Стивен Браст - Феникс

– Маролан, – попросил я, – не мог бы ты просветить меня?

– Ты помнишь, – ответил Маролан, – трудности, которые ты испытывал с псионическим контактом на острове?

– Да. Я помню, что наша связь с Деймаром прервалась.

Деймар перестал почесывать подбородок Ротсы.

– Она не прервалась, – возразил он. – Просто я не выдержал напряжения.

Я уставился на него:

– Ты?

– Я.

– Боже мой.

– Да.

– Единственное место, где встречаются Камни Феникса, находится на восточном и южном побережьях Гринери. По существу, никакая псионическая активность невозможна в присутствии Камня Феникса, а их концентрация на острове так велика, что псионическая связь с Гринери становится практически невозможной.

– А как же я общался с Лойошем?

– Именно, – обрадовался Маролан. – Интересный вопрос! Единственный вывод, к которому я смог прийти, состоит в том, что связь между колдуном и его другом-напарником принципиально отлична от обычного псионического контакта. Но в чем состоит отличие, мне неизвестно. Я собирался с тобой связаться, но, раз уж ты здесь, возможно, ты согласишься поучаствовать в нескольких экспериментах.

– Я не уверен, что мне это нравится, босс.

– И мне тоже, Лойош.

Маролану я сказал:

– Возможно, сейчас не самое подходящее время.

– Почему? Что-то случилось?

– О, ничего особенного. Просто я еще раз разминулся со смертью, но разве это важно?

Он слегка смутился, пытаясь понять, в чем заключена ирония, потом сказал:

– Хочешь вина?

– С удовольствием. Я сам себе налью. – И я налил себе бокал вина.

– Расскажи мне, что случилось, Влад.

– Проблемы с джарегами.

– Опять?

– Все еще.

– Понятно.

– Могу я чем-нибудь помочь? – спросил Деймар.

– Нет, спасибо.

– Скажи, босс, а разве Айбин не носит такую же штуку на шее?

– Если подумать, ты совершенно прав.

– Вот почему я его никогда не замечаю.

– Как и всех других на Гринери. Да.

Я повернулся к Маролану:

– Где ты его нашел?

Мимолетная улыбка коснулась губ Маролана.

– Проводил изыскания.

– Где?

– В Имперской темнице.

Сердце заметалось у меня в груди.

– Коти…

– С ней все в порядке. Нам не удалось поговорить, но я ее видел…

– А как ты?..

– Отправился с визитом во дворец, но заблудился… вместе со своими тридцатью империалами – вот и вся история.

Я обнаружил, что у меня побелели пальцы, так сильно я вцепился в стул. С некоторым трудом мне удалось их разжать.

– Так вы совсем не разговаривали?

– Я сказал “привет”, она удивилась и кивнула, но тут стражник начал ужасно нервничать. Однако я успел заметить кристаллы и прихватил один из них с собой.

– Коти выглядела нормально?

– Да. И показалась мне полной… энтузиазма.

– А она… проклятие! Подожди минутку. – Я подумал, не проигнорировать ли вызов, но потом решил, что не такое сейчас время, и снял псионические барьеры.

– Кто это?

– Я, босс. Где ты? Мне с трудом удается поддерживать контакт.

– Подожди немного, Мелестав. – Я отошел в противоположный угол комнаты, подальше от черного кристалла. – Так лучше?

– Немного.

– Хорошо. Что случилось? Ты можешь подождать?

– Пришел еще один курьер, босс. – Голос Мелестава звучал как-то странно.

– На сей раз не от Тороннана?

– Вы правы, босс. От Императрицы. Она хочет вас видеть. Завтра.

– Императрица?

– Верно.

– Завтра?

– Именно.

– Но завтра Новый год.

– Я знаю.

– Хорошо. Поговорим позднее.

Я повернулся к Маролану:

– Как ты думаешь, зачем я понадобился Императрице в день Нового года?

Он склонил голову набок:

– Ты умеешь петь?

– Нет.

– В таком случае у нее к тебе какое-то важное дело.

– Чудесно, – проворчал я. – Я весь в нетерпении.

– Сейчас я хочу кое-что попробовать, – заявил Маролан. – Уверяю тебя, тут нет никакого риска.

– Босс, волноваться не о чем. В худшем случае это нас убьет, и тогда нам не надо будет беспокоиться по поводу того, что хочет от нас Императрица.

– Хорошая мысль , – ответил я и предложил Маролану начинать.

Наутро наступил первый день месяца Феникса, года Тсера, фазы Йенди, правления Феникса, Цикла Феникса, Великого Цикла Дракона, который большинство из нас называет 244-м годом после Междуцарствия.

Я отправился в Императорский дворец. Счастливого Нового года!

Если вы от нетерпения пересели на краешек своего стула и ждете от меня описания Императорского дворца, то вас ждет разочарование: я ничего не помню. Он очень большой и произвел на меня сильное впечатление, все остальное выветрилось из моей памяти. Я появился во дворце сразу после полудня, одетый в цвета Дома Джарега, в начищенных сапогах, чистом плаще и куртке. Мне даже удалось отыскать кулон с символом моего титула. Пожалуй, я впервые его надел с тех пор, как он мне достался по наследству.

Я довольно долго раздумывал, не оставить ли Лойоша дома, а он вежливо помалкивал, но в конце концов я не смог на это решиться, и теперь он гордо восседал у меня на плече. Ротса, которую я все же оставил, всячески демонстрировала свое неудовольствие, но дерзость имеет свои пределы, за которые все же не следует выходить – тем более при первом официальном визите к Императрице.

Визит к Императрице.

Я был джарегом, отбросом общества, и к тому же выходцем с Востока. Она сидела на троне, в самом центре Империи, а вокруг ее головы вращалась Имперская Держава. Ей подчинялось Великое Море Хаоса, а также вся военная мощь Семнадцати Домов. Она пережила Катастрофу Адрона, осмелилась пройти по Дорогам Смерти и в одну ночь восстановила лежавшую в руинах Империю. Теперь она желала меня видеть: а вас интересуют шедевры архитектуры?

Я встречал ее и раньше, в Крыле Иорича, когда меня допрашивали в связи со смертью высокопоставленного аристократа из Дома Джарега. Получилось так, что один из боссов среднего звена Организации, некий Тайшатинин, или как там его звали, купил герцогство в Доме, после чего расстался с жизнью. Уж не знаю, зачем ему понадобился высокий титул – скорее всего чтобы потешить собственную гордыню, но все произошло именно так. Он стал герцогом, а когда убивают герцога, Империя проводит расследование.

Каким-то образом всплыло мое имя, и после того как я пару недель провел в Имперской темнице, мне приказали “дать показания под Державой” в присутствии Императрицы и всех лордов Дома Джарега, не обладавших реальной властью в Организации. Мне задавали вопросы вроде: “Когда вы в последний раз видели его живым?”, а я отвечал: “Ну, не знаю, он всегда был мертвым”. Меня сурово отругали. Судьи поинтересовались моим мнением относительно того, кто мог его убить, а я ответил, что он сам себя убил. Держава подтвердила, что я говорю правду – я и в самом деле не врал; наезжать на меня – все равно что совать голову в петлю. Держава только один раз показала, что я лгу, – после того как я заявил, будто меня ужасно смущает присутствие августейшей особы.