Надежда Федотова - Куда они уходят

– Боюсь, что наше с вами оружие здесь не очень поможет, – отозвался барон. – У них шкура как броня… Надо сначала на спину опрокинуть, там брюхо, оно незащищенное…

– Завалить такую тушу? Как ты себе это представляешь? – Медик, не особо задумываясь, замахнулся тесаком, целя в лоб ближе всех стоящей твари, и присвистнул: – Броня крепка…

У гимры даже царапины не осталось. А лезвие мясницкого ножа украсилось неслабой зазубриной…

– Предлагаю драпать! – тут же высказался практичный медик, здраво рассудив, что перевернуть вот ЭТО на спину им вдвоем явно будет не по силам.

– Поддерживаю, – коротко сказал барон, который, несмотря на храбрость и так далее, излишней самоуверенностью никогда не страдал. На этих гадов во времена своего славного рыцарства он ходил только с укомплектованным отрядом. На лошадях и во всеоружии. А сейчас…

Сзади раздался истошный женский взвизг. Парни переглянулись.

– Какая прелесть… – отметил врач, наблюдая еще парочку таких же существ, подбирающихся к фургону с тыла. – Так! Хайд, распрягай животину, сажай на нее Кармен… эти гады быстро бегают?

– Нет. Но если догонят…

– Не догонят! Мул тоже жить хочет, вон как копытами дрыгает… а мы тогда пешкарусом. Я, конечно, не спринтер, но если надо… куда там тому гепарду!

– Понял. А Феликс?

– Это уже его проблемы! – огрызнулся Аркаша, отгоняя от повозки урчащую гимру. – Я что, за всех должен думать?! Пшла вон, ты, пособие по иглоукалыванию!

Зверюга просьбы не поняла и, клацая зубами, пошла на таран. Вторая, неуклюже подпрыгивая, пыталась тяпнуть за ногу брыкающегося мула. Третья, с неудовольствием косясь на баронский меч, нацелилась на его обладателя. Две гимры, вылезшие из зарослей позади фургона, с хрустом крошили мощными челюстями борт повозки под аккомпанемент истеричного карканья и возмущенных испанских проклятий… Как ни крути, а картинка вырисовывалась самая что ни на есть пакостная.

– Выплюнь! – ревел Аркадий, бесстрашно упираясь левой ногой в лоб подлому животному, правой – в землю, а обеими руками пытаясь выдернуть из слюнявой пасти свой законный тесак. Получалось плохо – зверюге, видимо, было действительно все равно, что жрать, и холодный металл в зубах ее не пугал. – Фу! Фу, кому сказал?! Че ты в рот тащишь всякую гадость?! У, зар-раза…

– Бесполезно, сэр! – прокричал Хайден, прыгая вокруг неповоротливой гимры и тщетно стараясь извернуться так, чтобы достать до низко висящего над землей брюха. – Мы с вами вдвоем их не уложим… Только разозлим… Кармен, седлайте мула и уходите!

– А вы?! – Плюнув на доедаемый сзади фургон, испанка легко вспрыгнула на облучок.

– Сами разберемся! – пропыхтел Ильин, что есть силы дергая на себя рукоятку тесака. Она сказала «хрусть» и сломалась. – Такую вещь испортила, ошибка природы! Пусти сапог! Пусти!

Кусты на обочине снова зашуршали. Да сколько же их тут?! Хайден мельком глянул в сторону источника шума и, закатив глаза, сквозь зубы простонал:

– Вот только тебя здесь недоставало!

– Здрасте! – Ветки раздвинулись, явив взору публики знакомую мордашку горе-проводника с королевским именем.

– До свидания!! – в один голос рявкнули товарищи.

Лир захлопал глазами:

– Вы до сих пор на меня сердитесь?

– Твою-то… мать! – не сдержался вирусолог, чудом только что спасший свой многострадальный сапог путем потери каблука и половины подметки. – Ты что, не видишь – и без тебя утро не задалось!

– Я могу помочь!

– Десертом станешь, что ли?! Уйди к чертям… Карменсита, настоятельно рекомендую воспользоваться мулом, пока им другие желающие не воспользовались… в кулинарных целях!

– Но я… – пробормотал Лир. – Я ведь могу…

Он обвел жалобным взглядом отбивающуюся от всеядных тварей компанию и понял, что никто его не слушает. Кротко вздохнул, на секунду прикрыл глаза и сказал:

– Уходите.

«Издевается?! – подумал Ильин. – Куда мы уйдем, когда они нас… Опа!»

Гимры замерли, топорща колючие круглые уши.

– Уходите, – повторил паренек мягким, ласковым даже, но ощутимо повелительным тоном. – Это нельзя есть. Уходите.

Существа преданно уставились на него, как на родного папу, тихо что-то себе там похрюкали, пострекотали костяными иглами… и, развернувшись, неторопливо потопали прочь.

– Ну вот… – улыбнулся Лир, проводив агрессоров цепким взглядом. – Я же говорил, что я могу. А вы не слушали! Они не вернутся до завтра. А завтра нас тут уже не будет…

«Колдун, ей-богу, колдун! – подумал барон. – И, сдается мне, он сам их на нас и наслал!»

«Факиров видел. Дрессировщиков видел. Заклинателя змей тоже видел. Шоу Копперфилда по телику смотрел от начала до конца! – промелькнуло в голове у Аркаши. – Но вот такого финта ушами…»

«Интересно, где он отсиживался, этот кудесник, когда они ломали мой фургон?!» – были мысли практичной испанки.

И только феникс по имени Феликс ничего такого не думал. Потому что ему было как-то не до размышлений по поводу чудесного избавления. Он горел. Практически буквально…

Карменсита, первой почуявшая неладное, обернулась и ахнула:

– Ай! Аркадий!

– Что?! – в свою очередь вздрогнул вирусолог, ожидавший, по примеру Хайдена, какой-нибудь подлянки и почти уверенный, что одна из прожорливых гадин под шумок схарчила птичку.

– Он… светится!!

– Дай-ка гляну… – Аркаша быстро сунул голову в фургон и задумчиво проронил: – Хайд, ты меня прости, конечно, но без атомного реактора в ваших краях точно не обошлось!

– Я горю! – всхлипнул безутешный птиц, почти с ужасом обозревая пышущее жаром крыло, полыхающее как костер в самом прямом смысле этого слова. – Опять началось! Спасите! Сделайте что-нибудь! Я должен добраться до священной горы!

– При чем тут это? – удивленно спросил сам себя медик, подумал мгновение, отодвинул в сторону вставшую столбом девушку и скрылся внутри повозки. – Ребята, во избежание общего облучения пока сюда не суйтесь… Так-так… Ага!

– Карр?! Пшшш…

– Вот так-то лучше! – с чувством выполненного долга сказал вирусолог, опрокидывая оплетенную бутыль с водой. От мокрого как курица феникса повалил тяжелый горячий пар. – Ну как температурка – понизилась?

– Ка-кажется, да… – Феликс осторожно шевельнул здоровым крылом, повертел шеей и улыбнулся во весь клюв: – Полегчало!

– А что это вообще было? – Медик поставил пустую бутыль в угол.

– Понимаете, – виновато объяснил птиц, распушая перья, – я, когда пугаюсь, начинаю вот так вот… гореть! И могу сгореть совсем… Конечно, фениксы восстают из пепла, но делать это лучше в строго определенном месте – на восточном уступе священной горы Галлит. Причем – на восходе солнца!