Дмитрий Казаков - Я, маг! (сборник)

Приди же ко мне,

Примчись под вечерней звездой

Песня ударила в самое сердце, словно стрела. Харальд почувствовал печаль. Тоска по чему-то недостижимому, но неимоверно прекрасному на миг заставила остановиться.

Стараясь не шуметь, Харальд толкнул дверь и вошел. Владетельница, чьи волосы тяжелой блестящей волной лежали на плечах, молча кивнула ему и указала на место за столом.

Под звучание второго куплета удалось сесть. От стола неслись такие ароматы, что желудок нервно вздрагивал. Полностью отдаться чревоугодным мыслям мешала баллада:

Твой облик прекрасен, и статен твой стан,

Отваги полны твои сны,

Приди же, рассей ты печали туман,

Вручи мне дыханье весны

Лия допела, Хельга улыбнулась.

– Великолепно, – произнесла она.

Словно получив неслышимый сигнал, засуетились служанки, подавая кушанья и наполняя кубки. Вместо привычного пива за столом Владетельницы пили вино, напиток дорогой, привозимый с островов Южного моря, где только и растет ягода, из которой его делают.

Помимо хозяйки, ее ученицы и Харальда за столом присутствовали, как обычно, Эйвинд и приживалка-пожилая женщина, насколько Харальд понял, дальняя родственница Хельги. На ней лежали все хозяйственные заботы, до которых Владетельница не снисходила.

В самом темном углу притулился библиотекарь, отвечающий за богатейшую коллекцию рукописей, находящуюся в замке.

Повара дело знали, и Харальд обычно на пирах не участвовал в застольных беседах, уделяя внимание разнообразным кушаньям. Вот и сейчас он занялся было фаршированной щукой, но его неожиданно привлекли к разговору:

– ... и что скажет на это наш капитан? – расслышать удалось только вторую половину фразы, сказанной Владетельницей.

Пришлось изображать на лице смущение и переспрашивать с подобающим смирением:

– Прошу прощения, но я немного упустил нить беседы...

– Мы с почтенным Эйвиндом, – мягко, без малейшего гнева, улыбаясь, произнесла Хельга, – говорили о том, насколько необходимы людям маги и Владетели, в частности. Почтенный Эйвинд, чья прямота может сравниться только с его же храбростью, утверждал, что маги совершенно не нужны, что люди без них будут жить гораздо лучше.

Все смотрели на Харальда, и увильнуть от ответа не было никакой возможности. Пришлось на время забыть о щуке:

– Я не могу согласиться с почтенным Эйвиндом, госпожа. – Харальд слегка поклонился старому воину. Тот в ответ яростно засопел. – Во-первых, именно маги являются носителями знаний в мире, столь невежественном и диком.

– Страсть господина капитана нам известна, – ехидно заметила Лия. – То-то он просиживает вечера в библиотеке, забывая даже о вздыхающих по нему служанках.

– Лия, прекрати, – сказала Владетельница с улыбкой и вновь обратила зеленые глаза на Харальда, и в глазах этих появился интерес:

– Что же «во-вторых», доблестный капитан?

– А во-вторых, без Владетелей все родовитые тотчас передрались бы, погрузив мир в дикий хаос и междоусобицу.

– Но свары и войны есть и сейчас! – возразил Эйвинд.

– Да, – согласился Харальд. – Но крупные конфликты между своими вассалами Владетели гасят, а мелкие – не столь разрушительны. Войны же между Владетелями случаются не так уж и часто и обычно быстро заканчиваются.

– Что же, – медленно выговорила Хельга, задумчиво глядя на капитана. – Вы очень верно высказались, доблестный Харальд...

Изучающий взгляд Владетельницы не отпускал Харальда весь вечер, и чувствовал он себя неуютно, словно обзавелся глубоко запавшей в глаз песчинкой: и мешает, и приходится терпеть, пока сама не вылетит.

Глава 7

Магия – искусство ментального управления тонким миром, используя его законы.

Шум доносился сразу со всех сторон. В нем причудливо смешивались звериные крики, людская речь и звуки природы: рев ветра, гул воды, шелест травы под ногами...

Когда Харальд открыл глаза, то шум мгновенно исчез, сменившись плотной, давящей тишиной. Ушам от нее было больно. В остальном Харальд чувствовал себя нормально, лишь память была какой-то пустой, он не помнил, где находится и как тут оказался.

Он лежал на чем-то мягком, укрыт был, судя по ощущениям, шкурой, лишь правая рука нащупала что-то холодное и гладкое. Харальд приподнял голову, и взгляд его упал на странный предмет под собственной ладонью – книгу в разноцветной, покрытой причудливыми пятнами обложке.

В тот же миг вернулись воспоминания, обрушились обжигающей волной, заставив тело болезненно напрячься. Сквозь стиснутые судорогой зубы прорвался неясный стон. В один миг Харальд вспомнил, что это за книга, как и где он ее добыл...

Отлетел в сторону полог, и в юрте появилась Асенефа. Глаза ее тревожно блестели на похудевшем, осунувшемся лице.

– Что с тобой? – нежно произнесла она, опускаясь на колени и гладя Харальда по лицу. – Тебе плохо?

– Отойди, деточка, – перебил ее сильный голос, и над плечом девушки возникло еще одно лицо – темное и морщинистое, как печеное яблоко. Серые глаза смотрели уверенно и спокойно.

– Все нормально, – сумел выговорить Харальд, разжав непослушные челюсти.

– А это мы сейчас посмотрим, – ответил Фарра, приступая к осмотру.

Некоторое время он водил рукой над грудью лежащего, затем осмотрел его глаза.

– Хм, – произнес он в конце концов. – Ты в полном порядке, но сильно истощен. Словно неделю гнался за оленем по тайге без сна и еды. Но, учитывая, где ты побывал, все окончилось нормально.

– С-с-сколько? – просипел Харальд. Неприятный спазм прошел, но говорить отчего-то все равно получалось с трудом.

– Сколько ты здесь лежишь? – переспросил колдун, – Тебя принесли два дня назад. И, думаю, еще пару дней тебе придется отдохнуть.

Харальд устало опустил веки. Вновь накатила слабость, мгновенно наполнив мускулы опилками, а голову – туманом. Фарра что-то вполголоса сказал Асенефе, затем, закряхтев, поднялся. Зашуршал полог, выпуская его.

К щеке Харальда прижались сухие горячие губы, шепот пролился прохладной струйкой:

– Ты спи, и все будет хорошо...

Асенефа исчезла, и Харальд остался один, во тьме и тишине. Пахло травами, и тихо потрескивали угольки в очаге...

В очаге тихо потрескивали угольки, и, несмотря на бушующую за стенами замка стылую бурю, предвестницу приближающейся зимы, в комнате было тепло и уютно. Харальд попал сюда, в личные покои Владетельницы, впервые, и ему понравилось. Хоть и пахнет благовониями, все же обстановка рабочая, никаких излишеств. Синие ковры на стенах и полу, шкафы и стеллажи, заставленные книгами и самыми разнообразными предметами. Шеренгами выстроились совершенно одинаковые на вид пузырьки и кувшинчики, кучками свалены разноцветные камни.