Мир и нир (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич

А на третий день мы ехали с ним стремя в стремя к крепостным воротам. Дорога пролегала среди остовов домов, рухнувших обугленных брёвен. В богатых некогда домах сиротливо торчали печные трубы. Бедные топились по-чёрному. На многих пепелищах клубился дымок. Ветер подымал облачка золы. К главным воротам прибыли грязные, словно в день присяги. Карух напоминал трубочиста на серо-чёрном кхаре со светлым брюхом, а не монарха на белом.

- Не вздумай встревать! – прошептал он. – Хотел узнать что-то перед атакой, так узнавай, вынюхивай.

Он должен был добавить «на тебя вся надежда», но смолчал. Позвав на переговоры, ни слова не обронил про мои восемьдесят динов. Точнее – не мои. К сожалению.

- Они имеют право стрелять, - ответил я ему. – Коль начался обстрел, то начались и боевые действия. Переговоры до боя.

- Не посмеют. Нас хранит Моуи.

- Их тоже. Видел, сколько храмов?

- Зато вера наша сильнее. С Моуи нам ничего не страшно! Видел? Каросские наёмники Шаррух и Гондарх погибли первыми. Они клятвы не приносили. Только заключили договор. Покровительство Моуи их не защищает.

Жаль, что мелкий не взял с собой подобие капеллана. Тот бы уж наверняка понял, что бог повернулся к Каруху и всей нашей армии пятой точкой.

Безучастные к нашему диалогу кхары несли седоков дальше. Бурёнка переступила через обугленное тело «освобождённого». Похоже, последним усилием вылез из пылающих развалин на дорогу.

Третьим и позади нас погонял кхара Нимирх. Его присутствие вызывало зуд. Понимая, что тот никак не защитит королёныша, я уже несколько раз щупал рукоятку «Макарыча» в борьбе с искушением прострелить августейшую башку. От девяти миллиметров в упор никакой бог не спасёт, тем более – от контрольного выстрела.

Но не вариант. Пришью я поганца на глазах изумлённой публики, глазеющей с высоты крепостной стены, и что? В лагере останутся верховодить его бренты и глеи. Они и командующие, и министры, и вообще элита. У них походная казна, только они способны перекупить наёмников. Анты типа Фируха в подчинённом положении. То есть вместо одного соскочившего с катушек хрыма мы получим стаю таких же зверёнышей, рвущихся на его место… Нет, хватит. Вмешиваюсь в большую политику в первый и в последний раз. Закрою вопрос кардинально.

По крайней мере, верю, что в последний раз вмешиваюсь. Меня Мюи ждёт. С сыном.

Наконец, приблизились к подножию холма. Он – как продолжение стены вниз. Не холм даже, а небольшая гора с плоской вершиной.

Фирух остановил кхара и приложил к губам свёрнутый конусом лист меди. Рупор то есть. Он прокричал, что великий и могучий король Мульда (дальше перечисление титулов, наскучившее бесконечными повторениями мне и Нимирху уже давно) вызывает на переговоры короля Монкурха. Просто короля, без финтифлюшек.

Я посматривал в бинокль. Биб невидимой тенью порхал над стеной. Арбалетчиков более сотни, что не есть гут. Зато никто пока не пытался выцелить меня в лоб, и за то спасибо.

Минут через тридцать, когда мой венценосный спутник уже хорошо начал нервничать, отворилась кованая дверь. Из проёма сбоку от главных ворот поодиночке выехали трое. Теперь ждали и они – пока опустится мост над канавой, окружившей крепость.

Можно было кричать через ров, двадцать шагов всего, но не солидно. Потому короли сверлили друг дружку взглядами и тупо молчали, теряя время.

Наконец, мост коснулся земли. Трое абсолютно рыжих антов, столпов местной монархии, почили нас аудиенцией. Карух начал с обычных претензий, я же почти не слушал, сосредоточившись на своём дроне.

Жаль, что став более мощным и в какой-то степени «толстым», он лишился возможности проникать в души. Отныне – только выпивает их или глушит, стирая память человека, бестелесный гуманист.

Пока разговор из стадии нагревания перетекал в стадию кипения и бурления, я достаточно точно представил себе план Тейфарра. Покружившись внутри стен, верья нашёл и потайной ход. Мой план похода выполнен. Осталось свалить, не получив арбалетный болт.

Но свербело что-то сказать. Хотя бы из чувства противоречия. Наперекор желаниям Каруха. И я ляпнул:

- Король! Вы пробовали нир от Гоша?

