Леонида Подвойская - Тьма

Страшно, мучительно застонал, а затем в голос разрыдался несчастный настоятель.

- Два с половиной, - осклабился комиссар. Стало ясно - сейчас выстрелит. Сломался настоятель. Расскажет. А пацана - для убедительности.

Понял это и монашек. И на лице его застыла маска напряжённого ожидания - когда?

Всё! Накатила поручика волна ярости. Даже особенно не напрягаясь, он вырвал вмурованные в стены железные кольца и размахивая цепями кинулся к комиссару. Тот успел только оглянуться на лягз и повести в сторону своей смерти маузером…

Максим потряс головой, посмотрел на сидящих рядом монахов. Встал, подошёл к стене. Да, вот тут были вмурованы кольца. Значит, если смотреть отсюда, то они были вон там. Хорошенький прыжок! Но что это? Раздвоение личности - первый признак шизофрении. А может и не первый, но основной.

- Что, брат, тоже наслышан? - улыбнулся толстый добродушный монах.

- Смутно…

- А конкретно никто и не знает. В гражданскую здесь настоятеля пытали. А потом ворвался сюда ангел - воитель и растерзал мучителей.

- Ангел и растерзал?

- Растерзал. Весь отряд. А отец настоятель за ту ночь поседел.

- Отец Афанасий?

- Точно.

- А нынешний отец Афанасий, он…

- Да, в прямом родстве. Только это… сам понимаешь. Все люди грешны - перекрестился монах. Только грехи одних от плоти человеческой, других - от духа их неправедного.

- Да, конечно… А кого тот отряд здесь искал?

- Это уже мирская суета, брат мой.

После ужина его пригласил к себе отец-настоятель. Но беседы не получилось. Максим не считал нужным что-либо тому рассказывать. Только и договорились, что Макс - это " брат Максим", а настоятель - "отец Аввакум". Ох и не понравился этот Аввакум брату максиму! По настойчивой просьбе юноши, его провели к отцу Афанасию. Видимо, заряд бодрости, подаренный священнику, уже начинал иссякать и он выглядел действительно уставшим и больным.

- Не вовремя вы всё это затеяли, - упрекнул старика " брат Максим". Ещё бы денёк - два подлечились, а потом - пожалуйста.

- Не я это, сын мой. Мы все заложники промысла Божьего. Как я понял, именно в это время привезли в больницу того, смертельно раненного. Которого и оперировали вместо тебя.

- Но зачем!!!?

- Ты нужен церкви. Так решил Патриарх. А власть светская тебя бы ни за что не отпустила из своих… объятий. Теперь ты умер. И можешь спокойно заниматься своим великим делом.

- Великим делом? Каким?

- Не обольщаюсь. Не моё исцеление - твой подвиг. Но я знаю… И пока не увидел тебя, не понимал, в чём же смысл моих дальнейших страданий, почему Господь не освободит меня от них. Так вот слушай. Я был уже болен. Неизлечимо. Но меня всё -таки привезли в нашу больницу. Нашу. Мы оплачиваем лучших врачей и там лечатся наиболее выдающиеся сыны нашей Церкви.

- А не выдающиеся?

- Не перебивай. Время дорого. Я ведь и согласился на этот переезд, чтобы тебе помочь. Так вот. Привозили сюда одну чудотворницу. А сюда без благословения Патриарха… Поэтому и обуял грех любопытства сестёр - монахинь.

- Прежде всего, сестры - Ольги? - улыбнулся Максим.

- Да, она больше подвержена такому искушению, - тоже улыбнулся монах. - Но ради Бога, не перебивай. У меня… мне… - начал запинаться старик.

- Эээ, нет. Так не пойдёт. Всё это захватывающе, но давайте пока продолжим лечение. Вы уже вон, никакой от боли. Пора.

- Подожди… Эта… чудотворница… она же и… Меч Господень. Явила много чудес исцеления, а затем… Затем… Как дланью небесной уничтожила она посланца дьявола, но и сама потеряв все силы, обратилась в… мумию.

- Но… отец Афанасий… но…, - ошалело присел на койку возле монаха Максим, собираясь с мыслями.

