Кэтрин Фишер - Оракул

— Это опасно, господин. Вдруг они больны...

Мальчик насупился. Женщина в вуали — должно быть, его мать — встревоженно сказала:

— Вели слугам продолжать путь.

— Нет. — Мальчишка выглянул из паланкина. — Эй, ты. Подойди сюда! Если я Архон, то ничем не заражусь, правда?

Сетис не мог сдвинуться с места. Орфет застонал. На этот раз они влипли по-настоящему. Из-за угла во главе отряда всадников выехал генерал Аргелин.

Музыкант напрягся, изготовившись к прыжку. Сетиса парализовало от страха.

— He делай глупостей, — прошипел он сквозь стиснутые зубы. — Сиди спокойно!

— Что происходит? — Голос Аргелина звучал устало, он изнемогал от жары. — Тео, сейчас же сядь обратно в носилки.

— Дядя, я хочу подать этим людям монетку.

— Тогда брось ее и езжай дальше. Они больны. — Он сверкнул глазами на носильщиков. — ЖИВО! Пока Претендент не заразился! Шкуры спущу!

Сетис услышал чьи-то шаги. Он поднял глаза и увидел Алексоса: тот вскочил, подошел к носилкам и со странной улыбкой на устах посмотрел снизу вверх на мальчика.

— Ты и правда Архон? — спросил он.

Мальчик взял у матери монетку и бросил ее, гордясь собой.

— Да. Купи себе воды.

Серебряная монетка звякнула о мостовую и покатилась к ногам Орфета. Пальцы толстяка схватили ее.

На миг Сетис испугался, что Орфет швырнет ее обратно, потом оба застыли от ужаса, услышав, как Алексос произнес:

— Быть Богом очень больно. Ты это знаешь? Люди будут считать, что тебе ведомы ответы на все вопросы. Будут ждать, что ты принесешь дождь. Серебряные капельки. Ты можешь заставить их падать с неба, как эту монетку?

Мальчик глядел на него удивленно, с легким испугом Сетис неловко поднялся на ноги, подковылял поближе, но тут мальчик завопил: «Дядя!», и в следующее мгновение Аргелин ударом хлыста сбил Алексоса с ног. Тот отлетел к Сетису, и оба упали, корчась от боли.

— Продолжайте путь, — рявкнул генерал.

Носилки, качаясь и дергаясь, медленно поплыли дальше.

Генерал подозвал одного из стражников.

— Вышвырни этих оборванцев из Порта! Через Пустынные ворота.

— Так точно, господин. А ну, вставайте!

У Алексоса носом пошла кровь. Он коснулся красной струйки и испуганно посмотрел на перепачканный палец. Орфет выругался сквозь зубы:

— За это он поплатится жизнью...

— Заткнись. — Поднявшись на ноги, Сетис посмотрел на стражника. Тот был молод и сейчас, после ухода генерала, заметно нервничал. Копье у него было парадное; он выставил его, ткнул Сетиса в грудь и заявил:

— Не вздумайте подойти ближе, псы паршивые. А ну, шагайте. Вперед!

Этот было подарком судьбы. Никто больше на них не смотрел, никто не пытался заговорить. Тройку хромающих, избитых, безмолвных нищих провели под конвоем прямо к Пустынным воротам и вышвырнули на дорогу.

— И не вздумайте возвращаться, — пригрозил напоследок стражник и велел задвинуть засов.

Снаружи было еще жарче. Над пустыней колыхалось знойное марево, в жухлой траве стрекотали тысячи цикад. Сетис отхлебнул драгоценной воды, Орфет отпил большой глоток и передал флягу Алексосу.

— Выпей, Архон. Скоро мы доставим тебя в безопасное место.

На дороге к Мосту не было ни путников, ни паломников. Они долго брели, еле передвигая ноги, а когда, наконец, добрались до берега моря, то, мечтая хотя бы о клочке тени, рухнули в колючие кусты дрока у обочины. Последними каплями воды Орфет промыл длинную ссадину на лице у мальчика.

— Напрасно ты заговорил с ними, дружок — проворчал он.

— Орфет, я должен был с ним поговорить. Для него это — всего лишь игра. Он играет в Бога.

— Недолго ему осталось играть.

— Такие игры никогда не кончаются. В душе он будет играть вечно.

— Как скажешь, Архон. А сейчас полежи и отдохни, ладно? Мы о тебе позаботимся. Теперь ты со мной.

Алексос слабо улыбнулся.

— Я рад, что ты пришел за мной, Орфет. И ты, Сетис.

Сетис пожал плечами.

— Когда станешь Архоном, тогда и сочтемся.

Мальчик кивнул и лег, закрыв глаза. Потом очень тихо, так, чтобы не услышал Орфет, прошептал:

— Рядом шакал. Я его чувствую...

Сетис оторопело уставился на него. Потом встал и медленно осмотрелся. До самых стен Порта тянулась голая, поросшая кустарником пустошь. Вдалеке, через пустыню, мрачной громадой вырисовывался Город Мертвых, словно скопление тьмы в угасающем свете. Позади него, далеко на западе, солнце садилось за Лунные Горы, таинственный хребет на самом краю света вереницу зловещих зубчатых пиков, за которую еще никто не заходил. А далеко в море, в сумеречной дымке, которая, казалось, поднимается из его благоуханных садов, вырисовывались бледные очертания Острова.

— Сядь. — Орфет со вздохом прислонился к камням и размотал грязные повязки. — Что-то она опаздывает. Ты уверен, что она...

— Уверен!

— Как ты думаешь, за нами следят?

— Нет. — Он сел. Может быть, мальчишка имел в виду настоящего шакала? Или он как-то узнал, как могут узнавать только Боги, о гробнице Состриса?

Но Алексос, похоже, уже уснул, свернувшись калачиком на раскаленной земле. Орфет с нежностью смотрел на него.

— Погоди, пока он станет Архоном. Тогда все переменится.

— И дождь пойдет? — У Сетиса пересохло в горле.

— Что?

— Дождь пойдет? Последний-то не сумел этого добиться...

— Он и есть последний. — Музыкант приподнялся, опираясь на руку. — И дождь пойдет, и еды у всех будет вдоволь, и налоги снизят. И генерал будет новый.

— Надо полагать, ты? — Сетис повернулся к нему. — У тебя что, действительно хватает глупости думать, будто ты сможешь убить Аргелина и занять его место? Ты добьешься только того, что мы все погибнем. Все — и Мирани, и я, и отец, и он!

Орфет пристально посмотрел на него, потом сказал:

— Да, у меня хватает глупости. И у тебя тоже. Потому что для того, чтобы Алексос стал Архоном, Аргелин должен умереть. Другого выхода нет, а мы уже призваны на службу Богу. Думаешь, ты сможешь запросто выйти из игры, вернуться в свой писцовый зал, снова зарыться головой в пыль и документы? Ничего не выйдет! Потому что Бог уже произнес твое имя. Ты зашел слишком далеко и назад не вернешься. Никто из нас не вернется. Даже если захотим...

Несмотря на жару, у Сетиса мороз пробежал по коже. Он с трудом поднялся на ноги.

— Могу уйти хоть сейчас!

Орфет криво ухмыльнулся.

— Не выйдет.

— Смотри.

— Он тебе не позволит. Пока все не кончится.

Сетис облизал пересохшие губы.

— Я иду домой. И больше ты меня не увидишь.

Но он не успел сделать ни шагу. Внезапно Алексос привстал и шепнул:

— Кто-то идет!

Сетис обернулся и увидел на Мосту фигурку в светлом платье.