Бояринъ из куна-чакры – 2 - Владимир Борисович Журавлев

Кстати, язык. Вспоминаю, какой именно язык является для меня родным, и невольно усмехаюсь. Одни условности вся эта филология.

Морщу лоб и снова тянусь к ладошке Веры. Ну а что? Такая нежная, такая теплая — всю жизнь бы держался.

— Рой! — шипит женщина и отдергивает руку. — Ты мне тут рожи не корчи! Умного изображать — не твое! Говори немедля, что произошло вчера!

Ну да, Вера — мама, а маму хрен обманешь, если она сама этого не хочет. Уж она-то знает мои ужимки как никто другой.

Сажусь за стол, уныло подпираю голову ладонью и бормочу:

— Если коротко, то все мы стали сильней.

А не коротко? — злится она.

— Мои магические структуры уплотнились и усложнились. И твои уплотнились. И у всех остальных та же устойчивая картина.

— А чего такой недовольный? Мы стали сильнее — это же хорошо?

— Это хорошо, — вздыхаю я. — Только это меняет всю картину произошедшего вчера. И меняет в очень плохую сторону. Я-то думал, Мишель по дурости пыталась поделиться нашей магией с близняшками и не справилась с контролем. А все остальное типа следствие. Понимал, что притянуто за уши и другие болезненные места, но обманывал себя ложными надеждами.

Корчу очередную умную рожу и понимаю, что это уже перебор. И дальше говорю нормальным голосом:

— Дурак я, мама. Который раз инициирую, вижу отлично, что процесс проходит по-разному, но почему-то не задумываюсь о причинах! А они важны. Тяжело, очень тяжело было с тобой. Я думал — это потому, что боролся с проклятием. Но и с Марикой было то же самое, и если б не твоя поддержка, не отделался бы легким испугом.

— Марика — простолюдинка, — нерешительно говорит Вера.

— И Лика с Викой тоже, — киваю я. — Но с ними все прошло как по маслу. По маслу… м-да, достала эта филология… И с Ясминой не было проблем, и с Мишель, и, как подозреваю, с обеими княжнами Меньшиковыми, черт их дернул меня спасать. Зато Сыч так ответил, что дальше я на внешнем управлении трепыхался, а потом и без него. И теперь что? Теперь группируем и смотрим общее. Ты, близняшки, Марика, Сыч. Первая группа. Остальные — вторая.

— И ничего общего!

— Мама, — мягко улыбаюсь я. — Ты же мама. И обманываешься, когда сама этого хочешь. Первая группа — это те, кто яростно не желали моего вторжения. Вторая — те, кто жаждали. Жаждали… тьфу на эту филологию…

— Рой, ну что ты мелешь? Как я могла «яростно не желать», если ты меня спасал?

— А подумать? Магоодаренная в ранге Старшего ученика. Связывающая с магией всю свою дальнейшую судьбу и судьбу дочек. А тут залазит во внутренний мир какой-то дрищ и начинаешь лишать тебя последней надежды. Мама, ты сопротивлялась так, что чуть меня не убила.

— Ладно, — неохотно уступает женщина. — Пусть так. А Марика? Она сама согласилась!

— А Марика — тупая овца! У нее, видите ли, парень, она ему не изменяет! Согласилась, но внутри была очень против. А я как раз внутрь нее и полез.

— Рой! — морщится бывшая фрейлина. — Ну как у тебя так получается подбирать слова с явным эротическим подтекстом? Это что, такой особый талант?

— Это характерная способность всех мужчин, — улыбаюсь я. — Только я еще и филолог.

— Хренолог! А с Сергеем что не так?

Тут мне должно быть стыдно, но почему-то ничего подобного не ощущаю. Кроме гордости — ничего. Здорово же пошутил!

— Да понимаешь, я ему наговорил насчет инициации всякого, — ухмыляюсь я. — Мол, инициация же. Для девочек. Он и представил. Вот и брыкался, как сумасшедший.

— Скотина ты, Рой, и всегда таким был, — заключает с невольной улыбкой Вера. — Только близняшки в твою схему все равно не лезут. Они как бы не против были, ты же сам говорил…

— Не против чего? — усмехаюсь невесело я. — Не против того, что я лишу их наследственных прав на престолы Европы и великого будущего? Да они задушить меня были готовы. И вполне успешно пытались. В магическом плане.

— Ладно, что случилось, то случилось, — вздыхает Вера. — Дочек жалко, но магия с ними осталась, это главное. И наше семейство пополнилось не худшими бойцами. Все хорошо, Рой. Ведь все хорошо?

— Ну да, — пожимаю плечами я. — За исключением того, что я не собирался ничего делать с княжнами Меньшиковыми. А Мишель валялась в отключке и соответственно не могла что-то делать с Сычом. Да и с близняшками процесс пошел вразнос, хотя не должен был. Но это произошло, и произошло без нашего с Мишель участия. То есть как минимум я и Мишель обладаем сейчас способностью…

Я в затруднении подбираю слова. Вера понимает первой и бледнеет. Ну да, если до магов Старого Донца долетит информация, что некая семейка обладает способностью вытягивать магию, причем вытягивать НЕОСОЗНАННО, то, во-первых, они все дернут отсюда впереди собственного визга, а во-вторых — накроют наш дом всеми видами оружия, которыми владеют… Хм. А ведь я об этом сказал магам открытым текстом. На практике. Ох я и дебил. Даже хуже! Умный дебил!

— Мама, я, наверно, сделал большую глупость недавно, — признаюсь я с несчастным видом. — Тут… требовалось наказать кое-кого, ну я и забрал у них магию. Подумал, что если могу давать, то и забирать тоже… Они потом приезжали к академии, на коленях стояли. И живы мы лишь потому, что эти лишенцы пока что помалкивают. Боятся огласить, что они теперь обычные люди. Но когда они раскроют рты…

Вера понимает все лучше меня и начинает впадать в панику.

— Спокойно, — пытаюсь сгладить я. — Мы не лишили магии наших близких, поделились своей, уже хорошо. Да, с чужими вряд ли поделимся. Это проблема, но отложенная, можно особо не переживать.

— А о чем тогда стоит переживать? — слабым голосом спрашивает женщина.

— Да я вот тут подумал… вы — это же я. В магическом смысле. И если я обзавелся таким навыком, он и вам может передаться. А тут еще мы все стали сильнее. То есть — как бы этот навык не перешел в непроизвольный. Подсознательное стремление магов — сохраниться как виду, а это оно самое и есть. Усилиться самому, чтобы сожрать других,