Сделка с вечностью (СИ) - Алекс Хай

Дурак дураком, ну кто тянул его за язык? Они очутились в небольшой комнате, хозяин запер дверь и пригласил спасенных хайлигландцев сесть. В кувшине с крышкой было вино — он разлил его по небольшим чаркам и подал гостям.

— Итак, я знаю, кто вы, — начал он, развалившись в кресле. — И раз вы оказались в море на остатках корабля, смею предположить, что вы совершали путешествие. И судя по количеству обломков, что сейчас валяются в море, вы, господин Граувер, путешествовали в очень большой компании. Вопрос, куда?

— Думаю, вы и сами догадываетесь, — сухо ответил Альдор. Остеру он знаком велел не говорить ни слова.

— Значит, ваш король все же решил претворить мечту в жизнь. И поскольку хайлигландцы отродясь были скверными мореходами, рискну предположить, что флот был рундским.

Альдор молчал.

— Понимаю, вы не желаете делиться планами, — улыбнулся Анси и отпил еще вина. — Но, оказав вам помощь, я поставил себя в крайне затруднительное положение. Понимаете ли, я работаю на империю. Мне предоставлена большая свобода, в том числе в ведении торговых дел. Однако у всех есть хозяин, в том числе и у меня. Мой хозяин — его императорское величество Демос. И гневить его я бы очень не хотел.

— Возможно, я могу предложить вам выход, который устроит всех нас, — после долгого молчания сказал Альдор.

— Слушаю.

— Возьмите меня как пленника, но доставьте не в Миссолен, а в Турфало. Ваш корабль все равно держит путь в Гацону. Гацона не участвует в конфликте, но супруга короля Умбердо — сестра Грегора Волдхарда. Кроме того, она мой хороший друг и сможет заплатить за меня щедрый выкуп.

— Полагаю, император заплатит не меньше.

— Если королева Рейнхильда узнает, что вы взяли меня в плен и отдали империи, вам не видать торговых контрактов.

— И с чего бы ей узнать об этом?

— Разумно. Но что, если я смогу договориться о лучших условиях торговли со стороны Гацоны?

— Вы настолько уверены в расположении королевы? — усмехнулся Анси.

— Я же сказал: мы старые друзья. Кроме того, король Хайлигланда попал в тот же шторм, что и я. Его смыло той же большой волной, и его корабль погиб — мой слуга лично это видел. Флот обезврежен. Для вашего императора одной проблемой меньше, а мне нужно передать новости последнему Волдхарду и получить распоряжения о дальнейших действиях. Быть может, в Гацоне от меня будет куда больше пользы для всех нас.

Гуалем Анси молча слушал эрцканцлера, попивая вино. Остер ерзал на стуле, явно желая что-то сказать, но не смел нарушить запрет. Наконец Гуалем поставил чарку на стол и обратился к гостям.

— Как вам известно, отношения с отцом у меня еще хуже, чем у вашего короля и императора. В их случае хотя бы изначально можно было договориться, но наше с лордом-протектором примирение невозможно вовсе. Я знаю, что, попав в Миссолен, вы, господин Граувер, и вы, юный герой-слуга, окажетесь в лапах лорда-протектора, который допросит вас с пристрастием, познать которое не пожелаешь и врагу. Вы выдадите все тайны и планы, лорд-протектор Анси получит императорскую благодарность и новые богатства, которые помогут ему купить индульгенции за все грехи, что он совершил и совершит. — Гуалем мрачно усмехнулся и поднял глаза на гостя. — Но вот в чем закавыка: в свое время я поклялся не делать ничего, что может хоть как-то помочь этому жестокому убийце. И потому я пойду вам навстречу, милорд Граувер. Я отвезу вас в Турфало лично, сдам королям, получу награду и отправлюсь в Рикенаар или Эннию, нагрузив свою красотку лучшим гацонским стеклом. Ничто не заставит меня помочь своему отцу.

— У нас, оказывается, много общего, — печально улыбнулся Альдор. — По крайней мере в том, что касается отношений с отцами.

Гуалем Анси поднялся и протянул руку, чтобы скрепить сделку.

— Итак, дорогие гости, добро пожаловать на «Штормовую Деву».

3.2 Бениз

Фастреда мучительно рвало. Так его не выворачивало наизнанку даже когда он продегустировал отравленную пишу брата Аристида — покушения на монаха-еретика случались едва ли не чаще, чем дождь в Рундкаре. Тогда патрон быстро привел его в чувство, заговорщика нашли и казнили, а у Фастреда окреп желудок. Ибо то, что не убивало, делало тело сильнее.

Сейчас его едва не прикончило проклятое море.

Он не понимал, как ему удалось выжить в той волне. Не знал, каким чудом бездыханный Аристид уцепился за жизнь. Но вот она правда — они ухватились за какое-то бревно, провели в воде пару дней и наконец выбрались на сушу — живописный пустынный пляж с песчаными дюнами и зелеными холмами вдалеке. Берег был усеян обломками кораблей, к нему прибивало остатки припасов, водоросли и мусор.

И берег этот был бельтерианским.

— Когда мне говорили о вторжении в империю, признаюсь, я представлял это несколько иначе, — съязвил Стор Кольцо. Кормчий не оставлял попыток отыскать Анду. Тщетных — он понимал. Но продолжал искать.

Фастред умыл лицо соленой водой, наградил кормчего мрачным взглядом и поднялся на ватных ногах. На берегу их было человек пятьдесят. И еще с десяток-другой трупов. Хорошо хоть, море выбросило пару бочек с сельдью.

Брат Аристид бродил по пескам, изучая местность.

— Вижу, крушение далось вам нелегко, — сказал он, когда к нему подошел брат-протектор.

— Вам тоже. Могли его и не пережить.

Аристид пожал плечами.

— Сердце прихватило. Я уже не так молод, как порой думаю.

Фастреда удивило сосредоточенное спокойствие монаха. Они потеряли все в один момент — годы строительства, несметные богатства, вложенные в союзный флот, сотни, если не тысячи людей. Все кануло в море.

Но Аристид не выглядел подавленным.

— Чего я не знаю? — Фастред схватил патрона за локоть и развернул к себе. — Почему вы спокойны? Чего не договариваете?

— Не понимаю, о чем вы, дорогой друг. Каждый скорбит по-своему. Сейчас я занят тем, что пытаюсь понять, где мы и куда могло выбросить остальных выживших.

— Что это было? — не отставал брат-протектор, продолжая держать Аристида за рукав. — Я не мореход, но отродясь не слышал, чтобы в заливе бушевала такая стихия. Что за сердце, о котором вы говорили во время шторма? — Он склонился над патроном. — Вы расскажете мне все, если хотите моей помощи и дальше. Хватит с меня тайн.

— Любопытство заставит вас предать клятву? — улыбнулся монах.

— Я хочу знать, на что подписался.

— Поздновато вы, в таком случае, прозрели.

Еретик увлек его вглубь берега, подальше от выживших и лишних ушей.

— Я никогда не лгал вам, друг мой, — тихо сказал он, взбираясь по склону. —