Юрий Соколов - Путь в Обитель Бога

Созерцатель говорил мне, что Иисуса распяли неправильно, именно потому он и умер так быстро — всего за несколько часов. Ему не развернули ноги вбок, как полагалось, а поставили прямо, прибив каждую отдельным гвоздём. Седекула в таком случае становится почти бесполезна. А нашему проповеднику её вообще поставили не туда, куда следовало: он на ней не сидел, но и стоять не мог, и должен был погибнуть ещё быстрее.

— Они хотели вкопать крест снаружи, — сказал Имхотеп. — Но потом решили, что внутри будет веселее.

— И ты позволишь им довести дело до конца? — спросил я.

— А ты? — вопросом на вопрос ответил Имхотеп.

Возразить было нечего. Ссориться с попрыгунчиками мне не хотелось, тем более что я сегодня уже лишил их одного пленника. Не может же мне везти бесконечно? Да и проповедник сам виноват. Нечего было разглагольствовать о любви к яйцеголовым. Вот пусть теперь попробует возлюбить попрыгунчиков — может, и поймёт, отчего все так возмутились его речами. Ведь ибогалы иногда проделывают с людьми штучки похлеще распятия.

— Они втащили его сюда не сразу, — сказал Имхотеп. — Долго это не продлится.

Я пошарил взглядом по залу и нашёл предводителя ублюдков. Прыгун сидел у противоположной стены в компании трёх особо приближённых мерзавцев и двух проституток. В сторону проповедника он и не смотрел. Ну, ясно, он хоть и бандит, но всё-таки нормальный человек. Образованный. Культурный даже. Просто не мешает своим людям развлекаться.

Снова заиграл оркестр; парочка стриптизёрш влезла на самый край подиума, чтобы не загораживать главное зрелище и в то же время показать себя во всей красе. По лицам многих из присутствующих я видел, что происходящее им не по нутру, но никто не спешил вмешиваться. Только несколько трофейщиков, сидевших в том же углу, что и мы, заорали Прыгуну, требуя, чтоб он велел своим ребятам не портить людям аппетит и убраться вместе с крестом обратно на улицу. Прыгун в ответ крикнул, что настоящим мужчинам ничто на свете аппетит не испортит.

— Тебе лучше унести Книгу из Харчевни, — сказал Имхотеп.

— Я и сам понимаю, — ответил я. — Извини, что вообще её сюда приволок. Знал же, что ибогалы станут её искать повсюду, куда смогут дотянуться.

— Именно поэтому я и прошу её унести, а не оттого, что боюсь. Просто она не должна снова к ним попасть. Ибогалы всё-таки сумели приспособить Книгу для своих нужд: их разрядники выращены, как и всё остальное, но при этом используют энергию из Источника Силы. Следующим шагом будет создание более мощного оружия.

А потом ещё более мощного, и так далее, подумал я. А потом всем нам крышка.

— Как можно спрятать Книгу?

— Надолго — никак, разве что закопать на километр в землю, — ответил Имхотеп. — Тебе необходимо переносить её с места на место.

— Мне что — теперь так и придётся таскаться с ней повсюду без остановок?

— Если не хочешь, можешь бросить её где угодно. Книга оставляет след в тех местах, по которым её несли, но на ней самой не остаётся следов. В отличие от других предметов, она не хранит память о том, кто ею владел.

Я слышал истории о созерцателях, которые могли многое рассказать о человеке, просто подержав в руках некогда принадлежавшую ему вещь. Имхотеп тоже так умеет.

— Нет, я не хочу её оставлять, — сказал я. — Но не прочь немного отдохнуть. И надо подумать, что с нею делать. На что ещё может сгодиться Книга, кроме заправки ибогальских разрядников?

Имхотеп покачал головой. Непонятно — одобрительно или осуждающе.

— В этом ты весь, Элф. Многим людям хватило бы и одного этого свойства Книги. Сейчас пустые разрядники никуда не годятся. Заряжая их, ты мог бы стать очень богатым и влиятельным человеком.

— Хорошая идея. Надо обмозговать… А пока, может, скажешь мне, что такое Ганум Зилар на самом деле? Книга Знаний, Источник Силы — это всё здорово, но изначально-то штуку ведь сделали не для расширения кругозора и заправки разрядников?

Имхотеп замолчал так надолго, что я думал, он уже не ответит.

— Ты читал Лейлол Дракона? — спросил он наконец.

— Не осилил, — сознался я. — Он наполовину на кийнакском.

— Тем и хорош. Там Ганум Зилар в некоторых местах именуется «Ключ», потому что это ключ и есть.

— А от чего?

— От Колесницы Надзирателей.

Я знал эту историю. Она была частью нукуманского учения о сотворении мира.

Однажды Предвечный Нук, бродя в пустоте среди звёзд сотворённой им Вселенной, увидел планету, которая ему понравилась больше других. Надо сказать, что нукуманский бог не творил планеты и звёзды по отдельности. Он создал Пустоту — полуживую, почти одушевлённую, а она, повинуясь призыву Нука, произвела из себя всё своё наполнение самостоятельно. Поэтому после творения Нуку пришлось заняться чем-то вроде инвентаризации, давая имена множеству небесных тел.

Так вот, приглянувшаяся ему планетка оказалась настолько хороша, что Нук захотел иметь таких несколько; но не мог нарушить ранее изданный им же закон, согласно которому всё сотворённое должно быть уникальным. Тогда он издал другой закон, позволяющий обойти первый, — любое событие в избранном мире может иметь последствия не в одном, а сразу в восьми вариантах. Насколько я помню, Генка Ждан называл это эволюцией одного материального тела в разных временных каналах. Нетрудно догадаться, что избранной планетой оказался Додхар. Его копиями в зародившихся параллельных вселенных стали Земля, Парадиз, Кийнак и ещё четыре планеты, жизнь на которых отныне пошла по своему собственному пути. У каждой из них оказался один экземпляр первоначального додхарского солнца и комплект соседок по системе. А дабы столь необычная и сложная конструкция не развалилась, Предвечный Нук поместил в её средину под видом обычного небесного тела некий агрегат с таинственными функциями — Луну. Она всё уравновешивала и одновременно служила Нуку резиденцией в дни посещения планеты-избранницы — оттуда он мог наблюдать за жизнью всех её версий.

В нукуманской модели мироздания Луне отводилось почётное центральное место — вокруг располагались восемь планет, образовывавшие Великий Обруч миров; к ним от Луны тянулись тонкие спицы, символизирующие невидимую неразрывную связь сущего. Нукуманы верят, что рисуя сей загадочный символ на песке и вглядываясь в него, патриарх Тей изобрёл колесо, гончарный круг, солнечные часы и прочие полезные вещи. А впервые он увидел изображение Обруча на Судных вратах, которые тоже находятся на Луне и служат входом в Обитель Бога. Тей после смерти прошёл через них, но был воскрешён Предвечным Нуком и возвращён обратно в мир с восемью жизнями в запасе — из-за своих великих заслуг и для укрепления веры братьев по оружию.