Лоис Буджолд - Священная охота

— Возможно, Хетвар и не мог заподозрить истинного положения вещей. — Но зачем тогда хранитель печати так настаивал на секретности? Только из политических соображений?

— Несомненно, донесение о трагедии, которое Хетвар получил в тот первый день, было искажённым и неточным, — скривился Венсел. — О леопарде, как и о других вещах, не было сказано ни слова. И всё же… Хотелось бы мне, чтобы ты схватил волшебника, кем бы он ни был. По крайней мере, — граф снова взглянул на Йяду, — признание такого человека могло бы помочь даме из свиты моей супруги, защищать которую — мой долг.

Неоспоримость этого довода заставила Ингри поморщиться.

— Сомневаюсь, что я остался бы в живых и в здравом уме, случись мне спугнуть волшебника.

— С этим можно поспорить, — возразил Венсел. — И уж ты-то должен был бы знать, кого следует искать.

Может быть, заклятие притупило ум Ингри? Или виновато всего лишь его собственное отвращение к порученному делу? Ингри откинулся на стуле и, не имея возможности отразить эту атаку, решил попробовать напасть с другого фланга:

— А с каким волшебником столкнулся ты? И давно ли?

Светлые брови Венсела поползли вверх.

— Разве ты не догадываешься?

— Нет. Я не чувствовал твоей… особенности ни у Хетвара, ни на награждении Биаста, когда мы с тобой виделись в последний раз.

— Правда? Я не был уверен, то ли мне удалось скрыть от тебя свою беду, то ли ты просто решил проявить сдержанность. Во всяком случае, я был тебе благодарен.

— Я ничего не почувствовал. — Ингри едва не добавил: «Мой волк был тогда связан», однако это означало бы признание в том, что теперь волк на свободе, а Ингри вовсе не был уверен в том, насколько может доверять Венселу.

— Приятно слышать. Ну, со мной это случилось примерно тогда же, когда и с тобой, если желаешь знать. Когда умер твой отец… или, может быть, я должен сказать: когда умерла моя мать. — Заметив вопросительный взгляд Йяды, Венсел пояснил: — Моя мать была сестрой отца Ингри. В результате я мог бы оказаться наполовину Волфклифом, если бы не все девицы из рода Хорсривер, становившиеся жёнами Волфклифов. Чтобы определить истинную близость нашего родства, требуются перо и бумага для подсчётов.

— Я знала, что вы родичи, но не предполагала, что настолько близкие.

— Да, между нами связи тесные и перепутанные. И я уже давно подозреваю, что все эти одновременно случившиеся трагедии каким-то образом связаны между собой.

— Я знаю, что тётушка умерла, пока я болел, — медленно проговорил Ингри, — но до сих пор не догадывался, что её смерть последовала так быстро за смертью моего отца. Никто со мной об этом не говорил. Я предположил, что её свело в могилу горе или одно из тех загадочных недомоганий, что случаются у стареющих женщин.

— Нет. Это был несчастный случай. И произошедший в очень странный момент.

Ингри поколебался.

— Если говорить о связях… Ты видел волшебника, который поселил в тебе дух зверя? Может быть, и в твоём случае это был Камрил?

Венсел покачал головой.

— Что бы ни сделали со мной, это случилось, когда я спал. И если ты думаешь, что пробуждение моё было приятным…

— Ты не заболел и не впал в беспамятство?

— По-видимому, не столь сильно, как ты. С тобой явно что-то пошло не так… я хочу сказать, не считая того ужаса, который обрушился на тебя из-за случившегося с твоим отцом.

— Почему ты никогда ничего мне не говорил? Моё несчастье не было секретом. Как жаль, что я тогда не знал, что не одинок!

— Ингри, мне тогда было всего тринадцать, и я был перепуган до смерти. Больше всего я боялся, что моё осквернение станет всем известно и со мной начнут делать то же, что делали с тобой. Я знал, что не выживу. Я никогда не был таким сильным, как ты. От одной мысли о пытках, которым подвергали тебя, я чувствовал себя больным. Моей единственной надеждой было молчание. А к тому времени, когда мне стало ясно, что рассудка я не лишусь, и мужество начало возвращаться ко мне, ты уже уехал, отправился в изгнание, высланный своим перепуганным дядей. Как же я мог с тобой связаться? Послать письмо? Его наверняка перехватили бы и прочли. — Венсел глубоко вздохнул и заговорил уже более твёрдым голосом: — Как странно теперь обнаружить, что мы связаны подобным образом. Нас могут сжечь всех вместе, привязав к одному столбу.

— Меня не сожгут, — возразил Ингри и выругал себя за предательскую дрожь в голосе. — Храм меня помиловал.

— Власти, которые даровали такую милость, могут и лишить её, — мрачно сказал Венсел. — И всё равно остаёмся Йяда и я. Нас ждёт не объятие, лицом к лицу, чего боялась моя жена, а своего рода священный союз спиной к спине.

Эти слова не заставили Йяду поморщиться, но на Венсела она посмотрела с новым напряжённым интересом, сведя брови. Возможно, она заново оценивала человека, которого, как ей казалось, знает и который оказался совершенным незнакомцем.

«Как и для меня…»

Взгляд Венсела переместился на перевязанные руки Ингри.

— Что случилось с твоими руками?

— Споткнулся о стол и порезался ножом, — ответил Ингри как можно более равнодушно. Краем глаза он заметил, как Йяда с любопытством взглянула на него, и взмолился в душе, чтобы она не вздумала сообщить подробности происшествия. Пока, во всяком случае, Венселу об этом знать рано.

Вместо этого Йяда спросила:

— Что собой представляет ваше животное? Вы знаете?

Венсел пожал плечами.

— Я всегда считал, что это конь. Мне кажется, такое предположение соответствует обстоятельствам, какими бы странными они ни были. — Венсел задумчиво вздохнул, и его холодные голубые глаза оглядели Йяду и Ингри. — В Вилде уже много столетий не было воинов, в которых жили бы духи животных, за исключением, может быть, немногих отшельников в лесной чаще. А теперь имеется трое таких — и даже не в одном поколении, а в одной комнате. Мы с Ингри, как я давно подозреваю, связаны друг с другом, но вы, леди Йяда… Я не понимаю. Вы не вписываетесь в картину. Я очень хотел бы, Ингри, чтобы ты занялся поисками того таинственного волшебника. По крайней мере охота на столь важного свидетеля могла бы отсрочить суд над леди Йядой.

— Это было бы очень кстати, — с готовностью согласился Ингри.

Венсел с беспокойством оглядел комнату.

— Мы теперь в руках друг у друга. Я полагал, что ты верно хранишь мою тайну, Ингри, но, как выяснилось, ты просто о ней ничего не знал. Я так долго боролся со своим несчастьем в одиночку, что мне трудно научиться доверять другим.

Ингри с кислым видом кивнул.

Венсел расправил плечи, поморщившись, как будто они болели от напряжения.