Богатырь и Звезда Сварога - Александр Дубоносов

болото вскипело и завертелось водоворотом, затягивая тела поверженных чудищ и разодранных коней.

Неожиданно, твари отступили, заключив оставшихся выживших в плотное кольцо.

Земля под ногами размякла и ушла под воду и, хлюпая грязью, восстал водяной.

При виде ненавистной твари руки и ноги Яромира окоченели от ужаса. Не столько за себя, сколько за Ярослава…

Весь покрытый тиной, останками тел и костей — водяной выглядел жутко, даже для уже, вроде бы привыкшему к нему, Яромира.

Навстречу новой угрозе, тяжело дыша и прихрамывая на правую ногу, вышел Ярослав.

Он окинул презрительным взглядом громадную тварь и повернулся к воинам:

— Братья, костьми лягте, но защитите… Не должен колдун получить Яромира, а если другого выхода не будет — убейте. Лучше так, чем пожертвовать всем миром…

Из двадцати одного дружинника осталось только семеро.

Мужики ответили князю коротким кивком и так же молча подняли щиты.

Один из них, которому паук откусил пальцы на левой руке, туго перетянул ремни, остановив кровотечение, и стал бить мечом по умбару, что подхватили и другие.

Они не страшились смерти. Сложить голову с мечом в руках в доброй сече — вот он удел настоящего витязя.

— Добрая дружина…, - Ярослав гордо выпрямился и повернулся к колдуну. — Сразись со мной, приблуда! Выходи на бой! Али в твоей черной душе совсем нет чести?! Вот он я — перед тобой стою, спускайся и дерись как мужчина, а не прячься, словно трусливая собака, за спинами своих выродков.

Яромир метался по холму из стороны в сторону. Он то и дело стучал кулаками в незримую стену, в надежде, что сможет вмешаться, но все его потуги оставались безрезультатными.

— Князь бросил ему вызов, но почему он продолжает стоять? — Яромир встал перед стариком и посмотрел ему в глаза, которые налились кровью и буквально пылали от гнева и злобы. — Дерись, дерись, трус! Ты же сам меня учил, никогда не прятаться за спинами, бесстрашно принимать все вызовы! Дерись же, ну!

Яромир в ярости замахнулся на старика, но провалился сквозь дым и упал на колени.

От беспомощности Яромир ударил кулаком о землю, до крови разбив казанки.

— Вот, теперь ты, наконец, видишь, какова его истинная натура. — бабушка склонилась над Яромиром и повернула его голову к старику. — Смотри на него, смотри — кто он на самом деле такой!

И старик так и не ответил на вызов Ярослава.

Не проронив ни слова, он вновь ударил посохом.

Водяной бросился в атаку, а следом за ним и все остальные.

— Трус, поганый трус! Будь же проклят ты и весь твой род паскудный! — успел крикнуть Ярослав, до того, как на него набросились три трупоеда, которых он ловким движением порубил на части.

Карету окружили, и княжеская дружина вновь принялась яростно отбиваться от чудовищ.

Ярослав остался один на один с водяным.

Яромир смотрел с восхищением, как его отец, словно кошка, уворачивался от размашистых ударов болотной твари, рубя и коля ее в ответ.

Но победить водяного в воде было невозможно, и он то и дело восставал, снова и снова нападая на Ярослава.

Колдун, видя, что князя снова взять не получается, сам направился к Ярославу.

Князь смог оттеснить водяного к сухой тропе и, повалив его на землю, отсек левую руку. Тварь взвыла, и Ярослав приготовился добить его, как подлый удар посохом в спину отбросил князя в болото.

Водяной воспользовался положением, отполз к воде и скрылся в грязи.

Ярослав поднялся из воды и, вытерев лицо, попытался поднять руку с мечом, но к ней уже прилип коварно поджидавший в трясине склизкий болотник.

С большим усилием князь стряхнул подлую тварь, но её яд начал быстро расползаться по телу. Ярослав смог сделать ещё пару шагов, как полностью отнялись ноги, и он упал на колени.

— Не мытьём, так катаньем…, да, колдун?

Дыхание князя замедлилось, он протяжно захрипел и без сил завалился на бок.

Яд болотника вызвал отёк лёгких. Жить князю оставались считанные мгновения.

Ярослав бросил прощальный взгляд на карету.

Он видел, как последний из оставшихся воинов в отчаяние выхватил нож из-за пояса и бросился к карете, но его перехватил борут. Лёгким, быстрым движением чудовище лишило война головы, забрызгав кровью дверцу и платье притаившейся внутри Ольги.

Среди победоносного рёва чудовищ, Ярослав слышал, как внутри кареты продолжал громко плакать маленький Яромир, и одинокая слеза покатилась по его щеке.

Колдун, с каменным лицом, склонился на обездвиженным, поверженным князем.

— Мой сын… никогда не будет… рабом… — яростно смог выдавить из себя Ярослав.

Колдун холодно посмотрел в его глаза и поднял из воды меч-кладенец.

— Таки должно, княже. Аз предрекал тебе, оже никто не может противиться его воле…

Старик отошёл в сторону и снова стукнул посохом.

За спиной Ярослава из грязи поднялся водяной и, под громкий рёв, утянул его под воду. Болото вскипело и, через несколько мгновений, из тины показался голый череп с пустыми черными глазницами, а за ним поднялось и остальное тело, облаченное в стальной княжеский доспех.

Яромир в отчаянии повалился на колени и горькие слёзы вновь покатились по его щекам.

— Если это станет для тебя хоть каким-то облегчением, то ты смог отомстить одному из убийц своего отца… — бабушка заботливо положила руку на плечо Яромира. — Жаль, что и ей довелось это всё увидеть.

Внизу, колдун подошёл к водяному и громко произнёс:

— Вот тебе мой наказ: отныне и навеки, эта топь — твоя вотчина! Оже здесь покоено, таки и должно оставаться неведомым для любопытствующих глаз!

Водяной грозно зарычал, а колдун отвернулся и направился в сторону кареты.

Вся тропа, не тронутая топью, была завалена трупами и частями тел чудищ и дружины Ярослава, которую с удовольствием доедали оставшиеся в живых твари.

Никто из них не посмел подойти к карете, хоть их всех и манил детский плач.

Колдун положил посох на место извозчика, и взялся за ручку двери кареты. В руке его устрашающе сверкнул меч-кладенец.

— Нет! Не смей! — бился в истерике разъярённый Яромир. — Я убью тебя! Слышишь?! Убью!

Колдун со скрипом открыл дверь.

Послышались мольбы Ольги, сменившиеся предсмертным криком, и вся поляна быстро заполнилась дымом, вновь поглотив обезумевшего от злости Яромира и мрачную, нахмурившуюся старушку.

Они снова оказались в избе и дым со свистом вернулся обратно в горшок.

Некоторое время они сидели в полнейшей тишине, которую первой решила нарушить бабушка.

— Целых шестнадцать зим ходило поверье, что князь с семьёй почил на охоте. Он сделал всё, чтобы никто не прознал о его подлости…

Бабушка опустила