Ольга Романовская - Будни тёмного мага

— Чем обязан?

Тяжело, ох тяжело выглядеть респектабельно, лёжа на подушках в халате. Без него, конечно, ещё хуже.

— Лэрзен Азарх?

Кивнул.

Только не говорите, что потащите меня в Дажер! Хотя вам на моё здоровье начхать, сдохну — премию дадут.

— Мы хотим задать вам несколько вопросов.

И понеслось… Где вы были, что вы делали, какого светлого духа у баронета ошивались? Покойничков поднимали? А мы вас на дыбу, а потом за шейку подвесим, посмотрим, как вы ногами дрыгаете.

— Да не резал я никого!

Честно, устал от этих нападок! Разозлили, демоны рогатые! Вот возьму и прокляну — для этого силы не нужны, только сноровка и дар. Пятнами трупными ведь покроетесь, недоумки. Только после этого меня точно в расход. Ладно, меня — семью, а я не позволю, чтобы у Оданы и детей хоть волос с головы упал. Муж и отец я, или где? Раз женился — неси ответственность. И я нёс, крепко стиснув зубы, не реагируя на провокации и оскорбления.

Нет, козьеногие, чтоб вам дратт печень отравил, вы меня достали! Никуда я с вами не поеду. Так и заявил.

Сыскарь заверил, что поеду, и прямо сейчас, потому как меня заждались, а светлый приготовился отразить магическую атаку. Ха, обойдёшься, я силы сэкономлю. Лучше сидеть на стуле в кабинете, чем валяться на соломе в камере.

Одно теперь знаю точно: Элоиз я уничтожу. Чтоб нигде, никогда и ни в ком не возродилась. Нашлась королева мира, ягнёнка на заклание себе выбрала!

Нехотя дав согласие отправиться под конвоем в Дажер (выбора-то нет, а без моей самодеятельности с канором, уликами и алиби, и вовсе в расход пустили бы), выставил их вон, попросив позвать жену — просто попрощаться. Не навсегда, я умирать не собираюсь, в тюрьме гнить тоже.

Кстати, раз оставили одного, дали время одеться, то не всё так плохо, не считают безусловно виновным. Хоть это радует — не зря мучился.

Одану еле успокоил, заверил, что по дороге не скончаюсь и колдовать не буду. Что верно, то верно — не до магии мне, хожу с трудом. Но хожу.

Проигнорировав презрительную мину агента, с удивлением констатировал, что светлый смотрит иначе. Даже путами скручивать не стал: видимо, понял, что я сейчас тих, безобиден и мил. Верх любезности проявил, когда Стьеф помогал мне забраться в седло: вытащил из сумки бутылочку и предложил глотнуть. Там не яд, ручаюсь, либо спиртное, либо снадобье. Я вежливо отказался.

Насколько же жалким кажусь, если подчинённые Белого магистра сочувствуют?

— Ваша жена солгала, господин Азарх, вы ранены, — неожиданно выдало это светлое «чудо».

Промолчал и пожал плечами. Тебе-то какое дело, предполагаемые жертвы не могли бы нанести мне вреда.

— Ранен, говорите? — тут же заинтересовался сыскарь. Глаза загорелись: почувствовал жаренное.

Хорошо, отпираться не стану, раз он по ауре читает. А то ещё Одану загребут, а ей свидание с тюрьмой ни к чему, она должна быть чиста перед законом.

— Жена не знает. Вы бы своей сказали? Женщины, они существа чувствительные… Хотя, она и не солгала: я действительно болел. Наложилось.

— Где и когда были получены раны?

— По дороге домой от господина Наракса. Постарались добрые люди, видимо, по вашему заказу. Место и количество указать, или раз живые и здоровые, то это неинтересно?

— Так уж и живые? — агент усмехался.

Да не повесишь ты на меня нераскрытое убийство, обойдёшься!

— Не зомби. На ритуалы тоже не использовал. Разбойники. Или их тоже не следовало трогать? В следующий раз не буду.

— Но вы сказали…

— Что вы их науськали? Так тёмных с вашей подачи все не любят, даже не грабят, а стремятся сразу прикончить. Всей бандой.

— Прекрасно, в городе всё расскажите. Подробно. Времени будет достаточно: мы не торопимся.

Не поверил, но промолчал. А правду я сказать не могу. Пока не могу. Значит, придётся лгать. И пока меня везут, нужно придумать, как заставить поверить в свою искренность.

Обращение, к слову, приятно радовало — под конвоем, но не связанный, не опоенный дурманом и не пропитанный светлой магией. Значит, не обвиняемый — с обвиняемыми поступают так, как предупреждал Кадех. Таких, как я, и не допрашивают вовсе, ради блага Империи стараются прикончить на месте. Даже если ошиблись — невелика потеря.

Было тяжеловато, кружилась голова, но я старался не подавать виду. Но светлый всё равно чувствовал и к неудовольствию сыскаря часто делал остановки. Во время одной из них опять попытался что-то влить в меня — я наотрез отказался. Не возьму из его рук, пусть хоть трижды Светоносным поклянётся: вдруг там эликсир правды или иной специфический продукт? Кто сказал, что он доброго без злого умысла изображает, с чего ему меня жалеть? Да ещё с первого взгляда. Я ведь падаль, существо мерзостное и низкое.

Искоса взглянул на этого сердобольного — нет, не молодой. Шрам на переносице.

У молодёжи, конечно, гонора больше, у них всегда только чёрное и белое, с годами-то видишь оттенки.

Или из жалости? У светлых это чувство развито. У них вообще высокие моральные принципы.

Наконец мы добрались до Дажера.

Меня поволокли не в камеру, а в кабинет Кадеха. Не без мер предосторожности — позаботился маг. Я не возражал: что толку? Ещё сопротивление властям припишут, а силы во мне мало, только-только в себя приходить начал.

— Ну, и зачем вы притащили сюда безобидного больного человека? План по поимке тёмных не выполнен, или вы до сих пор полагаете, что я — главное зло наместничества?

С удовольствием вытянув ноги, я вызывающе смотрел на судью. А ты что ожидал, пресмыкаться не стану. Мог бы и выпить налить, а не изображать, что впервые видишь.

— Сеньор Азарх, вы не явились в указный срок…

— Извините, не приполз. Как-то ползать было проблематично. Жену мою зачем нервировали? Она натура тонкая, в магии ни бельмеса не смыслит, хотя допрашивавший её маг наверняка вам доложил. Если можно, многоуважаемый судья, постарайтесь не затягивать ваше дознание — не расположен я к долгим беседам.

Увы, Кадех придерживался другого мнения. Он мучил меня вопросами, разъяснением деталей, по сто раз переспрашивая очевидные факты. Сыскарь не отставал, видимо, горя желанием развести очередной костерок, а маг маячил за спиной на случай моего агрессивного поведения.

Я терпеливо, стараясь не звереть, раз за разом повторял показания, в которых правда перемежалась с ложью. Ни разу не попался. Детально описал, где был, что делал, подтвердил для протокола, что ездил к баронету разговаривать с его дедом (естественно, с духом — я не идиот, чтобы в некромантстве признаться!). После мягкого нажима, будто нехотя, поведал о сути разговора — не мои проблемы, а денежки всё равно уже откопали.