает. В замке еды этому синенькому явно не отыскать.

Я безропотно последовала за легардом, быстро перебирая ногами и стараясь не отставать от хмуро шествующего Рэндалла. Он выглядел совсем вымотанным, но одна, даже бессонная ночь не могла настолько измочалить парня. Хотелось расспросить легарда, но я промолчала, не зная, как он отреагирует на любопытство.

Стоило нам выйти из оранжереи, дракончик тут же «нырнул» обратно, теплым пятнышком замерев в районе локтя. Нам в тыл пристроились охранники, черными тенями неотступно следуя шаг в шаг. Этим небольшим войском мы прошествовали сквозь несколько дверей, заглянув на кухню и перепугав своим появлением половину слуг. Там нам собрали большую корзину, которую вручили охране. Где-то по дороге вниз, так что я не заметила, Рэндалл раздобыл большой клетчатый плед.

— Вряд ли питирин справится за час или два, — объяснил легард мне свои действия.

Глава 10

Дальше все происходило так быстро и сумбурно, что я просто растерялась. Меня со всех сторон окружили охранники, и, пялясь в их неприветливые спины, я вышла через главные ворота замка. Еще на длинной лестнице, двумя невероятно длинными маршами спускавшейся вниз, прямо к широкой улице, мне начало припекать голову.

Улица явно была главной в городе, она уходила прямой хорошо просматриваемой линией далеко вперед, давая возможность увидеть, что дома вдоль нее стоят вплотную друг к другу, разглядывая прохожих нешироким фасадом в три или четыре окна. Рамы и ставни, дабы еще больше подчеркнуть это отличие, на каждом доме были разные: разноцветные, резные, кое-где даже покрытые лаком.

— За право выстроить дом на этой улице многие из знатных семейств поступились комфортом и размером жилища. Но дома только отсюда кажутся небольшими, на само деле они хоть и уже, но куда длиннее домов на других улочках, — объяснил Рэндалл, предупредив мой вопрос. — Если ты заметила, сверху отлично видно, что это единственная прямая улица в городе, пересекающая его насквозь. Все остальные расходятся от центральной площади и торговых рядов лучами или по дуге пересекают друг друга, так что карту города можно изобразить, как паутину.

Замечание легарда меня смутило, потому что, рассматривая город, я ни на что такое внимания не обратила.