Хоббит, или Туда и обратно - Джон Рональд Руэл Толкин

на Карроке, — сказал он. — Спорить бесполезно. У меня, как я уже говорил вам, есть спешное дело далеко отсюда, на юге, а я уже и так задержался с вами. Быть может, мы еще встретимся, раньше, чем кончится это дело, а может быть — и нет. Это зависит от вашей удачи, отваги и рассудительности; а я посылаю с вами Бильбо Баггинса. Я уже говорил вам, что в нем есть больше, чем вы думаете, и вы вскоре сами увидите это. Итак, Бильбо, будьте веселы и не смотрите так мрачно. Веселее, Торин и Компания! В конце концов, этот поход— ваш собственный. Думайте о сокровище в конце пути и забудьте о лесе и о Драконе, хотя бы до завтрашнего утра!

Когда завтрашнее утро настало, он сказал то же. Итак, им не оставалось ничего другого, как лишь наполнить мехи водой из прозрачного источника, найденного близ входа в лес, и развьючить пони. Они разделили поклажу как можно равномернее, хотя Бильбо считал свою ношу утомительно тяжелой; и ему вовсе не улыбалось тащиться пешком так много миль и тащить на себе всю эту ношу.

— Не беспокойтесь, — сказал ему Торин. — Слишком скоро она станет легче! Я думаю, пройдет еще немного времени, и все мы начнем желать, чтобы наша поклажа стала тяжелее.

Наконец, они попрощались со своими пони и повернули их на обратный путь; и животные весело поскакали домой, явно радуясь, что оставили Чернолес позади. При этом Бильбо мог поклясться, что видит какое-то существо, вроде медведя: оно вышло из тени деревьев и зарысило вслед за животными.

Потом Гандальф тоже простился. Бильбо сидел на земле, чувствовал себя очень несчастным; ему очень хотелось бы сидеть вместе с кудесником на его большом коне. Он уже заглянул в лес после завтрака (очень скудного, кстати), и лес показался ему непроглядным, как темная ночь, и очень таинственным: «словно там кто-то сидит и ждет», сказал он себе.

— Прощайте! — сказал Гандальф Торину, — И прощайте все вы! Прямо сквозь лес, — вот каков ваш путь теперь. Не уклоняйтесь с него. Если вы это сделаете, то я ручаюсь чем угодно, что вы никогда не найдете его и никогда не выйдете из Чернолеса; а тогда — едва ли вы свидитесь когда-нибудь со мною или с кем бы то ни было!

— Неужели мы должны пройти его насквозь? — простонал Хоббит.

— Да, должны, — ответил кудесник, — если хотите попасть на другую его сторону. Вы должны либо пройти, либо отказаться от своей цели. И я не намерен позволять отступить вам сейчас, Бильбо Баггинс! Мне стыдно за вас, что вы подумали так. Вам придется охранять всех этих Карликов вместо меня, — засмеялся он.

— Нет, нет! — возразил Бильбо. — Я не это хотел сказать. Но неужели нет пути в обход этого леса?

— Есть, если вы хотите пройти миль двести на север или дважды столько — на юг. Но вы и там не найдете безопасных дорог. В этой части мира безопасности нет. Помните, что вы находитесь в Диких Странах, куда бы вы ни направились, вам везде может встретиться все, что угодно. Прежде чем обойти Чернолес с севера, вы очутитесь на склонах Серых гор, а они попросту кишат Орками, Троллями и всякой другой нечистью. Прежде чем обойти его с юга, вы вступите во владения Чернокнижника, а даже вы, Бильбо, не захотите, чтобы я рассказал вам об этом злобном колдуне. Я не советую вам даже приближаться к тем местам, откуда видна его Черная башня! Держитесь лесной тропы, будьте мужественны, надейтесь на лучшее, и тогда — если вам очень повезет — вы, может быть, когда-нибудь выйдете из леса и увидите у себя под ногами Большие болота, а за ними, далеко на востоке, — Одинокую гору, где живет добрый старый Смауг; надеюсь, впрочем, что он не ждет вас.

— Хорошо же вы умеете подбадривать! — проворчал Торин. — Прощайте! Если вы не хотите идти с нами, то вам лучше уйти без дальнейших разговоров.

— Что ж, прощайте, и теперь уже окончательно! — произнес Гандальф, повернул своего коня и направился на запад. Но он не мог удержаться, чтобы не оставить за собой последнее слово. Еще не отъехав на расстояние оклика, он обернулся, поднес руки ко рту, и они услышали его слабо долетающий голос: — Прощайте! Будьте умными, держитесь крепко и НЕ ПОКИДАЙТЕ ТРОПЫ!

Затем он поскакал, и они потеряли его из виду.

— Прощайте! Доброго пути! — закричали Карлики, тем более сердито, что на самом деле они были огорчены разлукой с ним. Тут началась самая опасная часть их пути. Каждый из них вскинул за спину свою долю поклажи и свой мех с водой; и, отвернувшись от света, заливающего окрестность, они углубились в лесной мрак.

Глава 8. ПАУКИ И МУХИ

Шли гуськом. Вход на тропу был словно аркой, ведущей в мрачный туннель; она была образована двумя большими, склонившимися друг на друга деревьями, слишком старыми и задушенными плющом, чтобы на них росло что-нибудь, кроме нескольких почерневших листьев. Сама тропа была узкая и вилась между стволами то вправо, то влево. Вскоре свет у входа превратился в пятнышко далеко позади, а тишина была такой глубокой, что их шаги казались громким топотом, и деревья словно наклонялись к ним, прислушиваясь.

Когда глаза у них привыкли к сумраку, они стали немного видеть вокруг себя, в каком-то темном зеленом сумраке. Иногда впереди них вонзался в тропу тонкий и яркий солнечный луч, которому удалось проникнуть в просвет между листьями вверху, а потом не запутаться в переплетении ветвей и сучьев. Но это случалось редко и вскоре прекратилось совсем.

В лесу жили черные белки. Когда острые, любопытные глаза Бильбо присмотрелись к окружающему, он улавливал их мельканье на тропе или позади древесных стволов. Здесь слышались также странные звуки, хрюканье и пыхтенье и возня в кустарнике или в грудах листьев, видневшихся там и сям среди деревьев, но что было причиной этих звуков — он не видел. Самым неприятным зрелищем была паутина: темные, густые сети из необычайно толстых нитей, нередко натянутые от одного дерева до другого или между нижними ветвями по обе стороны тропы. На самой тропе таких сетей не было, — потому ли, что ее охраняли какие-то чары, или же по какой-то другой причине, они не могли догадаться.

Не прошло много времени, как они возненавидели лес, — ничуть не меньше, чем ненавидели темные подземные ходы Орков, — и им стало казаться, что они никогда не выйдут