- А почему…? Нет, всё. Позже. А сейчас, - юноша протянул руки и сосредоточился на борьбе с болезнью. А монах с благоговением всматривался в исходящие от целителя лучи, чувствовал, как превознемогает тот боль, исходящую от терзавшей его тёмной силы. Помощниц - сиделок сюда, естественно, не допустили, а монахов отец Афанасий попросил сегодня его не навещать - устал мол. Поэтому Максим сам подошёл к узкому, как бойница, окну и прислонясь к стене, стал впитывать лунное серебро.

- Благодарю тебя, сын мой. И слушай дальше.

- Может, потом? - попросил Максим, накапливая живительную силу.

- "Потом" может не быть. Тот, кто всё это устроил… Не для того, чтобы меня излечить.

- Тогда тем более. Сейчас продолжим.

- Выслушай же ради Бога! Заклятье на ней. И властительница её теперь - Тьма.

- А Тьма, это…

- Нет. Не он, не к ночи будет помянут. С тем…, ты знаешь, о ком я говорю, не тебе бороться. Нет. Не так. Не тебе победить - точнее. А вот со слугами его, даже с самыми могущественными… Тьма - одна из них. Вырви деву из её власти и вы сможете… впрочем, мне не открылось, что вы ещё сможете…

- Да я бы… знаете, мне самому надо бы… но… а как вырвать?

- Крест и ожерелье должны справиться со змеем.

- Ну вот, ещё и змей. Горыныч?

- Ты извини, что говорю витиевато. Так открылось. Стараюсь ничего не упустить. Видел… Видел и воительницу с седой прядью, и воителя, вначале обожженного, да-да, тебя, а потом и - юного, прекрасного…

- Ну, уж и прекрасного… Вы опять сбиваетесь на какие-то… Ладно, продолжим. А… где искать? - задал Максим главный вопрос.

- Её от кого-то спешили схоронить. Спрятать. Думаю, что те, кому ты нужен сейчас, это знают.

- Они что, тоже слуги Тьмы?

- Нет. Просто, они по-своему понимают добро. А может и… не знаю…

И затем, полагая всё важное сказанным, отец Афанасий в перерывах между целительными сеансами излагал Максиму христианское видение добра и зла. На уточняющие вопросы Макса о Тьме, девушке, змее, отвечал, что сказал всё, ему открывшееся.

"Крест и ожерелье". Вот почему эта тварь растерзала Хому. За крест. И вой… Тогда… И потом, когда эти бусы… Ну что же. Ты у меня ещё повоешь, улыбался Максим, встречая рассвет. Исцелённый монах уже крепко спал. Юноша одарил своего пациента золотыми лучами и побрёл в свою келью. Как удачно получилось! За одну ночь! Нет, вообще-то он ещё днём начал. Но всё равно. Видимо, и в чудесах большую роль играет практика! Он завалился на узкую койку под распятием, хотел, было обдумать всё, сказанное старым монахом, но блаженно уснул.

Когда Макс проснулся от осторожных толчков в плечо какого-то опять же довольно упитанного монаха, было уже далеко за полдень.

- Отец настоятель приглашает к себе, - объяснил своё вторжение монах.

- Хорошо. Только где у вас…ну эти… умыться там и прочее?

Помещение, занимаемое настоятелем, как-то не ассоциировалось с кельей. Нет, что здесь жил священник - сразу чувствовалось. Но по размерам! Да и сам настоятель… Но почему с незапамятных времён попов так разносит? Максим и ранее, глядя на трансляции всяческих торжественных богослужений с улыбкой подмечал это. Вот, очередной горластый талант. Гренадёр! А через год - уже брюшцо. А ещё через годик - и ряха, как у всех. Бородой не припрячешь. Так и здесь. "Рядовые" монахи, или подвижники, типа отца Афанасия - пример аскетизма. А вот настоятели, их прихлебатели - вон, как поотъедались! На постах столько жирку не нагуляешь! Ну да ладно. Если сама их эээ паства не видит этого безобразия, то чего уж нам…