Алексей Пехов - На перекрестках фэнтези. Сборник фантастических произведений

— Он мне не нравится, — ответил я, пристально глядя в спину хозяина.

Мне не нравилось, как он смотрел на Элос, как улыбался ей, настораживали его странные намеки. И самое главное — раздражала его привлекательная внешность. Откуда мне знать, какие парни нравятся девушкам-ангелам?! Может быть, именно такие черноволосые, любезные красавцы с кошачьими глазами. Опасные и оттого ещё более загадочные. Тёмные. Мне ли не знать о притяжении противоположностей.

Кристиан снова обернулся, с едва заметной усмешкой взглянул на мою насупленную физиономию и обратился к ангелу:

— Думаю, ты захочешь отложить просмотр книг до завтра?

— Крис, если ты не возражаешь, я посмотрю их сегодня.

Кристиан тихо засмеялся, и мне пришелся не по душе его смех.

— Конечно, как хочешь. Библиотека прямо по коридору… А Тэраэн? — Он повернулся ко мне: — Тебя тоже интересует герметическая философия?

— Нет. Не интересует.

Смягчая резкость моего ответа, Элос сказала тихо:

— Тэраэн всю дорогу вел машину. Я думаю, он не откажется отдохнуть. — И тут же, предупреждая мои возражения, с лаской в тёмных глазах посмотрела на меня: — Правда, Тэн?

Я молча кивнул, с трудом подавляя желание прикоснуться к её щеке, нежно погладить… Кристиан зорко следил за нами и, мне казалось, читал мою душу, словно открытую книгу.

— Тэраэн, я провожу тебя в твою комнату. Элос, рукопись на столе.

Она улыбнулась мне, кивнула Кристиану, пожелала нам обоим спокойной ночи и направилась в библиотеку. Моя душа рванулась вслед за стройной светлой фигурой, исчезающей в сумрачном коридоре, но тело осталось на месте.

— Пойдём. — Горячие пальцы коснулись моей руки. — Я провожу тебя.

Мой ангел, напрасно ты оставила меня наедине с этим очаровательным монстром. Но откуда ты могла знать все опасные повороты флирта? Кто мог научить тебя читать в глазах любовного соперника открытое желание!..

Кристиан распахнул передо мной тяжелую дверь:

— Прошу.

Комната поразила, почти шокировала меня показной, дикой роскошью. Червлёного золота цветы распускались на огненно-красных драпировках. Сквозь огромный витраж окна лился призрачный свет луны, окрашенный розовыми брызгами стекол. К кровати нужно было подниматься по трём высоким ступеням; и каждая казалась выточенной из целого куска тёмного мрамора, чёрное дерево ножек в форме когтистых львиных лап впивалось в пол и ярко выделялось на белом фоне ковра. Из бронзовых светильников вырывались струи переменчивого света, бросая причудливые мозаики из тени и полутени на низкие кресла, подушки, в беспорядке разбросанные по ковру, на странные статуэтки на столе.

— Нравится? — спросил «сфинкс», выждав некоторое время и, очевидно, рассчитывая, что я буду сражен мнимым великолепием комнаты.

— Как тебе сказать, Кристиан. Это слишком…

— Крис. Просто Крис. — Он рассмеялся и, отвернувшись, взял со столика графин с вином.

— Я не привык к такой роскоши, Крис.

Он одарил меня яркой улыбкой и протянул наполненный бокал.

— То, что ты видишь, далеко не роскошь. Это всего лишь развлечение. Мне скучно, и я играю в богатство, через какое-то время эта игра надоест, и я придумаю другую.

Он взял бокал и поднес его к свету, наблюдая за переливом алых огоньков, зажигающихся в глубине красного вина. Они показались мне отражением других огней, горящих в его чёрных, расширившихся зрачках.

— Каберне, — произнес Кристиан мечтательно, когда, повинуясь его пригласительному жесту, я опустился в кресло. — Ему столько же лет, сколько тебе, Тэраэн.

— Тогда оно должно быть очень старым. Я не так молод, как выгляжу.

— Конечно. — Крис прилег на низкую оттоманку. — Я знаю. Так же, как и я.

Одним глотком он осушил свой бокал и посмотрел на меня в упор потяжелевшим взглядом.

— Ты любишь её?

Рука моя слегка дрогнула.

— Кого?

— Элос.

— Ты очень круто меняешь темы разговора.

— Кроме того, ты хочешь её. Правда?

— Кристиан, это не твое дело…

— Постоянно хочешь. В любом месте и в любое время. Даже сейчас.

— Мои чувства касаются только меня!

Он притушил огни во взгляде, и мягкая улыбка заиграла в уголках его губ.

— Мне жаль тебя, Тераэн. Нелегко быть цепным псом. Хозяин ласково гладит по голове, не скупится на похвалы, кормит из своих рук, но никогда не снимет с тебя ошейник. Тебе ещё не надоело служить?

Я промолчал, не желая поддерживать глупый, оскорбительный разговор. Но Кристиан, как будто не замечая этого, продолжал разглагольствовать:

— Ты, серый, вынужден ходить за ангелом и почтительно выполнять её желания. Порой бессмысленные и нелогичные. Тебя же не интересует вся эта заплесневевшая книжная премудрость! Насколько я понял, всё необходимое и приятное ты получаешь из реальной жизни. Ты — практик, тебе скучна тусклая теория.

Он был прав, в чём-то… на одну четверть прав, но мне неприятно было слышать такую правду.

— И вот ещё: она не сможет дать тебе то, чего ты хочешь. Понимаешь, о чем я? Ты нравишься ей, но она никогда не полюбит тебя по-настоящему. Она не умеет, Тэн. Она не умеет любить по-нашему.

— Что значит «по-нашему»? — угрюмо спросил я.

— Ты знаешь, как любят ангелы? — ответил Крис вопросом на вопрос. — Что чувствуют? Чего хотят?

— Нет.

— А я знаю. Предполагаю. Это нечто сложное, многогранное, утонченное и недоступное по чистоте ни людям, ни тёмным, ни серым. Только ангелам. А ты не ангел.

Да. Это мой приговор. Я не ангел.

— Это не важно, — произнес я медленно. — Не важно, кто я. Главное…

— Главное, чтобы она была счастлива, — закончил за меня Кристиан, и в его голосе послышалась издевка. — Ты слишком много думаешь о её счастье.

Он замолчал, рассматривая пустой бокал, который держал в руках, а потом снова поднял голову.

— Сколько ночей ты провел, лежа без сна, прислушиваясь к её дыханию, доносящемуся из соседней комнаты? Или ещё хуже — чувствуя тяжесть милой головки на своем плече, а на щеке теплое сонное дыхание. Касаясь гладкой горячей кожи и не смея даже поцеловать её. Сколько раз тебе хотелось заставить её почувствовать, что такое настоящая любовь, настоящее удовольствие, но ты не решался. Боялся обидеть, испугать, оттолкнуть, вызвать отвращение. Тебе не у кого было спросить, можно ли любить ангела по-настоящему. А хочется узнать, не правда ли?

Он был прав. Он снова был прав. Я не решался предложить Элос ничего, кроме дружбы. Не мог даже представить, что она скажет, сделает, если поймет, чего я хочу от нее.

Кристиан, наблюдающий за мной с садистским удовольствием, сказал вдруг значительно и тихо: