Маргит Сандему - Крылья черного ворона

Изнемогая от страха, он бросался на стены и на дверь, царапал изодранными в кровь ногтями оштукатуренные стены и потолок, пытался приподнять потолок, выбить дверь, зарыться в землю, при этом непрерывно крича от страха. Голова его раскалывалась от боли, но он не обращал внимания на это, в голове его была одна-единственная мысль: «Прочь, прочь отсюда!»

Крик его перешел в беспомощный плач. Он раскачивал балки, поднимая тучи пыли, бегал по кругу, словно белка в колесе, кашляя, задыхаясь, слыша бешеные удары своего сердца.

Совершенно обезумев, он услышал вдруг низкий, спокойный голос:

— Хейке!

Ему понадобилось несколько секунд, чтобы придти в себя.

— Хейке, — повторил голос уже ближе, — успокойся, тебе помогут. Осталось ждать совсем немного.

Все еще тяжело дыша, он сделал попытку успокоиться, сев на пол и прислонившись спиной к стене.

Хейке снова почувствовал себя ребенком, беззащитным в своей отчаянной борьбе с одиночеством, страхом и злом. Временами ему казалось, что он никогда не сможет выйти отсюда.

Это было несказанно горьким повторением детства.

— Я здесь, Хейке, — произнес дружелюбный голос.

— Тенгель Добрый? — прошептал он.

— Да. Мы не хотели больше вмешиваться во все это, но нам пришлось это сделать, чтобы оградить тебя от болезненных воспоминаний. Тебе нужно немедленно выбраться отсюда, иначе ты окажешься в западне.

— Я хочу выбраться отсюда, но не могу…

— Помощь идет, осталось совсем немного.

— Не мог бы ты?..

— Нет. Только живой человек может открыть дверь.

Его снова охватила паника, он метнулся к двери.

— Побереги свои силы! Они понадобятся тебе этой ночью. Будь спокоен, ты не один.

Хейке снова скрючился в углу. Прислонившись затылком к стене, он дрожал, как в лихорадке, пытаясь успокоиться — но у него ничего не получалось. Подавляя рвущиеся из груди рыдания, до боли сжав зубы, он с трудом произнес:

— Останься со мной…

Чья-то сильная рука коснулась его плеча. Хейке склонил к ней голову, и из груди его вырвался глубокий вздох.

Петер смотрел в ее прекрасные глаза. Стоя в рыцарском зале Cetatea de Strega, он прижимал маленькие ладони Николы к своей груди. Она льнула к нему.

— Моей тети сейчас нет, — прошептала она, — я не знаю, где она теперь. У нее всегда бывают странные причуды.

— Значит, мы можем убежать прямо сейчас? — прошептал он в ответ. — Мне нужно спешить, я запер моего друга, и он не может сидеть там вечно!

Он смущенно засмеялся по поводу своей недавней выходки.

— Нет, сейчас мы не можем, — сказала она, глядя на него большими, испуганными глазами. — Наш привратник и кучер знает тебя… Он еще не спит. Мы должны дождаться рассвета… Он ее раб, он моментально остановит нас. Да и тетя Феодора где-то здесь, в крепости, она, наверное, снова заперлась. Она особенно опасна, когда чем-то занята: это наводит ее на ужасные мысли. О, я знаю ее, и мне страшно! Останься со мной, Петер, будь со мной этой ночью! А на рассвете мы убежим отсюда!

Ее влюбленное лицо заставило его забыть о Хейке.

Петеру показалось, что в крепости этой ночью было особенно холодно. Ветер с гор гулял по комнатам, жалобно завывал за каменными стенами крепости — от него некуда было деться. Сквозняки приносили с собой неприятный землистый запах, идущий, по всей видимости, из-под пола. Наверняка внизу был подвал, хотя он этого не заметил, осматривая крепость.

— Спасибо, Никола, что ты заехала за мной, — сказал он. — Мне очень жаль, что меня не было в это время на постоялом дворе. Но я прибежал сюда со всех ног. Если бы я был тогда на месте, мы бы уже давно с тобой сбежали.

— Этот кучер, — напомнила она, — просто задавил бы меня. Значит, ты запер Хейке? Это просто неприлично с твоей стороны, — засмеялась она, — но пошли, я покажу тебе твою спальню. Ты подождешь там, пока я не разыщу свою тетю и не посмотрю, чем она занята. Она заставляет меня нервничать!

И когда они шли в обнимку по темной галерее, она спросила:

— Значит, вы все-таки пошли на кладбище? Даже после моего предупреждения?

— Хейке настоял на этом.

Держать в одной руке подсвечник, а другой пытаться прижать к себе как можно теснее девушку было делом сложным, Петер это понял. Но если человеку чего-то очень хочется, он добивается невероятного.

— И что интересного вы нашли на кладбище?

— Ничего! Абсолютно ничего. Я не имею понятия, что Хейке собирался там найти.

— А души усопших не преследовали вас?

— Нет. Но лес был просто омерзительным. Хейке пришлось петь колдовские заклинания, чтобы разрубить корни.

Никола тут же остановилась. Она побледнела, и в лунном свете, пробивающемся в окна галереи, ее лицо казалось совершенно белым.

— Колдовские заклинания? Не думаешь ли ты, что он колдун?

— В этом нет никакого сомнения.

Она пошла дальше.

— Да, внешне он похож на колдуна. Тогда хорошо, что ты запер его! С такими безбожниками мне не хочется иметь дело, они ведь приносят людям зло! А вот и твоя комната, здесь моя тетя до тебя не доберется. Ты не мог бы подождать здесь до моего прихода?

— Да, здесь просто чудесно, — кривя душой, произнес Петер, поскольку большой гобелен с изображением кровавых сцен охоты произвел на него удручающее впечатление, особенно в мерцающем свете свечей: эти изображения казались живыми.

Подойдя к постели, он коснулся рукой темных, резных столбов.

— Солидная кровать! — сказал он.

— Да, когда-то она предназначалась для первой брачной ночи, — равнодушно произнесла она, — но ее так и не пришлось использовать.

Свадебное ложе Ансиолы!

— Но не слишком ли рискованно ложиться в нее теперь? — неожиданно вырвалось у Петера. Она засмеялась.

— Рискованно? В каком смысле? Ты полагаешь, что это наведет нас с тобой на мысль о… Нет, в таком случае, ты неправильно понял меня! Лечь в постель с мужчиной — это для меня великое таинство.

— Нет, конечно, я не это имел в виду. Я сам не знаю, что я имел в виду…

Но на постель он смотрел неуверенно. Свадебное ложе княгини, которым она никогда не воспользовалась!

Он бы предпочел более приятное место для сна. Никола заметила его неуверенность.

— С тех самых пор здесь спали многие поколения мужчин! Подожди меня здесь, я обойду крепость. Я не успокоюсь, пока не узнаю, чем занята тетя Феодора.

Петер взял ее хорошенькое личико в свои ладони.

— Ты в самом деле беспокоишься за нее? — удивленно произнес он.

— Да. До этого она никогда так долго не отсутствовала. Я знаю, она задумала что-нибудь дьявольское! В таких случаях она имеет обыкновение запираться в своей потайной комнате — и ничего хорошего это не обещает!