Джон Толкин - Властелин колец

– Верю, – сказал Гэндальф. – И много убитых?

– Три и два, – ответил Баттербур, имея в виду высокий и маленький народ. – Бедный Мет Битсарто, и Ровли Эпилдор, и маленький Том Пикторн из-за холма; и Вилли Бенкс сверху, и один из Подкручинсов из Стедла. Все хорошие парни, и мы их потеряли. А Гарри Гоатлиф, привратник западных ворот, и Билл Ферни, они перешли на сторону чужаков и ушли с ними. Я думаю, что они их и впустили. В ночь схватки, я имею в виду. Тогда мы выгнали их, перед концом года, после прошлогоднего большого снегопада.

А теперь они стали разбойниками и скрываются в лесах за Арчетом и в пустынях на севере. Как в дурные старые времена, о которых говорится в сказаниях. На дорогах небезопасно, никто не ездить далеко, и люди рано закрываются на запоры. Нам пришлось поставить часовых вдоль всей ограды и держать по ночам людей у ворот.

– Нас никто не трогал, – сказал Пиппин, – а мы двигались медленно и не соблюдали предосторожностей. Мы думали, что все неприятности остались позади.

– Нет, к сожалению мастер, – сказал Баттербур. – А то, что вас не тронули, неудивительно. Они не нападают на вооруженных, у кого есть мечи, щиты, шлемы и все такое. Сначала дважды подумают. Должен сказать, что и я призадумался, увидев вас.

И тут хоббиты поняли, что люди смотрели на них с удивлением не из-за того, что они неожиданно вернулись, а из-за их одежды и вооружения. Сами они так привыкли к оружию и к передвижению в военном порядке, что совсем забыли о том, что яркие кольчуги, видные из-под плащей, шлемы Гондора и Марки, прекрасные гербы на щитах должны казаться необычными в их стране. А Гэндальф тоже ехал на высоком сером коне, весь одетый в белое, а на боку у него висел длинный меч Глемдринг.

Гэндальф рассмеялся.

– Ну, ну, – сказал он, – если они испугались нас пятерых, тогда мы встречали врагов пострашнее. Но во всяком случае пока мы здесь, они оставят вас в покое.

– Надолго ли? – спросил Баттербур. – Не буду скрывать: мы рады были бы иметь вас гостями подольше. Видите ли, мы не привыкли к таким делам, а Следопыты все исчезли, как говорят. Мы до сих пор не понимали, что они делали для нас. Тут были существа похуже грабителей. Волки выли у ограды в прошлую зиму. А эти темные фигуры в лесах, от одной мысли о которых застывает кровь. Все это очень беспокойно, если вы меня понимаете.

– Да, – сказал Гэндальф, – все земли были в беспокойстве в эти дни, в большом беспокойстве. Но приободритесь, Барлиман! Вы были лишь на краю больших неприятностей, и я рад слышать, что вы не вступили в них глубже. Наступают лучшие времена. Может, лучше, чем вы себе представляете. Следопыты вернулись. Мы прибыли с ними. И снова есть король, Барлиман. Он скоро обратит свое внимание и сюда.

Зеленый тракт снова будет открыт, посыльные поскачут на север, начнется движение по дорогам, а злые существа будут изгнаны в пустыни. Вообще пустынь не будет; там же, где сейчас дикие земли, поселятся люди и будут поля.

Мастер Баттербур покачал головой.

– Если на дорогах будут порядочные проезжие, это нам не повредит, – сказал он. – Но мы не хотим больше грабежей и разбойников. Не хотим чужаков в Пригорье или поближе. Мы хотим, чтобы нас оставили в покое. Не хочу, чтобы вокруг поселялись толпы чужаков, опустошая наши земли.

– Вас оставят в покое, Барлиман, – сказал Гэндальф. – Между Изеном и Грейфлудом достаточно места для нескольких королевств. Много пустых земель и к югу от Брендивайна. А многие поселятся к северу, в ста и больше милях отсюда, в дальнем конце зеленого тракта – у северных склонов или у озера Эвендим.

– У плотины мертвецов? – спросил с сомнением Баттербур. – Говорят, это земля призраков. Даже разбойник не пойдет туда.

– Пойдут Следопыты, – ответил Гэндальф. – Вы говорите, плотина мертвецов? Так называли ее долгие годы. Но ее настоящее имя, Барлиман, Форност Орейн – королевский Норбери. И однажды король снова прибудет туда; и тогда мимо вас проедет немало народа.

– Что ж, согласен, это звучит более обнадеживающе, – сказал Баттербур. – Да и для дела это неплохо. Только пусть не трогает Пригорье.

– Не тронет, – сказал Гэндальф. – Он вас знает и любит.

– Откуда? – удивился Баттербур. – Он сидит на троне в большом зале в сотнях миль отсюда. И пьет вино из золотого кубка. И что ему «Пони» или кружка пива? Не то, чтобы у меня было плохое вино, Гэндальф. Оно необыкновенно хорошо, с тех пор, как прошлой осенью вы сказали над ним несколько слов.

– Ах! – сказал Сэм. – Он тоже говорит, что у вас хорошее пиво.

– Он говорит?

– Конечно. Он – Бродяжник. Глава Следопытов. Вы еще не поняли этого?

До Барлимана наконец дошло, и лицо его представляло сплошное удивление. Глаза его округлились, рот широко раскрылся.

– Бродяжник! – воскликнул он, передохнув. – Он, с короной, с золотым кубком! К чему же мы идем?

– К лучшим временам, для Пригорья во всяком случае, – сказал Гэндальф.

– Надеюсь. Что ж, это был самый хороший разговор для меня за много месяцев. И не стану скрывать, что сегодня я буду спать спокойнее и с легким сердцем. Вы мне дали много материала для размышлений, но я все это отложу на утро. Иду спать, и вы тоже, конечно. Эй, Ноб! – позвал он, подходя к двери. – Ноб, разиня!

– Ноб! – повторил он, хлопнув себя по лбу. – О чем же это напоминает мне?

– Надеюсь, не о другом забытом письме, мастер Баттербур? – Сказал Мерри.

– Ну, ну, мастер Брендизайк, не нужно напоминать мне об этом. Но вы перебили мне мысль. О чем это я? Ноб, конюшня, ах! Вот оно! У меня есть кое-что, принадлежащее вам. Если вы помните Билла Ферни и кражу лошадей, то пони, которого вы у него купили, здесь. Вернулся сам. Но где он был, вы знаете лучше меня. Он был лохматый, как старый пес, и тощий, как бельевая веревка, но живой. Ноб присматривал за ним.

– Что! Мой Билл! – воскликнул Сэм. – Ну, что бы ни говорил мой старик, я рожден счастливым. Вот и еще одно исполнившееся желание! Где он? Я иду к нему.

Путники оставались в Пригорье весь следующий день, и вечером мастер Баттербур не мог пожаловаться на отсутствие посетителей. Любопытство победило все страхи, и его дом был переполнен. Хоббиты навестили общую комнату и ответили на множество вопросов. У жителей Пригорья оказалась хорошая память, и Фродо несколько раз спрашивали, написал ли он свою книгу.

– Еще нет, – отвечал он. – Иду домой, чтобы привести в порядок свои записи.

Он обещал изложить и удивительные события в Пригорье, и жители Пригорья решили, что это будет самое интересное место в книге, гораздо интереснее, чем рассказ о далеких и незначительных событиях «на юге».