Василий меркулов - Новая волна

Майор двинулся вперёд, всё ещё ожидая какого-нибудь подвоха от иного мира. Но подвох никак не выскакивал.

Фёдор Андреевич почесал затылок. Не может же такого быть, чтобы всё осталось таким, как и прежде. Если мир другой, то и должно быть всё по-другому.

Майор зашёл в полицейский участок и прошёл на свой родной второй этаж. Никаких разногласий со своим миром Следаков, к своему удивлению, не заметил.

«Что-то явно не то! — говорил себе майор. — Только вот что?..»

И когда Следаков зашёл в свой кабинет, он понял, что тут не так.

За своим столом сидел Змеев. В еврейской шапочке.

— Артём, скажи мне, какой из тебя еврей? — спросил Следаков у Змеева, когда пришёл в себя от увиденного. — У тебя же явные арийские черты лица!

— Я еврей ни сколько по происхождению, сколько по убеждению, — сказал Змеев, жутко картавя. — Плюс к тому таки обрезанный, да. А вы, Фёдор Андреевич что, раньше не замечали?

Майор отвернулся. Змеев, известный своими антисемитскими взглядами, сам стал евреем. Что только за чертовщина здесь творится?

В этот момент в кабинет зашёл Виталий Шаров. Когда Следаков посмотрел на коллегу, ему стало нехорошо. Шаров, славящийся своими огромными мышцами, был настоящим хлюпиком. Узкоплечий, сутулый — совсем не тот Шаров, которого он знал.

— Виталик, где твои мышцы? — проговорил майор.

Шаров удивлённо пожал плечами.

— Фёдор Андреевич, о чём вы? — спросил он. — Я всегда таким был.

— Фёдор Андреевич, похоже, сегодня перегрелся на солнце, — прокомментировал Змеев. — Меня не узнал, тебя не узнал… Фёдор Андреевич, может кошерней будет, если вы сегодня домой пойдёте? Мы с Виталиком, если что вас прикроем.

— Да-да, наверно, так будет лучше. — произнёс Следаков и поспешил домой.

Да, это действительно другой мир. Хлюпик Шаров, еврей Змеев — всё говорило о том, что этот мир другой. Совсем другой.

Вскоре Следаков уже был у себя дома. Он открыл дверь своим ключом и зашёл в квартиру.

— Дорогая, я пришёл! — воскликнул майор.

Ответом ему было молчание.

— Дорогая…

Следакову на взгляд попался открытый шкаф. В нём были только его куртки, и ни одной принадлежащей его супруге.

«Странно! — заметил майор. — Может она у сына? Надо ему срочно позвонить!»

Фёдор Андреевич судорожно набрал номер сына.

— Извините, данного номера телефона не существует! — ответил ему электронный голос.

Следаков тяжело опустился на кресло. Что-то случилось, причём, похоже, нехорошее. Нужна помощь. Причём срочно.

Майор позвонил Змееву.

— Артём! — воскликнул Следаков.

— Да-да, слушаю вас, Фёдор Андреевич!

— У меня пропали жена и сын! — быстро произнёс Следаков. — Наверно, их куда-то утащил Таксист! Срочно…

— Фёдор Андреевич, — тихо ответил Змеев. — Вы лучше просто полежите и отдохните.

— Что?! Как?! ПОЧЕМУ?!!

— Потому что у вас нет ни жены, ни сына.

«Обратный мир, — говорил себе Следаков бессонной ночью. — Он отправил меня в обратный мир. Всё понятно. Во всяком случае, сейчас».

В этом мире его коллеги были совсем другими. Реально своими антиподами, что было весьма тяжело для Следакова.

В этом мире никто не знал, кто такой Таксист. Его здесь просто не было. А вот в родном мире Следакова он был и, похоже, собирался беспределить.

И, главное, в этом мире у Следакова не было семьи. Вот этот удар Таксист нанёс точно в цель.

«Что же мне делать? — задумался майор. — Что же сделать такого, чтобы этот мир вернул меня обратно? Быть может, ему надо как-то помочь?»

Да, точно. Если он окажет услугу миру, то есть вероятность, что мир отплатит ему тем же. Надо попробовать — а вдруг?

С этими мыслями Следаков заснул.

На следующий день майор сидел в своём кабинете, наблюдая, как его коллеги занимаются армрестлингом. Да, в мире Следакова это было бы бесполезным занятием, поскольку Шаров бы всё равно победил.

Здесь же у него против Змеева, похоже, шансов не было.

Внезапно раздался звонок мобильного телефона. Артём взял трубку. В этом мире на телефоне сидел он.

— Алло! — произнёс он. — Да… Да! Выезжаем! Срочно!

Змеев повесил трубку.

— Фёдор Андреевич, звонил наш хороший добрый агент Король кошек, — обратился он к майору. — Похоже, на террористов вышел.

Следаков аж на месте подпрыгнул. Он думал, его уже ничто не удивит. Король кошек — агент полиции? Недаром этот мир он сам окрестил обратным. Здесь уж совсем всё наоборот.

— Так чего мы ждём? — спросил майор. — По коням!

Не прошло и получаса, как следователи были на месте. На входе в квартиру стоял огромный кот ростом с человека, обвешанный гранатами. Позади него копошились кошки, его верные подданные.

— Ну, Король кошек, и что случилось? — спросил Следаков.

— Мы тут с моими подданными взяли след одного убийцы, — проговорил кот, проводив полицейских в комнату. — Мы его почти взяли, но он угрожал смертью одной кошки, поэтому пришлось…

Король кошек показал лапой на труп посреди комнаты.

— Подожди-ка, ты что-то говорил про терроризм, — сказал Шаров.

— Да, именно, — ответил Король кошек. — Взгляните на это! — кот протянул следователям чертежи.

— Самодельная бомба! — сказал Следаков.

— Именно! — сказал кот. — Судя по тем бумагам, что мы нашли, они с подельниками запланировали напасть на выставку современного искусства, которая должна пройти… Сегодня!

— Если быть точным, прямо сейчас! — сказал Шаров, взглянув на часы на телефоне.

— А что таки ещё известно об этой выставке? — спросил Змеев.

— Его спонсируют известные меценаты, верные друзья Алексей Хворостов и Артур Батурин, — произнёс Шаров. — Надо бы к ним наведаться…

«Хворостов и Батурин? — подумал Следаков. — Картёжник и Обожжённый? Здесь они друзья-меценаты? Этот мир не перестаёт удивлять…»

— Да, вперёд, к ним! — скомандовал майор. — Возможно, они знают, кто устроитель этого «парада».

Алексей Хворостов в белом костюме и красавец Артур Батурин стояли напротив следователей в комнате для гостей.

— Кто-то решил взорвать нашу выставку? — проговорил Хворостов. — Уму непостижимо! Кому мы сделали плохо?

— То есть, подозреваемых у вас таки нет? — спросил Змеев.

— Даже идеи нет, — сказал Батурин. В этом мире огонь не изуродовал его лица, оставив красавцем. — Может, какой-нибудь ИГИЛ?

— Не похоже, — сказал Король кошек. — Тот тип, которого мы случайно зацарапали, был явно славянской наружности.