Карл Вагнер - Поход Черного Креста

Последний эпизод, в котором участвовал Инсеймо, заканчивался примерно за час до финала пьесы. Спустившись под сцену, Джарво сбросил с себя дурацкий клоунский наряд, слушая, как трещат доски под марширующими актерами, распевающими на сцене «Меч Сатаки разит неверных». Теоретически Джарво должен был помогать в смене декораций и участвовать в массовых батальных сценах уже в качестве статиста, но сегодня за сценой собралась вся труппа, и он понимал, что на этот раз здесь вполне обойдутся без него.

По замыслу организаторов вечеринки, все гости были в масках, скрывавших верхнюю половину лица, чтобы ни в коем случае не мешать еде. Джарво вынул из ящика гримерной припасенную заранее маску — эдакую карикатуру, шарж на самого себя…

После спектакля по программе шли акробаты, танцовщики, а затем общие танцы. Актерам было дозволено присутствовать на пиру. В такой суматохе никто не стал бы обращать внимания на клоуна, обыгрывающего собственное уродство, напоминающее раны Джарво. Вот только Кейн… Нет, он давно занес Джарво в списки погибших и уж точно не заподозрил бы его в такой глупости — оказаться в Ингольди, да еще и в крепости Пророка.

Нет, удача явно была сегодня на стороне Джарво. Не узнанный, он отыграл спектакль и теперь жаждал только одного — отыскать Эскетру. А потом… потом они найдут способ бежать, скрыться из города. В этой пьяной суматохе, в грозящем затянуться до утра празднике все было возможно.

Джарво взял с подноса слуги кубок с вином и огляделся. В огромном зале за столами расположилось несколько сотен гостей — офицеров Меча Сатаки и Стражей Сатаки, командиров пехотных полков и важных придворных. Особняком восседали пришедшие на пир, но остающиеся мрачно-серьезными жрецы Сатаки в неизменных черных балахонах. Вдоль стен были расставлены длинные столы, за которыми стоя пировали менее именитые приглашенные. По залу во все стороны сновали слуги, шатались от стола к столу подвыпившие гости. Стражники ледяными взорами наблюдали за происходящим. Несомненно, были в толпе и шпионы.

Прислонившись спиной к одной из колонн, Джарво словно невзначай разглядывал центральный стол, поднятый на небольшой помост. В центре стола восседал Ортед Ак-Седди в маске из черного бархата. По его правую руку находился Кейн, которого трудно было не узнать, несмотря на маску из львиной шкуры. Было видно, что оба они сильно напряжены, а их разговор вряд ли напоминает веселую и беззаботную застольную беседу. Не обращая внимания на то, что происходит на сцене, Ортед и Кейн спорили о чем-то.

А по левую руку Пророка… — Тут кровь Джарво словно закипела: маска, изображающая коршуна, не могла скрыть гордого, надменного лица Эскетры.

Ярость Кейна была скрыта под двойной маской — из львиной шкуры и из вежливости. Генерал жаждал получить прямые ответы на свои вопросы. Пророк же явно не стремился раскрывать карты. Не выдержав, Кейн в открытую рявкнул:

— Продолжать продвижение на юг — первостатейная глупость!

— Это почему же, генерал? — удивленно вскинул брови Ортед. — Мы одерживаем победу за победой. Следует продолжить их славную череду.

— Но мы и несем потери в каждом бою. Мне нужны люди, лошади, оружие…

— Я посылаю вам тысячи и тысячи солдат в подкрепление!

— А мне нужно больше! Ведь в каждом захваченном городе, в каждом форте я должен оставить гарнизон, чтобы не потерять линии связи со столицей Империи. Черт побери, я ведь углубился в Южную Саванну на тысячу миль!

— И вы вполне в состоянии пройти еще тысячу, — резко заметил Ортед.

— Пойми ты, для армии это расстояние — не просто линия на карте. И не красивый маневр на парадной площади. Это недели и месяцы пути, долгие дни в седле, это поиски воды, продовольствия и фуража, потому что с каждым новым броском на юг линии доставки становятся все менее надежными. Не забывай, мы ведь продвигаемся вперед по враждебной нам территории.

— Это и есть Великий Поход, Кейн, а не какой-нибудь лихой налет на соседа. Если ты не можешь справиться с какими-то трудностями, что ж, найдем другого командира.

— Чтоб одолеть трудности, мне нужно больше кавалерии, нужно время, чтобы обучить ее, и время, чтобы укрепиться на захваченной территории.

— Я распоряжусь, чтобы тебе выслали все необходимое, — коротко ответил Ортед.

Кейн чертыхнулся и приложился к кубку. Несколько дней Пророк избегал встречи с ним один на один. Пришлось заводить разговор прямо на пиру.

— Мне все же многое непонятно в твоей стратегии, Ортед. Ингольди и так уже перенаселен сверх всякой меры. А ты требуешь гнать сюда толпы новообращенных сатакийцев. Еще немного — и они не поместятся в городе.

— Воздвигнем новые стены, — бросил Ортед.

— У тебя получится самый большой город из когда-либо существовавших на земле. Ради чего? Всем этим людям нужно есть, им требуется крыша над головой.

— Это дети Сатаки. Достаточно того, что они живут по соседству с храмом их бога.

Кейн внимательно всматривался в своего собеседника. Нет, за всем бахвальством и самоуверенностью Ортеда проскальзывала какая-то безупречная, тщательно скрываемая логика.

— Не лучше ли будет после того, как неофитов испытают на верность и воспитают в подобающем духе, заселить ими — правоверными сатакийцами — захваченные города? Тогда за нашей армией останется надежный тыл, а не враждебная территория. Ведь рассеянные по саванне остатки армий Южных Королевств могут объединиться, начать набеги на гарнизоны и транспортные обозы…

— Тогда ты, мой дорогой, и позаботишься о том, чтобы этого не случилось, — предупредил Ортед. — Мои приказы не обсуждаются. Я не собираюсь ждать, пока до тебя дойдет их смысл. Выполняй их или…

Пророк даже не удосужился объяснить, что ждет Кейна в противном случае.

Подошел к финалу спектакль — зрители встретили его долгой овацией. Настал черед акробатов. Закончилось и их выступление. В перерыве Ортед во всеуслышание поднял тост за Кейна — великого полководца, командующего победоносной армией Сатаки. В ответ Кейн поспешно отрекся от каких-либо своих заслуг и поблагодарил мудрого Пророка за руководство Великим Походом Черного Креста. Оба тоста были встречены бурей аплодисментов. Затем один из жрецов воздал должное покровителю всех присутствующих — всемогущему Сатаки. Отгремел рев восторженных голосов, славящих Черного Бога, и праздник закрутился с новой силой.

В течение всего этого времени Джарво решал мучительную дилемму. С одной стороны, попробуй он сейчас броситься в самоубийственную атаку — и мир, вполне возможно, был бы освобожден от двух тиранов: Кейна и Ортеда. Но с другой — Эскетры ему уже не видать.