Цельняпушистая оболочка 4 - Бебель

получится! Ну знал ведь, что пиздец начнется… И все равно подписался. Сам подписался и подписал под это всех бойцов. Отличный я командир, ничего не скажешь. Всем подписку на тот свет оформляю!

— Блин, слово-то какое дебильное… Под-писка… — устало покачал я головой, сворачивая подальше от сцены с громкой музыкой.

Попадаться на глаза Пугачеву — решительно не хотелось

Глава 11

Тяжко это — сидеть и ждать. Нет, одно дело когда ты в какой-нибудь очереди торчишь или ебланишь в строю, ожидая пока старшие офицеры закончат пиздеть между собой, дабы опять свалить все на таких как ты. Это фигня, это привычно. А вот сидеть и ждать момента, когда тебе нужно будет поднять свою жопу с лавки и отправится хуй пойми куда, чтобы всех там замочить — совсем другое. Особенно, когда ты инвалид с одним пистолетиком, а валить тебе придется, гребанного терминатора в тяжелой броне. Надо бы мушку спилить, а то этот Кольт мне точно в жопу затолкают. Хоть не так больно будет, без мушки-то.

И как мне весь этот идиотизм в голову-то пришел? Куда я собрался вообще? Без плана, без поддержки и почти без оружия? Черт, чем больше я пью, тем меньше мне все это нравится. Странно, должно быть наоборот.

Возвращаться к казарме у меня не было ни малейшего желания. Хрен ли мне там делать? Смотреть на обугленные трупы человека с лилипуткой? Или сопли Пугачеву утирать? Или терпеть сюсюканье Селедки? Ну уж нахуй.

Я лучше тут посижу, на лавочке. Предварительно «заправившись» еловой настойкой. Нет, не то чтобы мне хотелось напиться с горя. Просто я уже настолько запарился пить яблочное бухло, что едва заметив нечто новое, я не смог удержатся. Праздник же!

Да и горя-то никакого не было. Не знаю. То ли я схожу с ума, то ли уже перегорел, но смерть Скокова меня вообще не беспокоила. От слова — совсем.

Я маялся в ожидании и ни о чем конкретно не волновался. Сидел на детской площадке, неподалеку от школы, глушил настойку и глядел на то, как снежинки водят хоровод вокруг уличных фонарей. Ветер усиливался, заставляя меня плотнее укутываться в бушлат. Даже шапку «пидорку» надел, — не зря в кармане носил. Благо я ее своевременно купил у местной швеи. Вернее, Лисину подарили, а я спиздил, но это мелочи.

Забавно, но в городе все еще бушевал праздник. Несмотря на холод, до меня все еще доносились чьи-то номера, исполняемые на сцене. Похоже, эти мурзилки даже не заметили, что в полукилометре от них взорвали казарму. Ну, или им просто похуй. Эти кощечки порою поражают своей флегматичностью. Видимо — потому что травоядные. А может и нет. Понятия не имею.

Часов у меня не было, но по моим прикидкам, прошло уже достаточно времени, чтобы можно было смело выдвигаться следом за иностранцами.

— Блять, даже курева не осталось! — выругался я, доставая сигарету из последней пачки.

Все сгорело. И оружие и жратва и курево — вообще все. Даже золото, наверняка, расплавилось к чертовой матери. Впрочем, хрен бы с ним, — Селедка еще выдаст, если потребую. А вот с оружием и куревом…

Я поймал себя на мысли, что потеря автоматов и сигарет беспокоит меня куда больше, нежели потеря еще одного бойца. Может, потому что из всего взвода у меня и так всего трое осталось? Да нет, тогда наоборот — дорожить должен. Что-то со мной не то. Блин, да мне училку больше жалко, почему-то. С ней как-то вообще некрасиво вышло. Помогла Скокову добраться до дома, а вместо «спасибо», получила зажигательным боеприпасом по башке. Как-то совсем несправедливо выходит. Хотя, когда иначе-то было?

Мда.

— Здравия желаю, товарищ лейтенант… — раздался необычно тихий голос Арфы за моей спиной.

Обычно она здоровается куда как бодрее. И громче.

Забавно, но я даже не вздрогнул. То ли алкоголь дает о себе знать, то ли просто потому что голос сразу узнал. А может потому, что я просто устал уже вздрагивать.

— И тебе не хворать. — не особо приветливо отозвался я и немедленно приложился к почти пустой бутылке.

Не то чтобы мне хотелось ее обидеть, но и на ведение бесед настроения не было.

— С вами все в порядке?

Как правило, такое спрашивают чисто для поддержания разговора, но в ее словах слышалось настоящее беспокойство. Неужто так хреново выгляжу?

Я затянулся из руки, в которой держал бутылку и нехотя посмотрел на девчушку, взгромоздившуюся на соседнее место.

Да, этим-то лилипутам скамейки как раз. А мне даже ноги не согнуть.

— Ага. В полном. Год новый, а дерьмо все то же.

— Да, это точно! — кивнула она, ухмыляясь, воспринимая сказанное как очередную шутку.

Да уж, ее, отчего-то, всегда на ржач пробивает, когда я всякую хуйню несу. Дура, наверное. Хотя не дурнее меня, конечно. Взглянув еще раз на хвостатую мурзилку, что смотрела на меня горящими глазами, я вдруг понял, что она еще ничего не знает.

Ни о Скокове с училкой, ни о казарме. Ни о том, что я собрался делать. Для нее праздник продолжается без эксцессов.

Сказать ей? А зачем? Не, нафиг. Она же за мной увяжется. Я бы лучше Кабанова взял или Солярку. Но увы. Толку от безоружного капрала будет мало. А Селедка всю свою магию еще вчера проебала и когда родит «новую» — непонятно. Блин, эта магия чисто как мана в игрушках. Может ей зелий каких выпить?