Джон Толкин - Властелин Колец

И потом, к удивлению и полнейшему замешательству Сэма, он преклонил перед ними колено и, взяв их за руки — Фродо правой, а Сэма левой, — повел их к трону и, усадив на него, повернулся к людям и стоявшим рядом полководцам и воскликнул так, что голос его прозвенел над всем войском:

— Воздайте им великую славу!

И тут, когда радостный крик взметнулся и опять умер вдали, к окончательному и полному удовольствию и чистой радости Сэма выступил вперёд менестрель Гондора и встал на колени, и попросил дозволения петь. И — подумать только! — он сказал:

— Внимайте! Лорды и рыцари, и люди незамутнённой доблести, короли и принцы, и прекрасный народ Гондора, и всадники Ристании, и вы, сыны Элронда, и дунедаины Севера, и эльф, и гном, и храбрецы Шира, и весь свободный народ Запада, слушайте теперь моё лэ. Ибо я спою для вас о Фродо Девятипалом и Роковом Кольце.

И, услыхав это, Сэм громко рассмеялся от полнейшего восхищения, и вскочил, и воскликнул:

— О, великий блеск и великая слава! И все мои желания сбылись!

А потом он заплакал.

И всё войско смеялось и плакало, и средь их веселья и слёз зазвучал чистый, как золото и серебро, голос менестреля, и все люди замолкли. И он пел им, то на эльфийском языке, то на наречии Запада, пока сердца их, раненые мелодичными словами, не переполнились, и радость их не стала подобна мечам, и они унеслись мыслями в края, где страдание и наслаждение текут вместе и слёзы — истинное вино блаженства.

И наконец, когда солнце покатилось с полудня и тени деревьев удлинились, он кончил.

— Воздайте им великую славу! — сказал он и преклонил колени.

И затем Арагорн поднялся, и всё войско встало, и они пошли к поставленным шатрам, чтобы есть, пить и веселиться, пока длится этот день.

Фродо и Сэма отвели в сторону под навес, и здесь их старые одежды были сняты, однако свёрнуты и с почётом отложены, и им дали одеяния из чистого льна. Затем появился Гэндальф, и в руках, к удивлению Фродо, он держал меч, и эльфийский плащ, и мифрильную кольчугу, которые были отобраны у него в Мордоре. Для Сэма он принёс позолоченную кольчугу и его эльфийский плащ, очищенный от пятен и заштопанный; а потом он положил перед ними два меча.

— Я не хочу никакого меча, — сказал Фродо.

— По крайней мере, нынешним вечером тебе следует надеть один, — возразил Гэндальф.

Тогда Фродо взял маленький меч, который принадлежал Сэму и был положен рядом с Фродо на Кирит Анголе.

— Разитель я отдал тебе, Сэм, — сказал он.

— Нет, хозяин! Мистер Бильбо дал его вам, и он шёл вместе с его серебряной кольчугой; он не захотел бы, чтобы теперь его носил кто-нибудь другой.

Фродо уступил, и Гэндальф, словно он был их оруженосцем, встал на колени и опоясал их, а потом, поднявшись, он надел им на головы тонкие серебряные венцы. Наряженные так, пошли они на великий пир, и сидели за королевским столом вместе с Гэндальфом и герцогом Эомиром из Ристании, и принцем Имрагилом, и прочими главными полководцами, и здесь были также Гимли и Леголас.

Но когда, после Молчания Стоя, было внесено вино, появились два оруженосца, чтобы прислуживать королям, или, по крайней мере, они выглядели, как оруженосцы: один был одет в серебряное и чёрное Стражи Минас Тирита, а другой в белое и зелёное. Но Сэм удивился, что делают такие молодые парнишки в армии могучих воинов. Затем внезапно, когда они подошли поближе и он смог их отчётливо разглядеть, он возопил:

— Ой, гляньте-ка, мистер Фродо! Гляньте сюда! Да это же Пин! Мистер Перегрин Крол, хотел я сказать, и мистер Мерри! Как они выросли! С ума сойти! Надо понимать, они могли бы порассказать побольше, чем мы.

— Разумеется, — сказал Пин, поворачиваясь к нему. — И мы начнём рассказывать сразу же, как кончится пир. А пока ты можешь попытать Гэндальфа. Он теперь не такой скрытный, как раньше, хотя смеётся больше, чем разговаривает. Потому что в настоящий момент мы с Мерри заняты. Мы рыцари Гондора и Рохана, что, я надеюсь, ты заметил.

Наконец радостный день кончился, и, когда солнце ушло и круглая луна медленно заскользила над туманами Андуина, пронизывая трепещущую листву, Фродо и Сэм уселись под шелестящими деревьями, окружённые ароматами прекрасной Итилии, и заговорились глубоко за полночь с Мерри, Пином и Гэндальфом, а чуть погодя к ним присоединились Леголас и Гимли. Тут Фродо и Сэм узнали многое из того, что произошло с Отрядом с тех пор, как в злой день товарищество их распалось на Парт Гален у водопада Рэрос, и, тем не менее, рассказов и вопросов не убывало.

Орки и говорящие деревья, и лиги травы, и мчащиеся галопом всадники, и сверкающие пещеры, и белые башни, и золотые залы, и битвы, и высокие корабли под парусами — всё это промелькнуло перед мысленным взором Сэма, пока он не ощутил себя окончательно запутавшимся. Но средь всех этих чудес он не переставал всё время изумляться размерам Мерри и Пина и в конце концов поставил их спина к спине с собой и Фродо. Потом почесал голову.

— Не могу этого понять в вашем возрасте! — сказал он. — Но это так: вы на три дюйма выше, чем должны были быть, или я гном.

— Вот уж это ни в коем случае, — вмешался Гимли. — Но, что я могу сказать? Смертным не дано пить напитки энтов с тем, чтобы они подействовали на них не больше, чем кружка пива.

— Напитки энтов? — спросил Сэм. — Снова ты об этих энтах; но что они такое, превосходит моё понимание. Да целые недели пройдут, прежде чем мы разберёмся во всём этом!

— Вот именно, что недели, — подтвердил Пин. — А потом Фродо запрётся в башне в Минас Тирите и запишет всё это. Иначе он половину забудет, и бедный старина Бильбо будет ужасно огорчён.

В конце концов Гэндальф поднялся.

— Руки Короля — руки целителя, дорогие друзья, — сказал он. — Но вы подошли к самому обрыву смерти, прежде чем он отозвал вас, приложив все свои силы, и отправил в светлое забытьё сна. И, хоть вы действительно спали долго и блаженно, всё же теперь время поспать снова.

— И не только Сэму и Фродо, — добавил Гимли, — но и тебе тоже, Пин. Я люблю тебя хотя бы уже за все те страдания, которых ты мне стоил и которых я никогда не забуду. Как не забуду я и того, как искал тебя на холме последней битвы. Если бы не гном Гимли, тебя бы так и не нашли. Но, по крайней мере, я теперь знаю, как выглядит подошва хоббита, хотя это было всё, что было видно под грудой тел. И когда я стащил с тебя ту огромную тушу, я был уверен, что ты мёртв. Я чуть было не вырвал тогда всю свою бороду. И всего сутки пока прошли с тех пор, как ты впервые поднялся и снова вышел. Иди немедленно в кровать. Да и я пойду тоже.