Майк Резник - Торир Рыжебородый

— Меня в покое они могут и не оставить, но тебя-то они не тронут. Ты ведь Баронесса, помнишь?

— Вот еще одна причина, почему они не оставят меня в покое, если Крастон уже поговорил с ними. Если я умру, появится еще одно Баронство, которое можно захватить.

— Если ты знаешь обо всем этом, — угрюмо сказал он, — почему бы тебе не придумать, как нам раздобыть денег.

— Ты можешь заработать их.

— Я — генерал, — фыркнул он. — Генералы не идут в наемные рабочие.

— Они делают это, когда голодные, — возразила Алата. — И ты больше не генерал, или ты забыл?

— Все верно. Я — Барон.

— Бароны могут умереть от голода так же легко, как генералы, — холодно заметила Алата.

Мгновение Донахью пристально смотрел на нее.

— Все верно, я достану тебе эти проклятые деньги! — сказал он. — Только приготовься к свадебной ночи, когда я вернусь!

Урод вышел из комнаты и покинул здание. На мгновение его мысли вернулись к Алате; как бы она не убежала, пока его не будет, но потом Донахью решил, что она так не сделает. У нее были веские причины сохранять инкогнито. Она знала, что Рыжебородый может убить или выдать ее, если она попытается обмануть его. Если бы смерть казалась ей предпочтительнее супружества, она покончила бы с собой несколько недель назад. Довольный Донахью прошелся по грязным улицам Кингстона.

Местные жители в основном занимались сельским хозяйством. В городе было очень мало лавок, но именно к ним Донахью и направился, хотя работу искать не собирался. Все, что он делал в прошлом, — брал. И теперь он не видел причины, почему нужно поступать по-другому. Донахью почти не имел дел с деньгами, в отличие от Нормалов. Из-за этого мысль об ограблении казалась Рыжебородому не более серьезной, чем сбор урожая в поле, когда не утруждаешь себя искать фермера, чтобы заплатить.

Донахью выбрал мило выглядящую лавку, торгующую одеждой, тканью, и вошел. Он сразу понял, что деньги хранятся в маленькой шкатулке по ту сторону прилавка, в задней части магазина. Разглядывая товары, Рыжебородый медленно подошел к шкатулке с деньгами и подождал, пока не остался единственным покупателем магазина. Потом он вытащил дубинку и показал ее владельцу.

— Дай-ка мне эту шкатулку, — спокойно сказал он, показав, чего хочет.

Владелец лавки взглянул на Рыжебородого, решил, что тот не шутит и без сомнения выйдет победителем, случись схватка, и отдал деньги.

— Если ты кому-то скажешь об этом, — пригрозил Донахью, — я вернусь и разрублю тебя на две половины.

С этими словами Рыжебородый повернулся и покинул магазин. Он почти ожидал услышать, как человек закричит, что его ограбили, но владелец магазина хранил молчание. Уверенный, что угроза расчленить владельца принесла должный результат, Донахью пошел прямо и открыто к меблированным комнатам, не пытаясь скрыть свой след, отправившись кружным маршрутом.

Вернувшись, он обнаружил Алату спящей в кровати. Растолкав ее, Урод показал ей содержимое шкатулки. Она не успела спросить, где Донахью добыл деньги. Смятение на улице привлекло их внимание. Урод взглянул из окна и увидел большую группу вооруженных людей, идущих к их кварталу. Вел их владелец лавки, которую он ограбил.

— Рет побери! — в ярости закричал Донахью. — Сукин сын! Я предупреждал его ничего не говорить!

— Это человек, у которого ты украл деньги? — спросила Алата.

Рыжебородый кивнул.

— Нам надо уходить отсюда и быстро. Их слишком много даже для меня. — Донахью взял шкатулку и направился к двери.

— Оставь деньги, Торир, — приказала ему Алата.

— Оставить их? Ты с ума сошла?

— Нам они будут не нужны, если мы пустимся в бега. А если ты оставишь их, это может нас спасти. Подумай, ведь ты можешь стать беглецом, за которым будут охотиться день и ночь.

Мгновение Рыжебородый нерешительно смотрел на шкатулку, потом поставил ее на кровать. Схватив Алату за руку, он открыл дверь и прошел в соседний зал.

— Где-то тут должен быть черный ход, — сказал он. — Давай попробуем им воспользоваться.

Донахью быстро нашел его, и за несколько минут они оказались за пределами города. Они шли весь день и часть ночи, прежде чем Рыжебородый решил, что они в безопасности. Потом он позволил себе и Алате отдохнуть, разбив лагерь на маленькой полянке.

— Известие об этом событии дойдет и до Крастона, ты знаешь, — объявила Алата, садясь и прислонившись к стволу древнего клена.

— Рет побери! Ты думаешь, Крастону станут сообщать о каждом воре, который появился где-то за сотню миль?

— Да, если он похож на Рыжего Торира Донахью.

— Откуда Крастон узнает, что это был я? — усмехнулся Рыжебородый.

— Если бы ты сбрил бороду, у тебя бы появился шанс остаться неузнанным, — ответила Алата, поправив упавший локон, — но пока ты выглядишь вот так, считай внешний вид своей слабостью; ты ведь в своем роде уникален. Достаточно неповторим, чтобы известие о тебе достигло Эндрю.

— Так что же с того? — пожал он плечами. — Пройдут недели, прежде чем он узнает об этом.

— Возможно, — согласилась она, — но ты знаменитый Человек. Ты, Торир, — самый великий убийца из Уродов Гарета Кола. Все Люди знают тебя. Я могу поспорить, что все мужчины, женщины и дети в Кингстоне уже знают, что это был ты.

— Это вина проклятого хозяина магазина! Если бы он только держал рот закрытым…

— Если бы ты не ограбил его, ему бы не о чем было говорить.

— Нам нужны деньги, — сказал Донахью. — Ты сама приказала мне пойти и достать их.

— Я сказала, чтобы ты пошел и заработал их, — возразила женщина. — В этом большая разница.

— Для тебя, — огрызнулся Рыжебородый, закрывая тему. — Отчего же ты так уверена, что они знают, кто я? Вчера никто не узнал меня.

— Вчера ты не грабил лавку и не угрожал никого убить, — сказала она. — Теперь горожане сложат два и два. Они узнали в тебе известное чудовище-урода, когда ты стал действовать соответствующим образом.

— Я — не Урод! — фыркнул Донахью. — И не забывай об этом!

— Не веди себя как урод, — сказала она, — и я буду лучше помнить об этом.

Донахью раздраженно выругался, потом снова попытался изменить тему.

— Куда дальше?

— В самом деле я не знаю, — сказала Алата. — Думаю, весь союз Нормалов скоро узнает о нас. Нам лучше спрятаться, пока мы не сможем безопасно вернуться в Ступицу.

— Я — Барон! — фыркнул Донахью. — И я не стану прятаться в нору, словно дикое животное, ожидая, пока Крастон забудет о нас. Мы попробуем пойти в другой город.

— Подозреваю, что во всех близлежащих городах тебя ждут, — заметила женщина.

— Мы войдем в город ночью.