Путь гладиаторов (СИ) - Ольга Ружникова

Но теперь наряжаться точно не для кого. Кроме хрупкой немолодой женщины, навек лишившейся троих детей и разлученной с последним.

«Катрин живет в собственных грезах».

Ирия подавила горький комок в горле. И покорно позволила облачить себя в наряд, более подобающий прежнему титулу.

Чуть прикрыла глаза…

Юная графиня едет на бал… Всё могло быть так, но не будет.

Значит — глупо витать в прошлом. Не то лишишься и настоящего. Пусть чуткие пальцы столь же одинокого человека колдуют над твоей прической. Если это приносит радость хоть ему…

А теперь — вновь открыть глаза, сбрасывая наваждение.

Собственно, а что Ирия потеряла? Парочку охотников за приданым, готовых ради него жениться на вздорной, непривлекательной девице?

«Увы, ты не родилась красивой…»

В общем-то, девушка давно особо не гляделась в зеркало. Так только — на скорую руку причесаться…

В детстве свыклась, что не красавица, но ведь и не уродина. Не хуже большинства провинциальных девиц. Просто рядом с матерью и старшей сестрой — нескладный дворовый щенок против дорогих породистых собак.

А в последние годы хватало и других бед, помимо непривлекательной внешности. Да и толку-то? Даже будь Ирия принцессой из сказки — Всеслав не бросит ради нее любимых жену и детей.

А в прочих несчастьях красота ничего не убавит и не прибавит. Кроме того… мама — красавица, Эйда — красива. Хоть одной это принесло счастье?

Но такое платье определенно заслуживает пристального взгляда. Неважно, что за драную кошку в него впихнули.

А раз так…

На миг показалось, что из старинной позолоченной рамы глянула юная Карлотта. Да, худощавая и уже в кости. Но вот черты лица с этой прической… вплоть до надменного выражения глаз.

И когда успело стать таким? Или тоже — из-за наряда? И своеобразно уложенных волос?

Нет, если всмотреться — в старинном зеркале именно Ирия. Не красавица Карлотта.

И всё-таки… Пожалуй, даже ничего. Вот что одежда и прическа делают!

— Ты — красива, — улыбнулась герцогиня.

— Не я, а платье, — честно ответила девушка.

Как она выглядела в серых Эйдиных платьях — тоже никуда не делось. А мама — всегда была хороша. Даже в монашеском балахоне.

И средняя дочь — вовсе не ее копия. Причеши волосы иначе — сходство исчезнет. Но нынешний ало-золотой силуэт в зеркальном омуте всё равно с трудом сочетается с Ирией Таррент.

— Ты будешь еще красивее, — покачала головой Катрин. Явно не слушая собеседницу.

Может, и не перебивать?

— Я никогда не была…

— Ирэн! — герцогиня вдруг рассмеялась, словно о чём-то догадавшись. — Ирэн, возраст сыграл с тобой шутку. Твоя мать — южанка. И Эйда, похоже, удалась в нее. Мы взрослеем раньше. А очень многие будущие красавицы в детстве и в ранней юности были дурнушками. Я и сама лет до двенадцати… Ты сейчас, как лебедь, проходишь период линьки, уж извини за сравнение. И этот период уже заканчивается.

А чего извиняться? Не с сорокой же сравнили и не с вороной…

— Тебе ведь сейчас шестнадцать?

— Будет в начале Месяца Рождения Весны. Через три недели.

Если доживем.

— К семнадцати ты расцветешь.

Это радует. Правда, шанс протянуть так долго — совсем мал.

— Меня больше удивляет, что мой сын заметил тебя в твои четырнадцать.

Потому что и не заметил. В рассказе Ирии никакой пылкой любви Анри не было и в помине. Катрин сама уверилась в собственной выдумке. Но сейчас — не тот случай, чтобы ее оспаривать.

А «тот» вряд ли настанет вообще.

— Впрочем, у Анри всегда был хороший вкус. Этим он пошел не в отца.

Ирия про себя вздохнула. Бедный Анри! Мало квиринской тюрьмы — теперь еще и фальшивая помолвка. С некрасивой девицей. О которой он — ставим алое платье против амалианского балахона! — даже не помнит.

А даже будь фантазии бедной матери правдой — с какой стати Анри аж два года хранить в памяти бывшую возлюбленную? Отец маму за три месяца забыл.

— К твоему дню рождения платье как раз дошьют, — улыбнулась герцогиня. — Ральф тоже готовит подарок. И таинственно молчит, какой.

Будем надеяться — не выдачу гостьи властям.

— Старик, а как ребенок! — искренне рассмеялась Катрин.

2

В Лиаре — злющие морозы со свирепыми метелями. Но и у тенмарской зимы недостатков хватает. Хлюпает на дорогах — особенно под копытами! — грязь. И противная смесь из снега и дождя решила повалить именно сейчас!

Впрочем, утром — во время тренировки — она была нужна ничуть не больше…

Снежинка недовольно фыркает — с первых же шагов по этому издевательству над дорогой. Особенно когда попадает копытом в размокшую хлябь, а это случается часто.

Ирия пустила лошадь в легкий галоп. И пригнулась к седельной луке. Хоть как-то защитить лицо — от мокрого снегодождя!

Черная птица летит сквозь заснеженную мглу. На израненной шее — ожерелье из льдинок…

Старый интриган сумел выбить «племянницу» из равновесия парой фраз. Но на то и старый, на то и прожженный…

Что мы имеем?

Война в Аравинте — раз.

Болтается в Тенмаре с неизвестными целями родимый братишка — два!

Девушка сжала кулаки, пытаясь сдержать ярость. Снежинка — не виновата.

Тенмарский волк раскусил если не всё, то многое, — три.

С войной ничего не поделать не только Ирии, но и волку. Значит — и думать об этом сейчас нечего.

Братик… Ну, раз он у дяди Ива — значит, тот уже прекрасно понял: в прошлый раз его навещал кто угодно, но не Леон. Два и два барон сложит. Вопрос: что сделает потом? И что скажет гостю?

Герцог… Заявляет, что Ирия следит за родным дядей «неизвестно зачем».

Значит — понятия не имеет, что настоящая Ирэн в поместье Кридель. И что фальшивая посещала его под видом Леона. Знает старый волчара и о ее встречах с Клодом. Знает, что Клод с некоторых пор служит у дяди Ива секретарем.

Откуда герцог пронюхал о приезде Леона? Тут и гадать нечего. Это «племянница» примчалась в Тенмар вдвоем с Ирэн. А братик, небось, человек пятьдесят приволок. И все — в фамильных цветах.

В герцогство изволил прибыть сам лорд Таррент. Просим любить и жаловать.

И что теперь делать? Всё с самого начала пошло не как задумывалось. Да и задумывалось — топорно.

Ни за какого «барона или баронского сына» Ральф Тенмар фальшивую племянницу выдавать не собирается. В то, что в Эвитан вернется Анри, — не верит. Чего хочет от Ирии — неясно. Ждет, что