Кэрол Берг - Сплетающий души

Отобрав у Раделя поводья, он вскочил на спину Молли и завернул за угол сторожки. Я никак не мог понять, как ему удается взбираться в седло с такой легкостью. Радель, как обычно, посмотрел на Паоло так, словно он был комком грязи, но оказался не настолько гордым, чтобы не последовать за ним. Матушка помахала рукой и пошла по дороге к главному зданию.

Воспользовавшись подсказкой Паоло, я быстро сгреб листья в самом темном углу сторожки, снял плащ и набросил его на эту груду. Потом выскользнул из двери в заросли кустов и последовал за матушкой в сад.

Я едва не вернулся, чтобы спрятаться под своим плащом, когда впервые увидел поместье. Еще одно видение. Два образа, один поверх другого. Первый был тихим, мертвым остовом, стоящим передо мной, второй — огромным, залитым светом домом, и пение флейт и скрипок и звонкий смех разносились над его садами. Я готов был поклясться, что танцевал там, хотя даже не умел это делать. Меня кидало то в жар, то в холод; мой нос утверждал, что эти одичавшие заросли пахли розами, духами и горящими свечами. Злость, радость, волнение и любопытство, совершенно не связанные с моим собственным настроем, учинили такое смятение в моей голове, что я едва не принялся биться ею о дерево, только чтобы остановить это. Несколькими мгновениями позже видение рассеялось, оставив меня в холодном поту.

Из моего укрытия в заросшей беседке я слышал, как королева описывает тех самых существ из страны моих снов, объявившихся в Лейране. Тот же карлик, и звероподобный человек, и еще тот, кого я звал бегуном, — темнокожий человек, высокий и тощий, что носился туда-сюда по черным дорогам и горным тропам моих снов. Они не были творениями лордов. Я не чувствовал в их магии искусства Нотоль, в их проделках — стратегии Парвена, в их общении — уловок Зиддари. Они были чем-то совершенно иным. Просто я не знал, чем именно.

Королева уже уехала в Монтевиаль, а матушка все сидела в раздумьях на перилах моста. Я тоже размышлял в своем укрытии, пытаясь решить, рассказать ли ей о моих снах про одноглазого карлика и его приятелей. Мои колебания спасли мне жизнь.

— … Он остался тем же, кем был в Зев'На. Но этой ночью он приблизится на длину моего клинка, и я уничтожу его, как велит мне долг, прежде чем он причинит новое зло.

Итак, принц Авонара хочет убить меня. Все его заявления о доверии и желании помочь мне оказались ложью. Ему почти удалось одурачить меня. Впервые после Зев'На я пожалел, что не ношу меча. Что ж, пусть даже и безоружный, так просто я не сдамся. Я кое-что умею. И, как постоянно напоминал мне сторожевой пес-дар'нети, я учился у настоящих мастеров.

Но, продолжая бушевать, отец начал убеждать матушку, и я внимательнее прислушался к его обвинениям.

— Лорды никогда не марают собственные руки… иногда вселяются… вторгаются в человека и вытесняют его душу… пользуются жизнью другого, как собственной…

Он действительно рассказал мне про тайник в заброшенной купальне, а лорды и в самом деле вселялись в чужие тела, осуществляя свои замыслы. Я проделывал это, будучи одним из них, и назвать это приятным значило бы не сказать ничего. Но я ни разу не вторгался в тело дар'нети и не использовал ни толики чар с тех пор, как покинул Зев'На. Это было слишком опасно и слишком болезненно, и мне не хватало на это сил, потому что бездеятельные пути накопления силы, которыми пользовались дар'нети, претили мне.

Что же произошло?

Даже сразись я с принцем, это все равно не даст ответа. Мне нужно было скрыться до тех пор, пока я не докопаюсь до истины. Матушка не сможет защитить меня от принца, а мертвым я не смогу уберечь ее ни от кого.

Итак, используя все, что я узнал о бесшумном передвижении, обучаясь в Зев'На, я выскользнул из беседки, прочь от моста и заросшей травой ложбинки, в глубь сада. Двигаться приходилось медленно, следя за ветками, сучьями и листвой. Слабый лунный свет не мог пробиться сквозь кроны. Прошлой ночью опавшие листья промокли под дождем, и это помогало мне красться тише, несмотря на хлопанье рукавов, мокрых от осевшей на кустах и лозах влаги. Я шел прочь от сторожки, решив, что смогу перебраться по какому-нибудь дереву через стену и скрыться в лесу. Я наверняка сумею прятаться дольше, чем они будут меня искать.

Я обошел стороной разросшийся кустарник и направился к ольховой рощице. Приблизившись к кольцу деревьев, я споткнулся в потемках обо что-то плотное и мягкое и рухнул лицом в сырую траву. Чем бы это что-то ни было, пахло оно неважно, так что я счел его мертвым — пока оно не зашипело и не рванулось в сторону. Я поборол искушение вскочить и броситься бежать. Вместо этого я тихо пополз вперед на животе. Тусклое зеленоватое свечение пробивалось сквозь листву. Я едва отваживался дышать. И тут ветки передо мной вдруг раздвинулись, а чья-то рука дернула меня за волосы, задирая лицо так, что свет ударил мне прямо в глаза.

— Это еще кто? Еще один лазутчик? Прислужник меченосца? — раздался над ухом скрипучий голос.

Чьи-то руки вцепились мне в плечи. Я извернулся, чтобы ослабить их хватку, и попытался пинками сшибить врагов с ног. Но это мне не удалось, и мои противники выдернули меня из кустов и поставили на колени, заломив руки за спину.

Матерь ночи! Прямо передо мной, словно только что вылезший из моего сна, стоял одноглазый карлик. С одной стороны, сжимая мою руку хваткой, сделавшей бы честь и воину-зиду, стоял широкий, темный человек. А напротив него — тощий чернокожий бегун, нисколько не уступающий в силе своему косматому приятелю.

— Кто вы? — прошептал я, от изумления даже перестав сопротивляться.

— Это он! — тихо объявил карлик, прижимая палец к губам и ухмыляясь в бороду. — Вот радость-то! О, только скажи нам, великий хозяин, что мы не причинили тебе вреда!

Великаны не выпустили меня, но ослабили хватку так, что я перестал опасаться за сохранность своих конечностей.

— Я в порядке. Откуда вы взялись? Что вам от меня надо? Мне снилось…

— Еще не время для ваших вопросов, великий хозяин. Вы должны попасть в Пределье… если вы тот, кого мы ищем. Идемте же. Скорее! Мы здесь, чтобы помочь вам найти дорогу!

Он низко поклонился и беспечно рассмеялся. Двое других поддержали его — коричневый сухо и отрывисто заблеял, а его высокий спутник разразился раскатистым хохотом, глубоким, как полуночный цвет его кожи.

— Кейрон, нет! — закричала за деревьями матушка, отвлекая меня от загадочной троицы. — Герик, беги!

В этот миг радость пронзила меня. Принцу не удалось переубедить ее; она все еще верила в меня. Я не мог ее разочаровать.

Я стряхнул черную и коричневую руки и вскочил на ноги. Трое незнакомцев по-прежнему весело хихикали. Я был уверен, что они не желают мне зла.