Предводитель из стана противника, рыжебородый мужлан со сломанным клыком, разворачивавшийся было, чтоб удалиться во гневе, изумлённо выкатил на меня глаза.

- Пил. И что?

- Я – тот самый глей Гош. Надеюсь, вам понравилось. Скоро увидимся ещё раз, когда вам передадут привет от глея Гоша.

- Что за дерьмо про нир? – злобно спросил Карух, когда мы отъехали на достаточное расстояние от чужих ушей и арбалетов.

- Часть моего плана. Я убедился – сработает. Осталась мелочь – восемьдесят динов. И гарантия, что получу справедливую долю в добыче, - он ничего не ответил, и я продолжил: - В город ведут ещё три дороги – на восток, на северо-запад и через реку, откуда берётся вода для крепостного рва. Мы заняли только одну дорогу. Можем ещё одну, всё. В осаду город не возьмём. Мост на северо-восток каменный, с парой башенок с каждой стороны. Обойти его, переправившись через реку, сложно. Так что остаётся только штурм в лоб. До последнего кароссца или солдата из Мульда. Либо мой вариант, неспешный, но верный.

Он молчал всю дорогу. На «базе» поманил в свой шатёр и там отсыпал восемь десятков серебряных кружочков. Собственными дрожащими от жадности руками.

- Но если обманешь, глей…

- Если штурм сорвётся, я всего лишь получил причитающееся за предыдущий. Хорошего дня, повелитель.

Тем более он может стать последним для одного из нас.

А пока – ждём ночи.

[1] При использовании в зрительной трубе двух двояковыпуклых линз изображение выглядит перевёрнутым.

Глава 15

15.

На выходных, ещё до армии, когда я приезжал к деду в Дымки, любил с пацанами купать лошадей. Их уже немного оставалось, всё машины да тракторы. Но это было здорово. Заходить с конём в тёплую речную воду, скрести его от копыт до спины сначала щёткой, потом тереть тряпицей, распутывать гриву и хвост, выбирая репьи и колтуны. Он всхрапывал, мотал головой. Косил глазом. Нравилось ему!

Потом я забирался мокрым пузом на его голую спину. Садился верхом. Жеребец неспешно шёл по мелководью. Не делал резких рывков, чтоб не сбросить седока. Мне лет шестнадцать-семнадцать было. До сих пор помню…

Корова, в отличие от лошади, плавать с человеком, ухватившимся за седло, не умеет. Мы объехали город по широкой дуге и приблизились к рву, когда стемнело. Я слез, стараясь не шуметь, и отдал повод Бурёнки Нирагу.

Он в курсе задуманного мной только в общих чертах. Достаточно, чтоб придти в ужас. Но верит, что меня кривая вывезет из любой передряги.

Тем не менее, червячок сомнения шевелится. Вдруг струхнёт и заложит… Поэтому спиной чувствую его взгляд и слегка нервничаю. Хотя стоило сосредоточиться на предстоящем – преодолении рва.

Свет от факелов на стене не достаёт до воды. Думаю, горожане считают – не важно. Коль состоится нападение целой армии, солдатня наделает шуму. А одиночка вреда не причинит.

Осторожно попробовал воду ногой. Могли же гадости набросать. Крепостной ров не для купания, а очень даже наоборот – чтоб не лезли.

Поплыл. Без коня и без кхара. А также огнестрельного оружия – его нечем уберечь от воды.

В сапогах, кожаных штанах и такой же куртке купание радости не доставляет. Но, появись я голый внутри крепостных стен, произвёл бы больший фурор, чем просто мокрый.

Припадая к земле и стараясь не чавкать водой в сапогах, поднялся вверх, к самой кирпичной кладке. К слову, она каменная и прочная. Даже если пушки с ядрами появятся – сколько-то выдержит. Только под козырьком решился разуться и вылить воду.

- Всё спокойно, хозяин!

- Сам вижу. Веди к проходу.

В любом романе о старинных замках или дворцах непременно упоминается тайный ход. Конечно, никакой уверенности не было, что жизнь согласится соответствовать книжкам. Тем не менее, Биб его обнаружил, пока короли обменивались колкостями. Позже я снова прогулялся в ту степь, запустив верью вторично. Тоннель уходил не просто под стену – он вёл в подвалы замка. Был превосходно замаскирован и никем не охранялся. Тайна, наверно, считалась лучшей защитой.