Единственная для первородного вампира - Алиса Буланова

из-за болезни. Но сейчас мне кажется, что я могу чувствовать, когда человек или вампир говорит неправду. Я знаю, что ты мне лжёшь, Алекс. Но я тебя прощаю. Я узнала правду о маме и сделала всё, что хотела. Я даже влюбилась в тебя и впервые в жизни почувствовала себя любимой. Так что если хочешь меня убить, то сделай это.

Глаза свербит. В горле — ком. Она говорит мне все эти вещи с таким ясным взглядом. Мне казалось, она будет требовать от меня убить Николая. Казалось, будет умолять спасти её. Разве низший класс не уподобляется животным? Разве человеческая кровь — это не единственное, о чём они могут думать?

— Почему ты здесь в подвале? — спрашиваю я её, чувствуя внутри, что-то странное.

— Мне показалось, что это самое безопасное место для меня. Здесь я не чувствую запахи людей так сильно, — отвечает Яна. — А что?

— Фамилию Потёмкина дали тебе твои опекуны, не так ли?

Яна округляет глаза и нервно кивает.

— В чём дело? — спрашивает дрожащим голосом. — Почему ты задаёшь мне такие странные вопросы?!

— Потому что ты сказала, что можешь различать ложь, — отвечаю я, чувствуя смутную надежду. — Уникальные способности могут быть только у Высших вампиров. Если всё так, как ты говоришь, то ты представительница одного из древних родов. Я узнавал, твоя мама была самым обычным человеком. Но твой отец… Ты знаешь, кто он?

Яна только опускает голову. Я раздумываю некоторое время. Потом снимаю свой пиджак и набрасываю ей на плечи. Она вздрагивает от моего прикосновения.

— Прости меня, — неожиданно для себя я обнимаю её. — Этого всего не должно было случиться.

— Я так не думаю, — Яна приподнимает мой подбородок и заглядывает в глаза. — Если ты говоришь правду, и я действительно представительница древнего рода, то всё так и должно было произойти.

Она с силой сжимает мою руку, и это действует на меня отрезвляюще. За прошедшие сутки я успел несколько раз подумать о том, что могу потерять Яну навсегда. Но она всё ещё со мной рядом. И пусть внешне она другая, но я верю, что внутри она всё та же.

— Пойдём домой? — она бросает на меня ласковый взгляд. — Только вначале мне нужно где-то раздобыть брюки. Перед тобой расхаживать в таком виде я совсем не против, но точно не перед остальными.

— Думаю, я смогу найти для тебя больничный халат, — отвечаю я посмеиваясь. В голове же роятся мысли о Николае. Я уже убедился, что не могу доверять ему. Однако это пока не значит, что он предал меня. Я должен быть внимательнее.

Мы возвращаемся к моей машине. Однако брата я в ней не обнаруживаю. Набираю его номер, но попадаю на голосовую почту. Неужели сбежал?

— Всё хорошо? — спрашивает Яна пристёгиваясь. Я киваю. Обычно брат всегда появляется спустя какое-то время.

Мы возвращаемся в резиденцию рука об руку с Яной. Не знаю почему, но я очень боюсь отпускать её. Кажется, что если я отвернусь хоть на миг, что-то может случиться.

— Это называется «чрезмерная опека», — усмехается она, обнимая меня.

— Что поделать? — отвечаю я, пожимая плечами. — Вот такие у нас нездоровые отношения. Ты меня бьёшь, а я тебя чрезмерно опекаю.

Я смотрю на неё с усмешкой. На самом же деле мне стыдно. Кажется, что я никогда не смогу избавиться от чувства вины за то, что не уберёг Яну и не позволил ей оставаться человеком. Она пока не осознаёт последствий, но жизнь вампира, пусть и высшего полна разочарований. Я бы не хотел, чтобы моя любимая влачила такое существование.

— Прости, — шепчет она мне на ухо. — Я просто дразнила тебя.

Её прохладные пальцы зарываются мне в волосы. Я ощущаю слабый аромат вишнёвого дерева. В последний раз мне хочется вдохнуть его, чтобы проститься. Касаюсь её губ своими. Яна неожиданно толкает меня вперёд на диван. Я чувствую её острые клыки, а ещё настырный язык, что стремится проникнуть мне в рот. Это непривычно, но очень волнует. Я вдруг осознаю, что больше могу не сдерживаться. Могу любить и ласкать её, не боясь причинить вред.

Яна сбрасывает на пол белый халат и взбирается на меня сверху. Её нагота такая соблазнительная, что я теряю голову. Слишком много всего случилось. И всё, чего я хочу — убедиться, что она всё ещё со мной. Я касаюсь её жадно и неистово. Пробую бледную кожу на вкус, прикусываю и царапаю. Яна в ответ лишь сладко постанывает.

Я знаю, что придётся остановиться и перебраться в спальню, если мы желаем дойти до конца. Подхватываю её на руки и поднимаюсь. Ощущаю биение нечеловеческого сердца под её кожей. Главное его преимущество — оно больше не остановится. Укладываю Яну на кровать и покрываю её тело поцелуями от шеи до самого лобка. Она смотрит на меня, полуприкрыв свои горящие красные глаза. Разводит ноги призывно. Мне не хочется больше ни о чём думать, а потому я отдаюсь целиком своему желанию и медленно вхожу в неё. Яна издаёт нежный стон. Я заглядываю ей в глаза. Она обвивает мою шею руками.

— Мне нравится эта поза, — шепчет, улыбаясь. — Ведь твои волосы сейчас будто занавес от всего мира.

Касаюсь её губ и стираю с них последнюю горечь вишни. Внутри неё очень тесно. Я делаю толчок за толчком, срывая всё новые стоны с её губ. И это странно, но я как будто всё так же чувствую её жар. Страсть между нами по-прежнему кажется обжигающей и сводящей с ума.

— Я всегда буду с тобой, Алекс, — шепчет она исступлённо. — Потому не сомневайся и иди вперёд.

Глава 33

— Я забрал из больницы твои вещи.

Протягиваю Яне бумажный пакет. Она выхватывает его у меня и вываливает содержимое на диван в гостиной. В панике перебирает всё и, наконец, находит свой кошелёк.

— На месте! Какое облегчение! — восклицает она, заглядывая внутрь.

Смотрю на неё настороженно. Интересно, что у неё там за миллионы, что она так эмоционально реагирует? Хотя если подумать, то она ведь такой и была всегда. Просто сейчас её лицо изменилось из-за прикуса и характерной бледности. Из-за них она стала выглядеть агрессивно, даже когда просто радуется чему-то. Наверное, мне стоит быть терпимее. Иначе она может заметить, что я пытаюсь отстраниться.

— Рад, что ты вернула себе кошелёк, — говорю с улыбкой.

— Да плевать мне на кошелёк! — отмахивается она небрежно. — Всё равно там денег двести рублей всего. Просто я туда перед операцией кулон положила, что ты мне подарил.

Она