Формула власти. Новая эпоха - Анастасия Поклад

Лишь дружеская просьба утолить мое маленькое любопытство. Странное ведь дело: я отправляю Ристинку заниматься политикой, выплачиваю ей казенное жалование, на вес золота покупаю ткани для нарядов, а она там говорит о поэзии и принимает в дар побрякушки.

— Клима, — в полушутку погрозил пальцем Юрген, — я ведь не об тучу стукнутый! Скажи прямо, ты хочешь, чтобы Амадим увлекся Ристей, или всеми силами намерена этого избежать?

Клима рассмеялась и погрозила в ответ.

— Вот ты сперва узнай, как оно на самом деле, а там посмотрим.

Сильф понял, почему она не хочет говорить.

— Ты то ли слишком плохо, то ли слишком хорошо думаешь о тайной канцелярии! Использовать Верховного в своих целях никто не станет. И если ему, например, понравилась Ристя, то в угоду тебе заставлять его охладеть к ней не посмеют.

— Если бы это было так, как ты говоришь, — ухмыльнулась Клима, — ты не упомянул бы о моей невинной просьбе в отчете для начальства.

— Я не упоминал!

— Упомянешь. И я, друг мой, не вправе тебе запретить.

— Что я слышу! Злокозненная, как выражается Тенька, обда запросто называет меня другом!

— Способствую твоему взлету по службе. Мне выгодно иметь такого посла от сильфов, как ты.

— Которого можно обмануть и подставить?

— Который на меня за это не обидится, — Клима лукаво прищурила свои черные глаза. — И при случае проделает то же со мной.

— Тебя подставишь! — с нескрываемой досадой отметил Юрген и налил себе еще ромашкового отвара.

Зарин вошел без стука. Наверное, он уже успел лечь спать, и Хавес поднял его с постели: из-под куртки выглядывал край нижней сорочки, да и в целом вид у Зарина был заспанный и взъерошенный. Впрочем, как и у всех в Кайнисе. Еще здороваясь с хмурым, осунувшимся Герой и непрерывно зевающим Тенькой, Юрген успел понять, какое это тяжкое и утомительное дело — война.

Зарин приветственно, со своим обычным достоинством кивнул сильфу и выжидательно посмотрел на обду. Юра знал, что Климин сводный брат влюблен в нее, но почему-то в присутствии Зарина, в отличие от Хавеса, не возникало скользкое и двоякое ощущение неловкости.

С Зарином Клима говорила мягче, но все равно властно.

— Выспись хорошенько в эту ночь, а рано утром возьми у Гульки пару досколетчиков потолковее и летите в Фирондо. Там найдешь сударыню Налину или Эдамора Карея. Пусть кто-нибудь из них сопроводит тебя в Рыжую крепость и поможет найти дочь человека, который подарил Эдамору Карею вот этот портретик, — она взяла со стола упомянутый и протянула Зарину. — Привезешь эту дочь ко мне. Потрать сколько угодно времени, даже если старушка откажется лететь на доске, купишь лошадей и повозку. Скажешь, что обда хочет расспросить ее о внуке. Думаю, она не откажет.

Юрген слушал эти указания жадно, но все равно ничего не понял. Зарин, судя по всему, понял больше, но тоже остался недоволен.

— Сколько времени может занять моя поездка?

— От пары недель до пары месяцев, — пожала плечами Клима.

Юрген подумал, что этот властный тон просто вошел у Климы в привычку, стал частью нее, и обда не замечает его даже в разговорах с близкими.

— Разве у тебя нет других доверенных гонцов? — нахмурился Зарин. — Я не хотел бы надолго оставлять с одним лишь Хавесом. Тебе нужна хорошая охрана.

Клима усмехнулась уголками губ, а черные глаза были по-прежнему холодными и колючими.

— Тем больше причин для тебя обернуться быстрее. Есть дела, Зарин, которые я не могу доверить даже самым лучшим гонцам.

Зарин покосился на сильфа, явно считая его длинные уши лишними в этой комнате.

— Может, ты подробнее расскажешь мне об этом деле?

— Это касается нашей семьи, — коротко ответила Клима. — И моей матери. Больше я тебе не скажу, потому что сама еще не знаю. Но, возможно, тебе вскорости придется сопровождать меня домой. Я хочу поговорить с отцом, и сделаю это, как только дела перестанут требовать моего постоянного присутствия. Я бы сама полетела в Рыжую крепость, но не могу, это другой конец страны, почти побережье Кавьего моря.

Зарин вздохнул, пряча портретик в карман куртки.

— Хорошо. Завтра на рассвете я отправлюсь в Фирондо. Но обещай, пока меня не будет рядом, вести себя осторожнее, Клима.

— Я всегда осторожна, — она махнула рукой. — Ступай.

Когда Зарин, украдкой растирая сонные глаза, покинул комнату, Клима откинулась на спинку стула и удовлетворенно зажмурилась.

— Ты объяснишь, что я сейчас слышал? — поинтересовался Юра.

— Обойдешься, — беззлобно ухмыльнулась обда. У нее явно было хорошее настроение. — Пожалуй, тайная канцелярия может рассчитывать на маленький подарок от меня. Так и напиши в отчете своему начальству. Но сперва с Лавьясом Даренталой побеседуют мои люди.

«И вытянут из него все возможное», — кисло закончил про себя Юрген. Ему оставалось только смириться и признать, что ограждать обду от секретов Ордена — на редкость безнадежное дело.

За окнами чернела бархатная августовская ночь, ослепляемая лишь точками факелов часовых. Догорал камин, заканчивался ромашковый отвар. Клима сидела на стуле по-хозяйски, как может сидеть лишь человек, знающий, что в стране ему принадлежит все: от этой комнаты, стула и глиняной чаши — до рек, полей и городов с их дворцами и неприступными крепостями. В Климиных усталых глазах была такая же черная принамкская ночь, в глубине которой вспыхивали факелами яркие искорки дара высших сил.

* * *

Из Кайниса войско обды двинулось на юг, к крепости Кивитэ — главному рубежу на подступах к Институту, который, в свою очередь, был последним рубежом на переправе через реку Принамку, где раскинулись исконно Орденские земли, много лет не знавшие войны: города Мятезуч и Диграстр, крепости Принамкская, Северная и Рогульная, а также столица Ордена Мавин-Тэлэй. В дельте Принамки, у самого Доронского моря, еще имелись острова Заслонный и Аталихан с одноименным городом, но жили там по большей части мирные рыбаки. Когда-то давно, еще во времена первых обд, с Доронского моря приплывали захватчики на кораблях под клетчатыми парусами, но вот уже больше тысячи лет о них ничего не было слышно. То ли растеряли свои быстроходные корабли, то ли до сих пор помнят о поражении, которое нанесло им войско великого Ритьяра Танавы.

За Мавин-Тэлэем раскинулись бескрайние леса Голубой Пущи. В самую глубокую чащобу не заходил человек и даже не залетали сильфы. Ближе к окраинам Пущи жили люди, но про них в Принамкском крае мало кто знал. Это были отшельники и те, кто по каким-либо причинам оставил свой дом или устал от бесконечной войны. Голубая Пуща принимала всех, не признавая ничьей власти извне,