Сергей Шведов - Белые волки Перуна

Ставр с Басалаем переглянулись и, ни слова больше не говоря, пристроились в хвост к направляющемуся на княжье подворье Блуду. А туда спешили уже и другие бояре, а Боримир крикнул, не доезжая десяти шагов:

- Что же это делается, коли честных людей лают на улицах непотребно.

- Велика важность - облаяли, - фыркнул Басалай. - Боярин Мечислав чуть живой ушёл, так его камнями приветили.

Мрачный Ярополк принял ближников сидя, шагу навстречу не сделав, только уставился с прищуром на Блуда:

- Что это с лицом у тебя, боярин?

Блуд лица своего не видел, но на ощупь шишка на лбу была изрядная, да и под глазом припухало и чем дальше, тем больше. Боярину даже показалось, что его действительно зацепили камнем, а он в горячке этого не заметил.

- Против тебя, князь, кричали, - вздохнул горестно Блуд. - А Владимиру - здравие. Я было сунулся с своими, так мечников посрывали с коней, а меня одарили.

- Боярина Боримир тоже чуть не спешили, - сказал Ставр.- И грозили смертью.

- Еще и в осаде всего ничего, а уже злобится народ, - покачал головой Басалай. - Много припасов, говорят, сожрал огонь, а их в Киеве и без того не густо. Вот и думай тут.

Ярополк сесть боярам не предложил, сам с кресла поднялся и прошелся по блистающему полу. Хороши палаты у великого князя, знатные резчики и мазилы украшали ему стены. А потолки в княжьем тереме повыше, чем, скажем, в Блудовом. Уж на что боярин Боримир удался ростом, а и ему до потолка ещё тянуться надо. О чём думает Ярополк неведомо, но невеселы думы у князя, если по лицу судить. Да и откуда веселью взяться, не те нынче времена, чтобы скалиться да задавать пиры, до которых Ярополк прежде был такой охотник. Вот и допировались.

- Народишко покрикивает - гнев Перуна, - продолжил свой печальный пересказ событий Блуд.

- Не молния это, а поджог, - возразил боярин Путна.

- Коли так, то ещё хуже, - заметил Ставр. - Перуна умилостивить можно, а эти каждую ночь будут нам подбрасывать угольки. Город полон печальниками Владимира.

Ждали бояре воеводу Отеню, да тот что-то не спешил к князю с поклоном, а когда явился с опухшей со сна рожей, так разом всем еще тоскливее стало. Одна радость, что голос у воеводы бодрый.

- Всё ладом идёт, княж Ярополк. Владимировы рати ночью не двинулись с места, пребывают в покое и бездействии.

- Да как же в покое? - ахнул Блуд. - Таран уже сладили, я его видел собственными глазами, того и гляди ударят в ворота. А амбары слизнуло огнём - какой же в том лад?

- Какие амбары? - не понял воевода и уставился на бояр поросячьими глазками.

Никак не может понять Блуд, то ли из ума выжил воевода на старости лет, хотя годы его не такие уж преклонные, то ли действительно сговорился с Владимиром. Ну мыслимое ли это дело, чтобы воевода проспал пожар в городе во время осады!

И князь Ярополк смотрит на Отеню пристально, а по лицу видно - не верит. Да и боярам, наверное, тоже - не глупец ведь Великий князь и не младенец. Колеблется старшина, как камыш на ветру, не хочет ратиться с Владимиром, потому что старшине рабич не враг, а враг он только Ярополку Киевскому.

Ушли бояре, а душа Ярополка не встала на место. Бродил по палатам, щурился на челядь, пугая холопок своим мрачным видом. Отвёл одну девку в ложницу, помял бока, да что-то не сладилось. Не до утех ныне князю Ярополку - ослаб. И телом ослаб, и разумом - напала какая-то хмарь, от которой как ни потряхивай головой не избавиться. Может сглазили Ярополка? Хотел было обратиться за советом к Даджбоговым волхвам да рукой махнул - ничего нового они ему не скажут. Если бы ударили сейчас новгородцы на Киев, так сразу бы стало легче, но Владимир медлит - ждёт, когда гнилое яблочко само упадёт с ветки. И великий стол ему достанется, и эта холопка, которую Ярополк пробовал да не распробовал - зуб сломался. А девка хороша, смотрит огромными глазищами и ждёт, когда Ярополк соберётся с силами. Широки бёдра у девки, рожать легко будет, и груди велики - корми да корми чадо за чадом. А семя в этот огород Ярополк так и не вбросил и, наверное, всё это неспроста. Может быть в этом и есть знак Даджбогов, о котором его волхвы говорили? Бессильный князь не нужен народу.

- Как зовут-то тебя?

- Светляна.

А больше сказать нечего - отослал прочь. На крыльцо вышел, кинул взгляд: челядь суетится, мечники звенят бронёй и ждут княжьего слова. Сел колодой в седло, чтобы не стоять истуканом и выехал за ворота. В эту пору Киев людским гомоном обычно полон, а тут тишина. Вместо голоса человеческого - собачий лай.

С киевских стен Владимиров стан как на ладони. В самом центре возвышается шатёр рабича, а у бояр шатры попроще. Думал Ярополк, что от этого зрелища шевельнётся злоба в его сердце - не шевельнулась. Разве что слегка удивился на Владимировых мечников, которые ходили под стенами без опаски, а иные справляли нужду в киевский ров. А потом понял, что нечего бояться ни князю Новгородскому, ни мечникам его. Не ударят киевляне со стен стрелою и мечи для вылазки не вынесут из ножен, потому что слабы, и слабость эта от князя Ярополка.

И в следующую ночь опять полыхнуло, а потам среди белого дня разыгралась нешуточная гроза, от которой у боярина Блуда закололо в боку, а вбежавшая со двора Славна заорала благим матом:

- Пропадём все, как есть пропадём из-за князя Ярополка.

Хотел боярин её оттаскать за волосья, чтобы не болтала при челядинах чего ни попадя, но потом только рукой махнул. Такой страшной грозы в эту пору никто не помнил. Так что не только дурёхе Славне просятся на язык слова:

- Прогневил княж Ярополк Перуна.

Торговый ряд выгорел чуть не дотла, а с того пепелища до Блудовой усадьбы руной подать. А коли полыхнёт усадьба, то с кого спрашивать - с Перуна или с его печальника щербатого Бакуни?

Сорвался боярин из усадьбы, а вслед ему ропот несётся из киевской толпы:

- Прогневил княж Ярополк Перуна.

С тем и прибыл боярин Блуд в Детинец и прямо с порога, углам не поклонившись крикнул:

- Бежать надо, князь, иначе беда - откроют киевляне ворота Владимиру, а то ещё пожгут старшину, кто супротив новгородцев скажет слово.

У Ярополка и без того лицо смурное, а от слов Блуда он и вовсе тёмен стал. Сидел в своем кресле князь нахохленным гавраном, бессильно опустив руки-крылья, и боярину вдруг отчего-то ударило в голову – не жилец. Нечем жить князю Ярополку, а не то что властвовать. Выгорело у него всё нутро, а пепел от пожарища проступил на лице. И стоять под рукой Ярополка теперь смертельно опасно, рано или поздно, но рухнет он на земь истлевшим дубом, поломав кости своим ближникам.

- Бежать тебе надо в Родню, княж Ярополк, там и стены надёжные и припасов хватит, чтобы пересидеть лихолетье. А тем временем народ опамятует под рукой Владимира, которая только на расстоянии ласкова, а уж как доберётся до горла, то мало не покажется.