Олег Лукьянов - Кладбище демонов

Они так отчетливы:

— Кто ты?

— Я агент СБГ.

— Что есть СБГ?

— Служба Безопасности Города.

— Каков смысл твоей жизни?

— Защищать Город до последней капли крови.

— Тогда носи этот жетон с гордостью…

Не то. Все не то. У меня нет больше крови, у меня нет больше сил. Я забыла, почему должна защищать Город… Забыла, для чего должна жить. Должна быть иная причина. Должна быть… То заклинание. Да, заклинание… Саймон Сэт. Саймон Сэт. Саймон Сэт — вот она причина. Именно он убил отца, именно он растоптал меня — вот почему я здесь, в этом сумрачном мире.

В глазах темнеет, тело трясет, но сердце бьется сильней и дыхание учащается. Саймон Сэт — это хорошее заклинание.

— Саймон Сэт, — прошептали губы, — клянусь, что не умру, пока не оторву твою проклятую голову.

…Но что это? Почему пропало небо, и тело стало легким, невесомым и холодным? Что это передо мной?"

— Нет! Не надо! Отпусти! — зашипела она, поняв, что оказалась во власти потусторонней силы. Призрак из ада добрался до нее раньше, чем она умерла. Теперь она висит над землей, и ледяная рука сжимает её горло. Руки царапают невидимую плоть, а болтающиеся ноги изо всех сил пытаются найти опору.

— Нет! — шипит она, пытаясь ослабить ледяную хватку, и одновременно повиснуть на прозрачной руке.

Сквозь ужас и панику из подсознания пробиваются чуждые мысли.

"Вот она — смерть. Хвала богам. Она наконец-то пришла…"

Перед смертью обострились все чувства: она ощущала дуновение ветерка и слезинку, катящуюся по грязной щеке.

Она широко раскрыла рот — но сжатое горло не пропустило в легкие воздух, и не трансформировала его в пронзительный крик. Она увидела его пасть. Прозрачную, почти невидимую — и это не от того что перед глазами все расплывается.

Демон кусает себя, и она видит, как его прозрачные клыки вонзаются в полуматериальную руку, — но кровь капает вовсе не прозрачная. Она настоящая — такая же, как ее.

Что он делает? Нет, не хочу!

Кровоточащая рука оказалась перед ее лицом и капли ледяной крови полились на нее сверкающим дождем. Кровь оросила ее губы, соленая влага попала в рот.

Он бросает ее на землю как тряпичную куклу и исчезает без следа… Совсем как Саймон Сэт.

Ее сумрачный мир, наконец, померк. Несколько мгновений она гадала, придет ли ему на смену какой-либо другой… А потом ее полностью поглотила тьма.

Глава 3 Перерождение

Она вновь бежит. Бежит долго — с того самого момента как очнулась после нападения демона. Травянистая местность осталась позади — впереди лишь валуны, достигающие ее роста, и крутые сопки предгорья.

Самочувствие оставляло желать лучшего — однако она бежала. Демон думал, что она мертва. Но он просчитался.

Как-то давно, когда она еще была маленькой девочкой, спросила отца, который вышел из душа обернутый полотенцем.

— Папа, почему у тебя на груди и спине такие большие шрамы? Ты вправду сражался с чудовищем?

Отец продемонстрировал свою чарующую ухмылку, но не отшутился как обычно. Посмотрел прямо в глаза и сказал:

— Ты уже большая девочка и должна знать, что чудовищ нет. Нет ни монстров, ни магии.

Она указала своим тоненьким пальчиком, на большие, белые как водяные змеи шрамы, тянущиеся от ключиц до живота.

Он вновь усмехнулся:

— Однажды, когда я путешествовал вне стен, мой путь перегородил медведь. Огромный, черный, зубастый. Он был столь страшен, что все мои товарищи побросали оружие и понеслись без оглядки, а я выстрелил — но наверно промахнулся. И тогда медведь меня настиг. Он разодрал меня своими когтями, и следующее что я помню, как очнулся в яме среди корней и листьев — медведь думал, что я мертв. Но он просчитался. Он собирался подождать, когда мое тело распухнет и станет мягким и сладким, но я перехитрил его. Не смотря на раны, мне удалось уползти за пределы его территории… Но тебе нечего бояться — этот медведь остался там, далеко за стенами и туманом — ему никогда до тебя не добраться…

Царство камней и валунов вдруг сменилось вотчиной взмывающих в небо скал. Могучая гора заступила дорогу, но она почти сразу нашла расщелину — почти что каньон, будто указывающий путь. Угадав в этом добрый знак, она, наконец, остановилась чтобы отдышаться — конечно, этого делать не стоило, демон в любой момент может обнаружить пропажу ужина и пуститься за ним в погоню. Но силы были на пределе.

Просто невероятно, что она вообще сюда добралась: настоящее чудо, что она могла бежать — еще час назад она изнемогала, и сил не оставалось даже на обычный шаг.

Она неожиданно вспомнила безумие, творившееся в мозгах, когда она падала, поднималась и снова ползла, как заклинание, произнося ненавистное имя. Возможно, это имя и вправду помогло активировать скрытые резервы организма, а возможно это сделал демон — напугав, быть может, до седины.

Кровь перестала течь — Сандра не стала раздвигать края материи, опасаясь разбередить рану. Теперь казалось, что ранение было не столь уж опасным — просто не верится, что она жевала сопли, как последняя девчонка. Немного подумав, она списала то состояние на шок и острую боль от открытой раны.

Закрыв глаза, она прислушалась к себе: действительно, рана давала о себе знать лишь тупой редко пульсирующей болью, к которой, впрочем, она привыкла настолько, что могла и не обращать внимания.

Но это относилось лишь к боли. Чувство голода настолько разбушевалось, что стало проблемой. Конечно, можно было все же немного отдохнуть, исхитриться перевязать рану и наловить этих сусликов, которых она в избытке видела, пробегая по равнине — но она чувствовала, что это ей дорого обойдется. На этот раз демон разорвет ее на части.

Чуть выровняв дыхание, и немного охладив тело, она продолжила путь — шагом.

Ее цель — Левиафан — где-то здесь, за этими скалистыми гребнями. Достигнув его, она окажется в безопасности, и все её проблемы останутся в прошлом.

Конечно, ей надо будет еще организовать поисковую команду, и изловить одного субъекта с дурацким именем, но сложностей возникнуть не должно. Она справится. Саймон Сэт никуда не денется. Расплата не заставит себя долго ждать. О нем можно забыть…

И как только она могла в самом начале принимать его за студента-неудачника? Что с ней было не так? Может быть, дело в той мистике, что окружила его словно плащом-невидимкой, или дело и вправду в ней самой? Может быть прав был шеф, говоря, что она возомнила о себе слишком много: убежденная в том, что от ее глаз ничего не скроется, просто позволила быть одураченной. С самого начала, она считала, что ведет игру, и эта самоуверенность не позволяла разглядеть тревожные признаки, проскальзывающие из-под маскарада этого чудовища… А потом было слишком поздно.